— Поезжай в Нокферри и купи все, что тебе нужно для воплощения в жизнь твоих фантазий, — небрежно ответил Дафф. Харриет была шокирована такой внезапной расточительностью.

— Потратить кучу денег на то, что растет вокруг дома? — воскликнула она, и вдруг до нее дошел смысл его слов. — Но Рождество — не фантазия! Оно реально!

— Какой же ты еще ребенок! — нежно заметил он.

— Ты можешь быть таким милым, когда действительно видишь меня! — умилилась она.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ну, ты частенько не видишь меня, я имею в виду, не замечаешь моего присутствия. Я просто гость — что-то вроде нежданного нахлебника, как Парень.

— Святые небеса, что дальше?! — воскликнул он, вскочил на ноги и бросился вокруг стола. — Видать, я потерпел полный провал, раз у тебя сложилось такое впечатление. Ты должна почаще напоминать мне, что я заставляю тебя чувствовать себя как несчастный пес!

— Но он очень счастлив! Это место для него, должно быть, похоже на рай, он окружен любовью и обожанием, уютом и едой, так почему же мне не ощущать себя так же?

— Я полагаю, есть одно небольшое различие. Ты считаешь, что окружена любовью и обожанием?

Она вздохнула и прижалась к нему. Ее чувства были новыми и такими сладкими, и она боролась с искушением взять реванш.

— Этого не было в контракте, — ответила она и почувствовала, как его пальцы сжали ее плечо.

— Контракт можно дополнить и даже переписать заново, сообразно обстоятельствам. — Он бережно повернул ее лицом к себе. — Неужели я слишком придерживался буквы закона в том, что касается нашего соглашения?

В глазах его читалась незнакомая ранее требовательность, Харриет почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо.

— Что бы ты ни попросил, Дафф, я готова дать тебе это, — ответила она, стараясь продлить момент близости. — Но ведь ты ничего не хочешь, не так ли?

— Понимаешь ли ты, что предлагаешь? — напряженно спросил он.

— Думаю, что да, но…

— Но что?

— Ты видишь во мне только маленькую девочку, правда ведь, Дафф?

— Но ты и есть маленькая девочка. — Он отстранился от нее. — Хороший, честный ребенок, который готов угодить любой моей прихоти и совершенно не сведущ в делах.

— Это потому, что ты хочешь, чтобы я была такой, — возразила она, и Дафф начал задувать свечи на столе.

— Возможно, а может, твое счастье волнует меня намного больше, чем ты думаешь. — Свечи гасли одна за одной, и в их неверном свете черты его безобразного лица странным образом искажались.

Настал день, когда Дафф и Харриет поехали в Нокферри, чтобы забрать Нони на каникулы. Харриет нервничала, и у нее было такое же чувство, какое она всегда испытывала перед встречей с Матроной.

— Она в курсе, что ты снова женился? — спросила Харриет, желая знать, не отвел ли Дафф роль вестницы ей из-за обычного для мужчин страха перед сценой, которую может устроить его дочь.

— О да. Святая мать сразу же сообщила ей. Она не удивилась и не проявила особого интереса, так что не нервничай, — сухо ответил он.

Но когда девочка вежливо пожала руку Харриет, в ее глазах промелькнуло изумление. Нони сказала со всей серьезностью:

— Вы совсем не такая, как я думала. Папа действительно женился на вас?

— О да! И ее нельзя уволить, если вы двое не поладите. Так что придется тебе принять ее. — Дафф опередил Харриет, и Нони окинула его холодным оценивающим взглядом, так похожим на его собственный. Ответ же ее прозвучал по-взрослому:

— Естественно. В Клуни достаточно места для нас обеих.

Дафф приподнял бровь, а Харриет так была поражена ее взрослым безразличием, что не нашлась что сказать. Они покинули приемную, которая запахом воска и карболки остро напомнила Харриет приют, и молча пошли к машине.

К тому времени, как они прибыли в Клуни, Харриет пришла к выводу, что поладить с Нони будет так же трудно, как и с Даффом. Девочка вежливо отвечала на вопросы, но не больше чем нужно, и такой короткий обмен фразами между отцом и дочерью создавал впечатление милой светской беседы двух незнакомцев. Харриет уверяла себя в том, что правильно поступила, переделав детскую на более взрослый лад, но, когда она вместе с Нони поднялась наверх, чтобы своими глазами убедиться в этом, ее постигло разочарование.

