С годами у нее сложился прекрасный совет по воспитанию детей: постоянно перекладывать на плечи детей проблемы, которые они в состоянии решить сами. Потребности детей растут в той прогрессии, которую в состоянии поддерживать близкие люди. Возможности микробиолога с годами уменьшались, уходило натуральное здоровье, его постоянно приходилось поддерживать искусственно. Ей нужно радоваться тому, что есть, но впадать в угнетенное состояние - непозволительная роскошь.

За два года до пенсионного возраста микробиолог умудрилась влюбиться в Глеба Ильича, ей казалось, что он тоже ее любит. Но здоровье от подобного общения таяло, как снежный ком весной. Баба снежная не может быть Снегурочкой, слишком это дорого, когда запросы не соответствуют возрастным изменениям. Все хорошо в меру приличия, понятие которого определяется степенью любви. Пока любишь - это понятие отдыхает, когда любовь проходит, можно начинать думать, что любить молодого человека - это более чем неприлично.

Микробиолог достигла должности главного микробиолога округа и проработала на этом месте много лет при большом общем стаже.

Как она дошла до жизни такой? Она знаменита? Известна? Скорее нет, чем да. Она не заработала своим трудом на дачу и машину, только на жизнь с постоянными ограничениями во всем. Она никогда не курила и практически не пила. В трудные годы шила и вязала, работая всегда микробиологом.

После такой исповеди сама Нимфа Игоревна дала микробиологу два месяца жизни...

Ничего особенного, но Нимфе Игоревне захотелось иметь прибор 'Сердечко'. Собственно, что она хочет теперь? Чтобы ее имя не связывали со смертью людей, а связывали с их здоровьем. 'Добьешься от людей светлых слов...' - промелькнуло в ее голове, но эту мысль она отбросила сразу.

Так отчего у людей болит сердце? Надо же ей придумать техническое задание для Владимира Ильича! Первая мысль потрясла ее саму - от совести! Часто сердце болит от мысли, что человек совершил не совсем благовидный поступок.

'Тогда надо выпустить прибор "Совесть"', - подсказало ей ее сознание. От неприятностей сердце тоже болит, но неосознанно, и болит, если в этих неприятностях задета пресловутая совесть. Если человек в неприятностях не виновен, то сердце его не заболит.

Понятно, что кончина родственников не щадит сердце, но, опять же, если совесть молчит и человек сделал все для того, чтобы спасти умершего, то сердце более-менее переносит потерю.

К чему такие мысли?

Нимфа Игоревна не чувствовала угрызения совести из-за того, что люди из пансионата уходили в стену праха. Почему? У нее были отличные врачи в штате. Они каждого человека проверяли на состояние здоровья электронными датчиками, касаясь незаметно нужных точек на их теле маленьким электронным прибором. Кто покидал пансионат через стену праха, был давно и неизлечимо болен, просто ему скрасили последние дни существования.

А теперь Нимфа Игоревна хотела, чтобы люди научились управлять своим здоровьем с помощью приборов и своего сознания. Но эти приборы надо еще изобрести. Ей нужен свой арсенал приборов, и Владимир Ильич ей в этом непременно поможет.

Итак, сердце. Как заставить его быть здоровым? Убрать совесть? Нет, совесть надо оставить. Значит, человек должен чувствовать свои поступки, когда они приближаются к черте совести?

Нимфа Игоревна улыбнулась, она уже предчувствовала, что такое задание Владимиру Ильичу понравится. Прибор должен сигналить о приближении совести? Нормально! Но это для относительно молодых людей. А у старых людей сердце подвергается естественному старению, как быть здесь? Она почувствовала, что она только черная фея, но не Господь, и тут дальше пансионата 'Здоровый миг' ее мысль не шла...

Дарвина проверили, он оказался здоровым на самом деле. Все его болезни исчезли чудесным образом, давая надежду на излечение живущим.

Нимфа Игоревна вызвала Глеба Ильича и показала ему Дарвина. После разговора Глеб Ильич решил взять к себе на работу Дарвина, но без права посещения родных. Дарвин не выдержал и позвонил сыну Архипу. Отец и сын поговорили и обещали молчать об этом при разговоре с другими людьми. Архип Дарвин любил подрабатывать извозом, видимо, ум изобретателя остался только у его отца.

