— Да иди же ты скорей, кулема!

Сквозь прозрачную стенку шкафа были видны два силуэта — мамы Вики и невысокого полного мужичка смутно знакомой наружности. Сидя в креслах друг против друга, они о чем-то беседовали. Вернее, говорил только мужчина, а мамочка мерно кивала в такт его словам увитой халой головой.

Не веря своим глазам, Женька протянула руку и отодвинула подальше в сторону вешалки с платьями. Вгляделась повнимательнее: нет, ошибки быть не могло! В нескольких метрах от нее сидел… Богдан Давидович, хозяин овощного киоска на Ярославском вокзале!

— Девочки, а я его знаю… — прошептала она потрясенно.

— Да ну? Откуда? — хором спросили девочки.

— Встречала… На вокзале… У него там ларек, фрукты-овощи продает… Не он сам, конечно…

— А! — протянул Светка. — Ну у нашего Богдана чего только нету. И овощи, и цветочки, и ломбард, куда краденые вещи несут, и вот мы. Оборотистый мужичонка, жаль только, что в постели-то он никакой. Ну фуфло абсолютное.

— Откуда ты знаешь?

Девочки дружно рассмеялись.

— Придет время — и сама это подтвердишь! Богдан хоть и нуль полный как любовник, однако ни одну новую девочку старается не пропустить. Пробу снимает!

— А еще я про него слышала, девочки, знаете что? — конспиративным шепотом начала Марина. Но узнать этого Женьке было не суждено. Она увидела, как, грузно поднявшись, мама Вика покинула сексодром, а затем в дверь их с девочками комнаты громко постучали.

— Женя! — услышали они зычный голое «мамочки». — Выйди.

Ничего не понимая, провожаемая сочувствующими взглядами соседок, Женька накинула на худенькие плечи коротенький халатик и вышла из комнаты.

— Как хорошо, как же все-таки хорошо, что я о нем вспомнила! — думала Лиза, делая приготовления ко сну. Шел третий час ночи. — И как же хорошо, что не отказалась тогда записать его телефон… кто бы мог подумать, что мне и в самом деле пригодится это знакомство!

С Богданом Лиза познакомилась около трех месяцев назад. Возвращалась с собачьей площадки (она прогуливала любимца семьи, кокер-спаниеля Рому) и вдруг увидела, как на тротуар, прямо с проезжей части, неуклюже виляя, заезжает красный автомобиль. Из-под его колес с визгом выскочила собака, а девочка лет семи, которой, судя по поводку в ее руке, и принадлежал песик, прижалась к стене дома и громко заплакала от страха, всхлипывая и заикаясь.

Лиза рванулась к машине, вне себя от бешенства заколотила кулаками по двери. Внезапно машина остановилась, но откликаться на Лизин гнев никто не спешил. Заглянув внутрь салона, она увидела что шофер, вернее сказать, человек за рулем как-то странно подался вперед и практически навалился на руль всей грудью. Его широко открытые глаза смотрели прямо на Лизу.

Недолго думая, женщина переложила в другую руку довольно тяжелый зонт-трость и что есть силы врезала ручкой зонта по стеклу. Оно треснуло и осыпалось. Протянув руку через осколки, она открыла дверцу авто и сунулась внутрь:

— Что с вами? Вам плохо?

— Ммм… — мычал мужчина. Лицо его быстро приобретало синюшный оттенок, в глазах было полно боли.

— Где болит? Вы ранены?

— Ммм…

— Нет? Тогда что? Сердце?

Он уже не издавал ни звука. Лиза, вспомнив свое медицинское образование, моментально просчитала ситуацию: сильные боли в грудной клетке, бледность лица, холодный лоб, нитевидный пульс, поверхностное дыхание, потеря сознания — и сделала предварительный диагноз: инфаркт миокарда. Секунда — и она уже набирала на своем мобильном номер «скорой».

Скорая удачно приехала через полчаса, через два часа больного прооперировали, а месяц спустя еще бледный после больницы, но все-таки уже вполне жизнерадостный толстячок прикатил к Лизе с огромной корзиной фруктов, букетом роз, больше похожим на красное колесо и килограммовой коробкой собачьего печенья.

— Мадам, дорогая мадам, я обязан вам жизнью — и я ваш должник. Повелевайте, немедленно повелевайте, и любое ваше приказание будет исполнено! Немедленно! Любой ценой!

