— Кхм, строго, — заметил я.

— А иначе никак. Ну, так что, идём?

— Да, пошли. А чем торгуют эти Тёмные.

— Да много чем, — мы спустились по лестнице. — Оружие, ткани, побрякушки — в общем, разный товар везут.

Протискиваясь сквозь толпу, мы шли мимо торговых рядов. Книги со свитками, одежда и ткани, еда, даже оружие. Чего только не предлагали торговцы купить. Правда, Форест сказал, что вряд ли тут можно найти что-то стоящее. Этим торгуют в основном в лавках. Вот к одной из таких лавок мы и пришли. «Острая игла!» — гласила над ней вывеска.

«Притон наркоманов, что ли?», — подумал я, заходя внутрь.

— А-а, Форест! — радостно воскликнул пожилой торговец, обратив на нас внимание. — Как же я рад тебя видеть!

— Отец! — обнимая этого старичка, ответил он. — Ты же знаешь, я проходил практику и не мог приехать.

«Отец?», — удивился я.

— Серж, это мой отец — Эрик Готер. Отец, а это Серж Брут — мой друг. Мы вместе направляемся в Аркториум. Но так получилось, что в пути он лишился почти всех своих вещей. Можно что-нибудь сделать?

— Ну, конечно же, какие проблемы? Сейчас позову Джулию. А то знаешь, в последнее время у меня со зрением, что-то плохо стало, — пожаловался он сыну, зовя свою помощницу, но та не откликнулась. — Ну, где эта бездельница?! Вы подождите меня, а я сейчас за ней схожу.

Шаркая ногами, он ушел.

— Эх, — вздохнул Форест. — Сдаёт, а ведь какой из него купец был. Столько лавок держал различных. М-да, жаль, очень жаль. Хорошо, что я не единственный сын в семье, а то пришлось бы заняться торговлей вместо магии. Так хоть брат полностью перенял это дело. Отец оставил себе только эту лавку, дабы не скучать на старости лет.

Тут появился Эрик вместе с невысокой, миловидной девушкой:

— Ну-с, молодой человек, — сказал он. — Приступим.

В течение следующего часа меня крутили, вертели, мерили. На меня примеряли различную одежду. Я отбивался от подобия того ужаса, что на мне было до этого, стоя на своём и не поддаваясь на уговоры моих палачей. Но, в конце концов, всё закончилось и, прождав ещё минут двадцать, пока одежду будут подгонять под меня, вскоре я стоял напротив зеркала и любовался своим новым прекидом. Правда, неполным. Кое-что Эрику со своей помощницей придётся делать заново, так как плаща с рукавами тут не знали. Но они обещали, что завтра всё будет готово.

А пока что я был в новой рубашке чёрного цвета, с белыми полосками на воротнике и без всяких там рюшечек, крюшечек, фуфечек… тьфу ты, язык сломаешь! Свободные чёрные штаны, заправленные в высокие сапоги с завёрнутыми голенищами и крепким поясом, на который при желание можно было бы подвесить ножны. Ну и кожаные чёрные перчатки.

«А что, по-моему, не плохо! Мне всегда нравились тёмные тона. Да и я же теперь, похоже, оборотень. Так что по статусу положено!», — я пригладил единственную седую прядь среди чёрных волос. — «Хм, а прикольно!»

— А вам идёт, — заметила Джулия, подавая мою старую шляпу и новый темно-зеленый плащ. — Вот, возьмите, я подумала, что этот плащ больше подойдёт, чем тот, который вы носили.

Поблагодарив девушку, я накинул его на плечи.

«М-да, не плохо!»

— Отец, мы тогда завтра зайдём за остальным, — отвлёк меня от самосозерцания Форест. — Ну что, Серж, пошли, отпразднуем события прошедших дней?

На улицу я вышел в приподнятом настроении — наконец-то нормальная одежда, а то уже надоело ходить с голой грудью, как какой-то варвар. Теперь хоть прохожие меньше коситься на меня будут.

Вскоре мы снова оказались в переулках, с трудом пробившись через толпу народа.

— Фуф, — с облегчением вздохнул я, поднимаясь по той же лестнице. — Блин, ну и народу-то!

— Ага, — согласился со мной магик. — Я тоже удивлён. С тех пор, как я был тут в последний раз, прошло много времени. Раньше Городской Совет не пропускал внутрь города людей с внешних районов. Вот их и много, да ещё и в сезон торговли.

— И как только торговцы решаются на такой путь?! У границы же очень опасно. Вон, Верон говорил, что им удалось спастись только чудом.

— Это единственный путь для товаров из Тиргереи. В Северном море нет Имперского флота, так что там много пиратов. Поэтому Тёмные купцы и не плывут дальше Ландкорнака. Ждать же пока Илка вернётся в свои берега, значит терять время, а это деньги. Что-что, а в этом все купцы одинаковы. Что у нас, что у них.

— Понятно.

Мы ещё немного поплутали в переулках, сократив путь от торгового ряда до своей таверны.

— М-да, я бы сам ни за что не разобрался в этом лабиринте, — проходя во двор, сказал я. — И кто только так строит?!

— Так многие города строят. В основном для защиты от врагов — чтобы они плутали в городе. А местные их знают хорошо, хотя и не все.

Я припомнил некоторых прохожих, которые, как и мы, сокращали дорогу или ещё по какому-то поводу встречались в переулках. Некоторые из них были довольно подозрительного вида.

Мы вошли в таверну. Здесь, как и во многих подобных заведениях, весь первый этаж занимал трактир. И, похоже, сегодня тут было весело. Зал оказался почти весь полон посетителями: они пили, ели, веселились. Играла музыка — это какой-то бард исполнял очередную песню. Сновали туда-сюда слуги. Мы прошли к свободному столику у стенки.

— Эй, трактирщик, всем кружки эля за мой счёт! — крикнул Форест усаживаясь. Его заявление приветствовали радостные возгласы людей. — А нам принеси что-нибудь покрепче и поесть. Мы будем праздновать!

Сначала мы весело пили в одиночестве, но потом к нам присоединились ещё люди и бард. Он уже начал косеть от количества, выпитого за день. После кокой-то кружки очередного жутко забористого напитка я отобрал у него этот бедный музыкальный инструмент. Он сначала не хотел его отдавать, так что взамен пришлось всучить ему кувшин с вином. Сразу же отдал. Но заполучив в руки, что-то напоминающее гитару, я какое-то время вспоминал, зачем отбирал её. А вспомнив, соображал, как ею орудовать. С трудом, но мне удалось приноровиться к ней. Всё-таки я не музыкант, так иногда играл на привалах в турпоходах. Опробовав, я попытался изобразить, что-нибудь, что сохранилось в памяти после выпитого мною спиртного.

Я пел на Анкомарском — слова сами переводились, даже не требовалось напрягаться. Зал притих, вслушиваясь в песню.

«Ого, а у меня похоже получается!», — пронеслась в моей голове мысль.

Все уже изрядно выпили и вряд ли что-то поняли, но песня им понравилась всё равно. Мне поаплодировали, и мы снова пили, а потом я опять что-то спел. Народу тоже понравилось и мы ещё выпили, а потом ещё и ещё. Все последующие события помнятся отрывками:

Вот мы поспорили на что-то, и я проигрался. Так что нам с Форестом пришлось опять за свой счёт ставить выпивку.