Черт, она-то, дура, мечтает вернуть его, а он уже, оказывается, вовсю обдумывает раздел имущества. Отлично, ничего не скажешь.

— Договориться? — усмехнулась Таня. — Неужели ты намерен разделить со мной свою коллекцию алмазов?

Федя сморщился, как будто проглотил лимон.

— Нет, вот алмазы ты как раз и не получишь, — покачал головой он. — Все что угодно, но только не их. По всем остальным пунктам мы сможем договориться.

Таня фыркнула и заявила:

— Я не намерена с тобой договариваться.

Федя пожал плечами.

— Как знаешь.

В его голосе неожиданно послышались металлические нотки.

Таня глядела на обожаемого, родного Феденьку и не узнавала его. Он не на шутку решил отделаться от нее и, кажется, не остановится ни перед чем.

— Я хочу получить половину твоей коллекции, — твердо сказала Таня.

Странно, но, несмотря на то, что внутри у нее медленно разрасталась звенящая пустота, голос звучал решительно.

— Исключено, — покачал головой Федор и, встав, подошел к Тане. — Ну зачем тебе алмазы? — спросил он, беря ее за плечи.

Кажется, Федя собирался пустить в ход свое обаяние. Его глаза вдруг стали влажными, и в их глубине Таня увидела отголосок того чувства, которое, казалось, еще недавно сжигало их обоих. Она улыбнулась одними губами, мечтая утонуть в этих глазах.

— Мне они ни к чему, — покачала головой Таня и машинально приподняла подбородок, желая получить поцелуй.

Алмазы и вправду были ей не нужны. Ей нужен был он, Федор. Просто совершенно неожиданно она осознала, что эта коллекция была единственной вещью на свете, которой Федя по-настоящему дорожил. Его истинной страстью.

— Вот и отлично, — удовлетворенно хмыкнул Федор, убрал руки с Таниных плеч и сунул их в карманы. Глаза его стали снова холодными и чужими. — Решено, алмазы ты не получишь.

Таня отшатнулась, как будто получила пощечину. Господи, сейчас она ненавидела Федора даже сильнее, чем в тот момент, когда он сообщил ей, что уходит, хотя до этого она была уверена, что это невозможно. Вот уж поистине от любви до ненависти один шаг. За последних два дня Таня в полной мере прочувствовала это.

— Это ты так думаешь, — спокойно сказала она и оторвалась от подоконника.

Федор хмыкнул и смерил Таню тяжелым взглядом с головы до ног.

— Не советую тебе связываться со мной, — заметил он.

Таня усмехнулась и ничего не ответила. Пройдя через кабинет, она вышла в приемную, хлопнув дверью. Мариночка, увидев ее, украдкой вытерла слезу.

Оказавшись в коридоре, Таня по инерции пошла в сторону лифта. Она нажала на кнопку вызова и замерла в ожидании. Все ее существо переполняла странная мешанина чувств: ненависть, жажда мести, отчаяние…

Тане хотелось растереть по его физиономии нагловатую улыбку, которая еще совсем недавно приводила ее в легкий трепет. Господи, она-то, дура, мечтала, что Федор, увидев ее, одумается, бросится в ее объятия и она, растаяв от любви, простит его. Но, очевидно, чары блондинки оказались крепче семейных уз.

Таня вздохнула и вдруг совершенно отчетливо осознала, что не сможет смириться со сложившимся положением вещей. Жажда мести, что обуревала ее весь вчерашний день, вернулась и атаковала с новой силой. Таня поняла, что не успокоится, пока не отомстит Федору за свое унижение и разбитые надежды.

Идея, пришедшая в голову, была настолько сумасшедшей, что вполне могла оказаться легко осуществимой на практике. Раз Федор так дорожит своей коллекцией, надо сказать, одной из самых больших в стране, что ж, Таня отберет ее у него, и дело с концом.

Таня не была настолько наивной, чтобы полагать, что сможет завладеть коллекцией через суд. Нет, она решила похитить камни.

Безумие?

Возможно.

Таня вовсе не была уверена, что ей удастся претворить свой план в жизнь, но совершенно точно знала: Федор ужасно расстроится, если будет похищено самое дорогое для него. А значит, следовало детально продумать такой вариант мести. Ведь коллекция алмазов, которую так боготворит Феденька, вполне может стать добычей грабителя, почему нет?