— Берегите здоровье и всегда носите с собой валидол. А в непогоду надевайте теплые носки, — улыбнувшись, «пожелала» Лиза.

— О, как вы благородны! Как вы благородны! Преклоняюсь, преклоняюсь, целую пальчики. Но и мы, настоящие молдавские мужчины, благородны не меньше, чем вы, настоящие москвички! Я оставлю вам свой номер телефона. В жизни часто случается ситуации, при которых необходимо иметь под рукой разные телефонные номера. Мой номер среди всех других стоит особняком! Поверьте, благородная женщина, для Богдана Чоблы не ничего невозможного! Так и запишите рядом с номером телефона: «Богдан Чобла, ничего невозможного!»

Он так шумел и так смешно суетился, что Лиза действительно достала записную книжку и вложила в нее визитку «спасенного». Тогда она усмехнулась про себя, подумав, что при ее спокойной жизни без эксцессов и неожиданностей вряд ли может понадобиться координаты этого забавного человека.

Но вот пригодились. Когда, позвонив среди ночи, она изложила Богдану Чобле свою просьбу, он ответил только одной, уже знакомой ей фразой: «Нет ничего невозможного».

— Зайди-ка, — мама Вика подтолкнула Женьку в спину. Тычок был достаточно ощутимым, и девушка чуть не споткнулась о порог, влетая в комнату-«сексодром». Она оказалась прямо напротив Богдана Давидовича и целую минуту наблюдала, как на пухлом, словно выпеченная булочка, лице, меняется целая гамма чувств: от удивления — к испугу, от испуга — к недоумению, от недоумения — к неприкрытому злорадству.

— Как я вижу! Женечка! — протянул он тоном, который она никогда не слышала от хозяина, работая в овощном киоске. — Какая встреча, нет, ну вы только подумайте, какая встреча! Я всегда говорил, что совпадения — самые обычные явления в нашей жизни! А что же, Женечка, дорогуша моя, кавалер-то твой незваный, благородный, который вчера как из-под земли объявился — уж не он ли тебя сюда ко мне привел-то? Напоил, поди, шампанским с ананасами и теперь заставил пайку отрабатывать? А?!

— Нн-не понимаю… о чем вы… Здравствуйте, Богдан Давидович.

— Здравствуй, Женечка, здравствуй. Здравствуй, дорогуша, здравствуй. Ну вот, видишь, как оно в жизни-то бывает. Вчера я тебя сам хотел уговорить здесь оказаться, у нас как раз койко-место освободилось, открылась, так сказать, вакансия… Я тебя еще у ларька подметил, красивая ж ты девушка, такие девушки должны не фруктами торговать, а кое чем другим, получше и подороже… Хотел тебя сюда доставить да пристроить на теплое местечко. Дружок твой помешал. Расстроился я этому, Женечка, изрядно. Прямо кушать не мог — вот до чего расстроился. А сегодня вона как обернулось, сама ты ко мне пришла…

Если бы он только говорил, пусть даже хищно блестя глазами, то это было бы еще полбеды. Хуже всего было то, что бывший и нынешний Женькин начальник, не предложив ей сесть и не поднявшись с кресла, стал гладить ее по ноге, ощупывая бедро толстыми пальцами-сардельками. Стиснув зубы, чтобы не заплакать и не закричать, она старалась отключить в себе это чувство непереносимой брезгливости, но оно не отключалось. И паучья рука (как это она раньше не замечала, что добрейший Богдан Давидович похож на жирного паука?!) продолжала скользить вверх по бедру и грозила вот-вот добраться до моей запретной зоны…

— Ну ладно, Женечка! — за секунду того, как она действительно уже была готова завизжать от его прикосновений, Богдан убрал руку с Женькиной ноги и, звучно шлепнув свою рабыню по мягкому месту, попрочнее укрепился в кресле. — Садись-ка напротив, дорогуша. Дело к тебе есть изрядное. Да. Своего рода тест на профпригодность. Пройдешь — хорошо, ну а если нет… Не завидую я, Женечка, таким девушкам, которые не исполняют того, чего я от них требую. И ты знаешь, Женечка, всякое случается в этой жизни. Иной раз бывает, что и в Москве-реке таких непослушниц находят. Совпадение, конечно, но, как я уже сказал, нет ничего обыкновеннее, чем вот эти самые совпадения…