Смерть Генриха Боклерка предоставила французскому королю удобный случай потребовать обратно Жизор и Вексен. По правде сказать, ситуация была запутанной. Сын и наследник английского короля, герцог Вильгельм Аделин, утонул в 1120 году. Тогда внук Вильгельма Завоевателя, Стефан Блуаский, захватил английскую корону, но дочь Генриха Боклерка, императрица Матильда, вдова германского императора, сохранила за собой герцогство Нормандское. Матильда состояла во втором браке с графом Анжуйским, Жоффруа Плантагенетом, которого звали Красивым, и он считал себя герцогом Нормандии. Но нормандцы его ненавидели из-за тяжелых поборов, которые он взимал с герцогства. Поэтому по возвращении из крестового похода, в котором он участвовал вместе с королем Людовиком VII, Жоффруа отдал герцогство своему сыну от Матильды — Генриху Плантагенету. В 1151 году под пристальным взглядом Алиеноры Аквитанской, в то время еще французской королевы, Жоффруа Плантагенет заключил соглашение с королем Франции, и будущий Генрих II принес оммаж Людовику VII за герцогство Нормандское. Правда, оммаж дался Генриху легко; в то время его уже интересовали две вещи — рука и сердце Алиеноры и ее герцогство Аквитанское и право, которое он унаследовал от своей матери, на английский престол.

В следующем, 1152 году церковный собор в Божанси аннулировал брак Людовика VII и Алиеноры, которая несколько недель спустя вышла замуж за Генриха Плантагенета, принеся ему в приданое почти половину современной Франции. А в 1154 году Генрих Плантагенет стал королем Англии.

Жизор оказался в центре не только борьбы между Людовиком VII и Генрихом II, но и в самом сердце интриг вокруг французского трона.

Дело в том, что у Капетинга не было наследника мужского пола. Его первая жена, Алиенора Аквитанская, родила ему лишь двух дочерей, Марию и Алису, вторая жена, Констанция Кастильская, — еще двух дочерей, Маргариту и Аделаиду. И только в 1165 году у Людовика VII родился сын от третьей жены, Адели Шампанской, — будущий Филипп-Август. Но в ожидании этого радостного события Алиенора не переставая плела интриги — ее мечтой было увидеть, как ее дети от Генриха Плантагенета взойдут на французский престол, — которые завершились серией брачных союзов: Маргарита была помолвлена со старшим сыном Плантагенета, Генрихом Молодым, а Аделаида — со вторым сыном, Ричардом Львиное Сердце. Казалось, что рано или поздно французский престол достанется Плантагенету. Переговоры о помолвке вел сам Фома Бекет, тогда канцлер Англии, и после долгих обсуждений, в которых участвовали английские и французские тамплиеры, в 1158 году было заключено соглашение. Но из-за уловок Алиеноры и Генриха И в дураках остался французский король.

Призом в игре была корона Франции. Но также и власть над Жизором, ключевым плацдармом, от которого зависело равновесие сил между двумя королевствами. Ведущими актерами в комедии стали Генрих Молодой, сын Алиеноры и Генриха Плантагенета, и Маргарита, дочь Людовика VII. Маргарита должна была принести своему нареченному в приданое Жизор и Вексен. Но в 1158 году обоим обрученным едва исполнилось три года, поэтому до свадьбы было еще далеко. Тогда решили превратить Жизор в нейтральную территорию, в ожидании, пока дети не подрастут. Крепость передали внешне нейтральной стороне, которой в данном случае был орден тамплиеров. Выполнить эту задачу орден отрядил трех рыцарей: Роберта де Пиру, Тоста де Сент-Омера и Ричарда Гастингского. Только три тамплиера — по крайней мере из тех, кто был рыцарем, — охраняли жизорский замок,и всего лишь на протяжении трех лет. Понятно, что считать Жизор крепостью тамплиеров, своего рода святилищем ордена Храма, где якобы втайне оберегали сокровище или орденский архив, больше чем ошибка. Реальная история неумолимо диктует свои законы, и что поделать, если она разрушает фантастические теории отдельных писателей.

Итак, решительно отбросим всякие эзотерические легенды в сторону; но все же тамплиеры сыграли важную роль в этом деле, хоть это и не должно повлиять на наши выводы касательно глубоких и тайных движущих мотивах ордена тамплиеров. Не было бы загадки, связанной с именем тамплиеров, если бы орден не был замешан во множестве дел по причинам, которые не всегда легко установить.