Таня шагнула в открывшиеся двери и нажала на кнопку восьмого этажа. Она повернулась лицом к стеклянной стене лифта и стала вяло разглядывать стоящие на стоянке у офисного центра машины. Глаза помимо ее воли остановились на «мерседесе» Федора, припаркованном у полосатого красно-белого шлагбаума. Таня нахмурилась и отвела взгляд.

Когда лифт остановился на восьмом этаже, Таня вышла и, направляясь к своему офису, стала думать о похищении Фединой коллекции с выставки. План похищения на первый взгляд казался нереальным из-за наличия охранной системы выставочного комплекса. Но сотни грабителей проделывают такое по всему миру с пугающей регулярностью. И Таня, которая сама разрабатывала дизайн выставки и знала расположение каждой камеры, направление каждого лазерного луча, была уверена, что справится с этим делом. Она представила, как вытянется физиономия Федора, когда ему сообщат, что камни похищены, и злорадно усмехнулась. Украсть их, конечно, будет не так уж просто, но игра стоила свеч. Таня вынула из сумочки ключи, открыла дверь и вошла в кабинет с чувством полного удовлетворения.

Для Дмитрия Пахомова третье по счету солнечное утро апреля началось жуткой головной болью в голове, которая грозилась разорвать его несчастную голову пополам. Виной всему был вчерашний мальчишник, который устроил его друг по случаю своей скоропалительной женитьбы. Дима немного перестарался и выпил лишнего, и теперь мучительно переживал последствия своего легкомысленного поведения.

Приоткрыв один глаз, Дима приподнялся на локте и глянул на часы, которые показывали половину восьмого. Он никуда не спешил, потому откинулся назад на подушки, намереваясь еще немного поспать, но тут раздался телефонный звонок. Дима потянулся к прикроватному столику и снял трубку:

— Алло.

— Спишь? — раздался в трубке веселый голос его друга Славика.

— Сплю, — рявкнул Дима.

Вчера они вместе ловили такси в два часа ночи на проспекте. Только почему-то сегодня в половине восьмого утра Славик был бодр и полон сил, тогда как Дима чувствовал себя разбитым старухиным корытом из сказки о золотой рыбке.

Славка имел одну отличительную особенность: уши у него были, как локаторы, и его осведомленность не знала границ.

— Вставай, есть дело.

— И не подумаю, — покачал головой Дима и снова откинулся на подушки. — Дело может и подождать.

— Только не это, — решительно заявил Славик. — Просыпайся, встречаемся через час в кафе на набережной.

Дима сморщился. Перспектива вскакивать с постели и мчаться куда бы то ни было не казалась ему такой уж заманчивой.

— А что за дело? — зевая, спросил он, гадая, сумеет ли отвертеться от назойливого Славки.

— Частная коллекция алмазов Карманова, — сказал тот. — Тебе это о чем-то говорит?

Дима немного напрягся и поерзал в постели.

— Конечно. Одна из самых больших и дорогих частных коллекций в стране. Она сейчас представлена в выставочном комплексе «Прометей». А что?

— Собирайся, об остальном поговорим через час в кафе, — ушел от ответа Славик.

— Через два, — твердо сказал Дима.

— Через полтора, — отрезал Славик и отключился.

Дима тоже положил трубку на рычаг, не спеша откинул одеяло и встал с постели. Голова тут же отозвалась тупой болью. Дима мужественно проигнорировал ее и отправился в ванную.

Он встал под горячий душ, подставляя лицо под льющиеся струи, потом резко закрутил кран с горячей водой, и на плечи полилась холодная вода. Дима поежился, постоял немного, потом снова открутил кран с горячей водой на полную.

Проделав это еще с десяток раз, он почувствовал, что стало немного легче: головная боль утихла, из горла исчез противный ком. Растерев тело докрасна жестким полотенцем, он накинул купальный халат и пошел в кухню. Поставив на плиту чайник, он без остановки отжался на полу сто двадцать раз. Поднявшись, достал из шкафчика большую растворимую таблетку аспирина, налил в стакан воды, бросил в него таблетку, которая тут же принялась шипеть, и, как только шипение прекратилось, выпил залпом.