Нокс уставился на закрывшуюся дверь.

— Приятно было поговорить с вами, Брюс… — он взглянул на Вики. — Ну и странные люди эти богатые. Помолчав секунду, он окликнул её:

— Эй, Вики!

Она спохватилась, что ещё смотрит на дверь, за которой исчез Брюс Уэйн.

— Извини, я…

Вики пыталась собраться с мыслями.

— Да, он не-про-стой, — выдавила, наконец, она, растягивая слоги, словно так легче было понять необъяснимое.

— Нет, именно странные, — настаивал Нокс. Вики поняла, что это, наверное, была своего рода ревность.

— М-м-м, — протянула она вместо ответа.

— Ах, конечно, — Нокс не скрывал своего недовольства. — Впрочем, ты — не единственная его поклонница в этом доме. Посмотри, как любит себя этот человек, этот самовлюблённый нарцисс: в каждой комнате зеркала.

Это было действительно так. Огромные зеркала шли вдоль стен большого танцевального зала. В комнате, где они находились, напротив двух зеркал было расположено ещё одно, и каждое из них — шириной восемь футов, а высотой от пола до потолка.

— Брюс Уэйн, — добавил Элли с сарказмом. — Ему следовало бы называться Брюс Нарцисс.

Если бы вы знали, мистер Нокс, что Брюс Уэйн наблюдает за вами в эту минуту с помощью телеустановки! Ультрасовременная телекамера бесшумно фиксировало всё, что происходило в оружейном зале. Она была скрыта за большим, в рост человека, стеклом, которое выглядело, как зеркало. Это был лишь один из трёх десятков мониторов, предназначенных для видеозаписи всего, что происходило в Уэйн Маноре и вблизи него. Уэйн поторопился уйти потому, что один из мониторов потребовал его внимания.

Брюс перематывал плёнку, и гости на ней двигались в обратном направлении. Ага, вот то, что ему нужно. Он нажал кнопку.

На экране возник полицейский, говорящий комиссару Гордону:

— … Анонимная информация. Нейпир проводит чистку в «Эксис Кемикэл».

— О, Господи, — Гордон был взволнован и обеспокоен. — Если бы мы могли его схватить, то покончили бы с Гриссомом! Почему мне никто не доложил об этом? Кто отвечает за…

— Экхардт, сэр.

Гордон побледнел.

— Боже мой.

Он схватил своё пальто.

Экран опустел.

Брюс Уэйн улыбнулся. Это была важная информация. Он встал. Необходимо срочно ехать в Бэткейв.

Пора действовать.

Джеку не нравилось это задание. Ему не поручали такую работу уже несколько лет. Парни взламывали помещения, проникали в них, брали, что нужно. Им платили за это и знали: если их поймают, они возьмут вину на себя.

Но Джек работал на Гриссома и должен быть делать то, что скажет ему Хозяин. Он ещё не был готов к решительному шагу. Но что-то в этом поручении заставляло всерьёз задуматься о таком шаге.

Пока же всё шло чудесно. Его ребята подъехали на машинах без номеров и совершенно бесшумно сняли охрану. Вывести из строя сигнализацию было делом нескольких секунд; сейф находился именно там, где указал им Гриссом. Парень с автогеном вот-вот его откроет. И всё же Джеку было не по себе.

Отчасти, объяснить это можно было просто. Хотя Джек постоянно имел дело с химией, он не любил запахов. Здесь, даже закрывая нос и рот шёлковым платком, он чувствовал, как ядовитые испарения проникают в его лёгкие. Но было и ещё что-то, что трудно определить. Это непонятное чувство овладело им с той минуты, когда в кабинете Гриссома вместо валета ему выпал джокер.

Взломщик сейфов погасил свою тарелку и рукой в асбестовой рукавице открыл дверцу.

— Пусто, — сообщил он.

Джек выругался. Он подозревал, что так и будет.

В этот момент сработала сигнализация. Заревела сирена.

— Смываемся, ребята! — крикнул он своим подручным. — Нужно скорее выбраться отсюда!

Он бросился вон из кабинета, находившегося двумя этажами выше очистительной фабрйки. Дело обстояло хуже, чем он думал. Внизу были солдаты, и Джек видел, что они вооружены до зубов.

