Ее толстое, цвета ржавчины пальто было застегнуто до носа и открывало лишь сантиметр или два ее лодыжек, и в нем ей было бы тепло и в тридцатиградусный мороз, подумал он. Но она была права.

– Простите. Я вас не ожидал.

– Входите, миссис Тапер, – пригласила Эли, бросаясь к женщине и забирая у нее пластиковую сумку с продуктами и помогая ей снять пальто. – Мой друг сейчас уходит.

Ее друг? И это все, что он для нее значит? Просто друг? Этот термин вызвал у него раздражение. Неужели все ее «друзья» пользуются теми же привилегиями, что и он? Лучше бы это было не так. И какое ему, в конце концов, до этого дело? Пока он в городе, Эли принадлежит ему.

– Он не должен уходить из-за меня. – Женщина протянула Джареду руку. – Марта Тапер, соседка Элисон. А вы?

Джаред взял ее маленькую холодную руку в свою.

– Джаред Паджет. Мы с Эли вместе работаем в больнице.

Женщина застыла, забрала свою руку и осмотрела его с ног до головы с недоверием и отвращением.

– Вы доктор?

– Простите, миссис Тапер, – вмешалась Эли. – Да, Джаред – доктор. Но я не приглашала его на встречу с вами. Бог знает, я никогда не сделаю этого снова после того случая. – Она повернулась к Джареду: – Миссис Тапер не любит докторов.

Это замечание объяснило нежелание Эли впустить его.

– Доктор убил моего Мелвина, – сообщила миссис Тапер. – И он даже этого не отрицал.

– Я очень сожалею о вашей утрате, миссис Тапер, – сказал Джаред. – Я не намеревался испортить вам планы на ужин. Я сейчас же отправляюсь домой. – Он почти закашлялся, выговаривая эти слова. Ему не хотелось отправляться в свою съемную квартиру с вонючей софой и черно-белым телевизором, показывающим пять каналов.

Эли выглядела задетой, словно ей не хотелось, чтобы он уходил, но она не знала, что делать.

Миссис Тапер осмотрела их обоих.

– Ладно, расслабьтесь. Нет необходимости торопиться.

Она подошла к стулу. Джаред выдвинул его из-за стола, и она уселась.

– Я полагаю, вы можете держать своего докторишку при себе. Я буду помалкивать о своем мнении о некоторых представителях вашей профессии, – обратилась она к Джареду. – Я не обедала с таким красавчиком, как вы, лет сто.

Джаред взглянул на Эли, которая улыбалась.

– Считайте меня немым, – предложил он.

– Обед готов, можем приступать, – сказала Эли.

Джаред так быстро стащил свое пальто, что рукава вывернулись изнанкой наружу.

– Пахнет хорошо.

– Домашний говяжий суп и клюквенно-ореховый пшеничный хлеб прямо из печки.

Рот Джареда наполнился слюной. Суп Эли пах восхитительно. Это напомнило ему о восхитительных домашних обедах, которые готовила его мать до того, как умер отец, когда они все вместе садились за стол каждый вечер. Любящая семья, они шутили и обсуждали, как прошел день. Джаред надеялся восстановить эту традицию в своей собственной семье. Хотя глупо было думать, что жизнь обернется так, как ему хочется.

Эли поставила на стол дополнительный прибор.

– Я могу чем-нибудь помочь? – спросил Джаред, вымыв руки и заметив, как очаровательно она выглядит в своем фартучке, на котором было написано: «Поцелуй стряпуху». Он не мог дождаться, чтобы осуществить это пожелание.

– Нет. Просто садись и наслаждайся.

Джаред так и сделал. Долгие годы он ел один в дешевых ресторанчиках, забитых народом больничных кафетериях или в съемных квартирах, которые он время от времени называл домом. Сидя за столом с Элисон и Мартой, в уютной кухоньке Эли, за тарелкой домашнего супа, который на вкус был так же восхитителен, как и на запах, и ведя дружескую беседу, он чувствовал себя частью семьи, включенным в нее и принятым. Он не испытывал подобного очень долгое время.

Джаред смотрел на Эли. Девушка заправила за ухо локон волос и улыбалась миссис Тапер, ее глаза были полны тепла и заботы. Она с интересом слушала новости о внуках миссис Тапер и ее планах завести афганскую борзую. Миссис Тапер сияла от внимания Эли. Большинство людей так же радовались, общаясь с ней.