Соглашение 1158 года предусматривало, что юные обрученные смогут вступить в брак только после достижения совершеннолетия, и для этого нужно испросить разрешения у понтифика. Итак, Церковь выступала гарантом договора. Пока же Вексен — по крайней мере, «нейтральный» Жизор — останется во власти короля Франции, за исключением нескольких фьефов, отданных английскому королю. Если Маргарита умерла бы до свадьбы, Вексен окончательно отошел бы к Людовику VII, кроме фьефов, уступленных Генриху II Плантагенету. Внешне все было просто и понятно.

В 1160 году соглашение было официально закреплено в договоре, составленном по всей форме. В нем уточнялось, что маленькая Маргарита принесет в приданое своему будущему супругу крепости Жизор, Нефль и Нефшатель, а свадьбу сыграют через три года. Однако несколько месяцев спустя, в ноябре того же года, Алиенора и Генрих Плантагенет отпраздновали свадьбу между двумя королевскими отпрысками в Руане, с соблюдением всех формальностей и с разрешения церковных властей. Сразу после этого трое тамплиеров, которые охраняли Жизор, отдали ключи Генриху II, который не замедлил разместить там сильный гарнизон — и не напрасно, поскольку Людовик VII, чувствуя себя обманутым, приготовился начать войну против своего вассала английского короля.

Если верить легенде, король Франции приказал схватить трех охранявших Жизор тамплиеров в их резиденции в Эраньи, которая находилась неподалеку от города, и приказал их повесить на первом же дереве. И действительно судьба их сложилась иначе: Роберт де Пиру, Тост де Сент-Омер и Ричард Гастингский были изгнаны из Франции и нашли пристанище в государстве Генриха И, который, как пишут хронисты того времени, осыпал их милостями. И действительно, они заслуживали хорошей награды за то, что так близко приняли к сердцу интересы английского короля. «Экс-бедные» рыцари Христа, став рыцарями Иерусалимского Храма и банкирами короля Англии, может, и продолжали соблюдать обет бедности, но сам орден мог принимать дары — и принимал охотно. Для той эпохи это вовсе не было чем-то исключительным: цистерцианцы после периода нестяжательства вскоре разбогатели, братья нищенствующих орденов последовали их примеру столетием позже. Однако когда монашеский орден богат — особенно если речь идет об ордене рыцарей-монахов, — члены этого ордена, в теории ничем не владея, на практике ни в чем не нуждались. Из хроник и счетов первой половины XII века известно, что тамплиеры получали огромные суммы от двух претендентов на английскую корону, Стефана Блуаского и императрицы Матильды, матери Генриха II. Выступая в качестве посредников между двумя соперниками, тамплиеры, как говорят, «служили и нашим и вашим» и не спешили официально встать на чью либо сторону до самой смерти Стефана. Почему бы и сыну Матильды не осыпать своими щедротами орден Храма, который уверенно чувствовал себя как Лондоне, так и в Париже? В любом случае, роль, сыгранная тамплиерами в деле с Жизором и браком королевских детей, далека от ясности.

Создается впечатление, будто тайные переговоры велись за спиной несчастного французского короля, дважды обманутого своей первой женой — сначала свадьбой с Плантагенетом, затем спешной женитьбой детей. Можно подумать, что лондонское командорство тамплиеров, находившееся в Сити и всецело преданное англо-нормандским королям, которые были главными «спонсорами» крестовых походов, просто договорилось с парижским Тамплем — главной резиденцией ордена в Западной Европе. Некоторые историки обвиняют тамплиеров в том, что они получили взятку за то, чтобы ускорить свадьбу и сдать Жизор Генриху Плантагенету. Но это далеко не единственная причина.

Часто забывают, что рыцари — а также и другие члены ордена — обязаны были слепо повиноваться великому магистру, который в свою очередь подчинялся толькопапе римскому. Если тамплиеры явно благоволили к королю Англии, то немыслимо, чтобы они поступали так без приказа — или, по меньшей мере, без согласия — понтифика. Итак, искать объяснения нужно в Риме. К тому же разрешение на брак между двумя королевскими детьми мог дать только сам папа. Епископ Лизье, участвовавший в переговорах, оставил нам красноречивое свидетельство. Если верить этому служителю Церкви — который, как кажется, пишет искренне, — «никогда папские легаты не давали такого разрешения (на свадьбу), если не были принуждены к этому необходимостью или самыми благими последствиями такого шага».