— Не двигаться! — донеслось снизу. Джек увидел там и полицейских. Их было человек двенадцать, и, очевидно, ещё больше — снаружи. Полицейские, должно быть, появились здесь до сигнала тревоги, получив особую информацию от самых высокопоставленных лиц в организации Гриссома. Джек догадывался также, что некоторые из полицейских, наверное, получили совершенно определённые инструкции. Он очень хорошо знал, как действовал Гриссом. Ведь сколько раз сам Джек выполнял подобные приказы Хозяина!

Если Джек Нейпир как можно скорее не выберется отсюда, он погиб. Он оказался в ловко подстроенной ловушке. Если Гриссом хочет от кого-то избавиться, будьте уверены, это будет сделано как надо.

Двое подручных Джека открыли огонь. Полицейские поспешили укрыться, однако через секунду тоже начали стрелять, и пули из более чем десятка ружей засвистели под потолком и между трубами.

Половина его ребят вернулась в офис, что было равносильно самоубийству: оттуда выхода не было. Единственный путь к спасению — узкие рабочие мостки. Джек крикнул остальным, чтобы следовали за ним, и побежал.

Пули летели вдогонку, застревая в бесчисленных трубах. Из образовавшихся отверстий вытекала жидкость, соединяясь в потоки неестественно ярких цветов — зелёного, красного, фиолетового и коричневого, — которые обрушивались на мостки. Что это за вещества, какой вред они способны причинить человеку? Джек бежал под ядовитыми струями, стараясь не поскользнуться на мокром металле. Он надеялся, что, оказавшись в безопасном месте, сможет смыть с себя химикалии и они не успеют навредить ему.

В нескольких дюймах от его руки просвистела пуля, рикошетом отскочившая от металлического ограждения.

— Да, подумал Джек, если только что-нибудь не причинит ему ещё большего вреда.

Он был готов на всё, даже на то, чтобы лично застрелить Экхардта.

Комиссар Гордон кивнул одному из своих парней. Их у него было пятьдесят, самых лучших — он должен быть уверен, что работа будет выполнена как надо. Лейтенант нажал на кнопку.

Им повезло. Электричество ещё не было отключено. Издавая металлический скрежет, огромная дверь из рифлёной стали поднялась, обнажив грузовой склад компании «Эксис Кемикэл». По другую сторону двери тоже стояли полицейские, в замешательстве смотревшие на вновь прибывших. Их возглавлял Экхардт. Комиссар ждал, какое объяснение лейтенант придумает на этот раз.

— Какого чёрта! Что здесь происходит? — зарычал Гордон.

Он вышел вперёд, чтобы люди узнали его и случайно не начали перестрелку. Экхардт, возможно, подкуплен, но большинство остальных — обыкновенные полицейские, старающиеся честно выполнять свою работу.

На этот раз Экхардт зашёл слишком далеко. Конечно, они бы и так его поймали. Уже было начато внутреннее расследование в отношении некоторых служащих полиции, подозреваемых в получении денег от Хозяина — Гриссома; имя Экхардта открывало этот список. Но время шло, а ему всё не удавалось предъявить обвинение. Теперь, думал Гордон, они могут сделать это в считанные минуты.

Гордон быстро пробирался сквозь толпу. Разыгрывая возмущение, Экхардт уставился на него, но в его глазах был страх.

Комиссар хотел точно знать, что замышлял Экхардт. Согласно полученным от осведомителя сведениям, Нейпиру устроили западню. Гриссом, должно быть, хотел, по некоторым соображениям, убрать Нейпира с дороги и использовал для этой цели Экхардта и полицию Готэма. Какова бы ни была подоплёка дела, Нейпир становился важной фигурой в борьбе Гордона и окружного прокурора против Гриссома и его людей.

Комиссар направился к Экхардту, и тот закричал в испуге:

— Господи, что вы хотите со мной сделать? Вы меня расстреляете?

Но Гордон был сыт по горло этим Экхардтом.

— Ты, что-то путаешь, парень, я — не Карл Гриссом, — сказал он.

Лицо Экхардта было искажено страхом. Он походил на перепуганного кролика, повстречавшегося с волком.

Обратившись к одному из полицейских, Гордон отдал приказ:

— Джек Нейпир должен быть взят живым. Зарубите себе на носу: каждый, кто откроет огонь по Джеку Нейпиру, будет иметь дело со мной!