Он неверно судил об Эли, подумал Джаред. После Сиси ни одна из женщин не избегала его подозрений. Джаред думал, что Эли пытается манипулировать его другом, успешным врачом, желая женить его на себе. Позже он решил, что эта девушка просто игрушка, которая может развлечь его, пока он не уедет. Но затем понял, что ее душа сокрушена, так же как и его, что Эли – женщина, отчаянно желавшая быть любимой, женщина, посвятившая себя тому, чтобы помогать другим, красивая и чувствительная, стремившаяся сделать этот мир лучшим местом для тех, кто ее окружает. Женщина, которую он с гордостью назвал бы своей. Только он не может этого сделать. Но чем больше времени Джаред проводил с ней, тем чаще в его голову закрадывались мысли о поездках на выходные, в места, где бикини являются главной формой одежды. Эти мысли росли и укреплялись. Джаред думал не о серьезных отношениях между ними, а просто о пребывании вместе с ней, пока у него не было ничего лучшего на примете и пока она не найдет мужчину, за которого сможет выйти замуж.

Мысль об Эли и другом мужчине заставила его похолодеть. Он сжал в руках ложку.

– Как тебе суп? – спросила его Эли, заботливо глядя на него.

– Восхитительно. – Он улыбнулся и доел суп.

Она встала.

– Хочешь еще немного?

Не ожидая ответа, она поставила тарелку на плиту и наполнила ее снова, как мать обычно делала для его отца каждый вечер за обедом. Мама обслуживала папу не потому, что он этого хотел, но потому, что ей нравилось заботиться о нем.

Когда Эли поставила перед ним полную тарелку супа и положила очередной кусок хлеба, Джаред выдавил из себя слова благодарности, подавляя печаль и чувство утраты, стоявшие комом в его горле.

После обеда Эли настояла на том, чтобы проводить соседку до ее двери и помочь ей донести сумку с остатками обеда. Джаред молился, чтобы она не задержалась надолго. Он скучал по ней каждую минуту с тех пор, как оставил сегодня утром, и не мог дождаться, чтобы снова заключить ее в свои объятия.

Эли вернулась, проводив миссис Тапер до двери, и обнаружила Джареда расслабленно лежащим на кушетке, прихлебывающим из винного бокала мерло, которое он принес. Он похлопал по подушке рядом с собой:

– Нагрел тебе местечко.

Джаред выглядел так уютно, словно он принадлежал этой гостиной. Эли могла бы привыкнуть возвращаться домой к нему, привыкнуть к тому, что ей есть с кем поговорить за обедом, к кому прижаться ночью.

Но он скоро уедет, и она намеревалась хорошенько использовать то недолгое время, которое у них осталось. Сбрасывая пальто, она подавила зевок. Вместо того чтобы сесть на кушетку, она опустилась на колени у ног Джареда, устроилась между его ног и положила руки ему на бедра.

– Было так мило с твоей стороны согласиться осмотреть язву на пятке миссис Тапер.

Джаред пожал плечами:

– Я – доктор, как я мог отказаться.

Он сам предложил навестить миссис Тапер, и Эли не пришлось умасливать и упрашивать его, как это бывало с Майклом.

– Что случилось в последний раз, как ты показывала ее доктору?

Джаред накрыл ее руки своими.

– Майкл был чересчур суров. Слишком важен и холоден. Он напугал ее, рассказав, что случится, если она откажется от лечения. У нее была боль в груди, и я провела с ней ночь в реанимации. – Майкл был недоволен тем, что она осталась с миссис Тапер вместо того, чтобы уйти домой вместе с ним, вспомнила Эли.

Его мускулы напряглись под ее ищущими руками.

– Главное для врача – завоевать доверие пациента.

Это была область, в которой Джаред был экспертом. Эли дотронулась до растущей выпуклости внизу его живота, оттянула пояс спортивных брюк и подула на разгоряченную кожу. Он застонал и развел ноги шире.

– Ты готов начать с того, на чем мы расстались сегодня утром? – спросила Эли, поднимая на секунду голову. – Я думаю, лучше было бы сменить пластинку. – Она опять ткнулась носом в его возбужденную плоть под тонким материалом.