Старший Дарвин знал, откуда берется здоровье для больных на последний период жизни, он силой воли заставил себя удалить с себя ткань, перераспределяющую здоровье внутри него, он нашел биологическое вещество, которым с ним поделилась микробиолог.

Он обвернулся биологическим веществом, которое дало ему необходимое здоровье, но говорить о своей находке Нимфе Игоревне он не хотел. Где найти следующую порцию биологического вещества - он знал.

Но он не оценил медицинскую службу Нимфы. Дарвина досконально проверили, а результаты отдали Нимфе Игоревне. Она поняла, какой рывок вперед он сделал, поэтому приказала прекратить набор в пансионат 'Здоровый миг'. Она прекрасно понимала, что за этим последует.

Спасать людей, которые оставались в сфере, в ее планы не входило. Она объяснила прекращение приема капитальным ремонтом, что соответствовало истине.

Дарвин оказался умнее Глеба Ильича. Он понял главное из разговоров с микробиологом: как создавать новое биологическое вещество. Дарвина за удачную командировку в сферу Нимфа Игоревна наградила его же личной дачей. А его сыну выделила участок рядом с дачей Дарвина.

Архип почему-то решил, что его отцу помогла выйти на свет божий девушка, которую он подвез с дачи Бориса Ильича, и ему очень захотел ее найти. Он ездил по городу и всматривался в пешеходов. Ему повезло, он встретил Лизу и остановил перед ней машину. Она сверкала аквамаринами. Он вспомнил слова отца, что его спас маленький кристалл аквамарина. Архип Дарвин влюбился в нее.

Везет Лизе на младших.

Марина Ивановна сидела в кабинете министра нестандартного мышления, смотрела на многочисленные телефоны, на расписание дел. Взгляд ее упал на букет лилий в вазе из синего стекла. Она вздохнула, вспомнив букет хризантем, который сама покупала на рынке. Министру безумно захотелось покинуть официальный кабинет! Ей надоели жалобы населения на изобретения трех ученых.

Она посмотрела на бриллиантовую брошь, скрывающуюся под названием 'Аквамарин'. Вспомнила, что последнее время вокруг нее кружится фраза 'хочу ребенка'. Откуда она берется, а может, действительно родить ребенка? Эта мысль понравилась! Это ее единственная возможность уйти из кабинета непроходимых жалоб на все, даже на пансионат 'Здоровый миг'.

В голове Марины Ивановны промелькнул образ Мартина и исчез. Она вспомнила Владимира Ильича, свое несправедливое к нему отношение. Подошла к лилиям и вдруг решительно нажала на кнопку 'Шеф'.

Владимир Ильич услышал соловьиные трели сотового телефона, увидел слово 'Марина'.

- Марина, что-то случилось?

- Мне нужен малыш, ему будут нужны зеленые вещи, они подойдут к моему бриллианту с названием 'Аквамарин'!

- Марина, я последнее время, а точнее с тех пор, как ты стала министром, звал тебя мысленно 'аквамаринный министр'.

- Как ты меня звал?! - воскликнула Марина удивленно.

- Никак, - грубо прервал ее Владимир Ильич - Я хочу, чтобы ты стала аквамаринной мамой!

- А я согласна! - засмеялась Марина. - Я не хочу быть министром! Я хочу хризантемы в вазе и аквамарины под цвет одежды малыша.

- Хочешь быть аквамариновой феей, - угрюмо заметил Владимир Ильич.

Владимир Ильич случайно узнал о страшной стене в новом пансионате 'Здоровый миг'. Он нарисовал шар, который должен был спасти людей от стены, нервно собрал бумаги и вышел из офиса.

Марина Ивановна посмотрела вслед некогда сильному человеку и удивилась его униженному состоянию. Мужчина казался слабым и тщедушным. Его волосы поникли, словно срослись с головой. Он медленно закрыл за собою дверь. Она с ужасом взирала на шефа.

Но что это?! Едва выйдя за дверь, Владимир Ильич тряхнул головой, и волосы послушно окутали его львиной гривой. Глаза сверкнули искрометным огнем. Лицо расплылось в дружеской улыбке и исчезло за закрытой дверью.