Нони в своей чистенькой школьной форме невозмутимо стояла на пороге комнаты и критически оглядывала ее. Потом сняла пальто, шляпу и, ничего не говоря, убрала их в шкаф работы Чипендейла, заменивший старый облезлый сосновый гардероб. Не привлекла ее и стопка новых детских книг, расположившаяся на столе.

— Тебе не нравится, что детская стала больше похожа на твою собственную гостиную? — наконец проговорила Харриет с тоской. Девочка ответила довольно вежливо:

— Раньше было лучше.

— Так ты играла с этими старыми игрушками? Я просто убрала их.

— Нет.

— Ладно. Я заказала тебе эти книги. Они только что вышли, и иллюстрации прекрасные.

— Мило с вашей стороны, но я всегда пользуюсь библиотекой, когда приезжаю домой, — несколько высокомерно ответила Нони, и Харриет захотелось дать ей затрещину.

— В таком случае сельские дети получат их на Рождество. У них нет библиотек, — мстительно ответила Харриет и стала больше похожа на школьницу. В глазах ребенка загорелась первая искорка интереса.

— Сколько вам лет? — спросила Нони.

— Восемнадцать.

— Господь всемогущий! Да отец, видно, из ума выжил! — Невольно вырвавшееся замечание было настолько взрослым и настолько напоминало Даффа, что Харриет засмеялась.

— В своем ли он уме или нет, но ты теперь связана со мной, и я не вижу причин, почему бы нам обоим не воспользоваться ситуацией наилучшим образом.

— Как мне называть вас? — спросила Нони.

— Не знаю. — Харриет не задумывалась над этим, но у Нони конечно же был готовый ответ. Харриет уже поняла, что у девочки были ответы на любые вопросы.

— Я буду звать тебя Харриет. — Нони заговорила с мачехой на равных. — «Мама» будет звучать слишком глупо, ты так не думаешь?

— Необыкновенно глупо, — согласилась Харриет от души и покинула комнату.

Она нашла Даффа в гнездышке. Тот потягивал шерри, и второй бокал уже ждал ее.

— У меня было предчувствие, что тебе это понадобится, — подмигнул он ей, глядя на ее горящее личико. — Моя не по годам развитая дочка может шокировать простую выпускницу приюта. Разве она не оценила твой творческий порыв по перестройке детской?

— Нет. Ты знал, что так и будет, правда?

— Милая моя, я предупреждал тебя.

— Да, помню. Но почему она такая, Дафф? Я знаю, что ты часто оставлял ее одну, когда бывал за границей, но потом, позднее, ты же мог что-то предпринять.

— Не вся вина на мне, знаешь ли, — устало ответил он.

— На ком же тогда?

— На родителях Китти. Я же говорил, что пришел к простому выводу — длительные визиты в Дублин сослужили плохую службу.

— Ты имеешь в виду, что они настраивали ее против тебя?

— Думаю, да. Может, и не нарочно, но они так и не простили мне того, чем обернулся наш брак, а Нони очень похожа на свою мать — так же любит быть в центре внимания.

— Но быть может, когда ты вернулся домой, то и сам тоже избаловал девочку?

— Нет. К тому времени я уже был для нее пугалом. Бог знает, какие слухи она доносила до ушей бабушки и дедушки, которые время от времени писали обличающие письма, но ни разу не удосужились приехать в Клуни. Без сомнения, еще один гвоздь в крышку моего гроба, потому что я больше не пускаю к ним Нони.

— Не думаю, что мне понравится твоя дочь, — вдруг сказала Харриет. — Не в меру развитый и такой неестественный ребенок, конечно, плох, но злобных детей я и вовсе не выношу.

— Нони не злобная. — Дафф улыбнулся ее горячности. — Я уверен, что она не стала бы нарочно отвечать со злостью на придуманные обиды, просто Нони хорошо разбирается в том, что касается вопросов и ответов, знает, чего от нее ждут, и играет на этом.

— Ясно. Все равно, как-то непривлекательно. Что о ней думают монашки?