Флингер развернулся и пошел, издав победный крик, какой не слышала земля, пожалуй, со времен охоты на мамонтов.

Марк Троумэн, стоя у верстака в своей мастерской, внимательно рассматривал кинжал, который принес ему неожиданно появившийся пират.

— Ты сможешь восстановить его? — спрашивал мастера пират, — уж очень сталь хорошая.

Троумэн, отвернувшись от пирата, чтобы скрыть свои чувства, продолжал держать кинжал в руках. Сомнений быть не могло: это оружие принадлежало Гиббсону. Марк сам подарил ему этот кинжал. Как он мог оказаться у пирата? Страшная догадка мелькнула в мозгу Троумэна.

— Да, отличная работа. Попробую что-нибудь сделать, — медленно проговорил он.

— Попробуй не сделать, — угрожающе прошипел пират.

— Редкой красоты кинжал, — продолжал Троумэн, не обращая внимания на угрозу. — Таких я никогда не видел, а я знаток оружия, уж поверь. Ты, пожалуй, единственный обладатель на земле такого чудесного оружия.

— Да? — зажглись глаза у пирата. — Хорошо, что я его подобрал вчера.

— Вчера? — удивился Марк. — Так он, значит, принадлежал кому-то из местных? Никогда бы не подумал, что у кого-то из наших может быть такая красота.

— Мы утопили в колодце какого-то проводника с семьей. Это был его кинжал, — признался пират.

— Тогда понятно, — тихо сказал помрачневший Троумэн. — Ты зайди вечером, я сумею восстановить все как было.

— Делай сейчас, — грубо сказал бандит. — Я спешу.

— Хорошо, — ответил Троумэн. Через маленькое окошко мастерской он выглянул во дворик, который хорошо был виден из подвала, где он работал. Во дворе было пусто.

— Сейчас, — сказал он, подходя к наковальне мимо сидящего прямо на столе, к нему лицом, пирата.

Марк прислушался. Человеческих голосов слышно не было.

Он обернулся, держа в руке молот. Пират этого не видел, потому что решил тоже взглянуть в окно.

Понадобилось одно мгновение, чтобы раскроить бандиту череп. Не успев даже понять, что случилось, пират рухнул на бетонный пол.

Марк быстро отодвинул крышку люка, служившего когда-то входом в канализационную систему, быстро столкнул тело и поставил крышку на место. Ведром воды тут же смыл кровь, спрятал нож под верстак и прислушался. Внизу из-под люка раздавался тихий характерный писк и возня.

— Крысы съедят тебя за час, сволочь, — тихо проговорил Троумэн и стал собираться в дорогу.

Только один Троумэн знал, где жил Гиббсон с семьей.

— Надо спешить, — говорил он себе, ища новые пути в завалах, чтобы не попадаться на глаза пиратам, пользуясь секретами и лазами, о которых говорил ему когда-то Рой.

Через сутки уставший Троумэн стоял у дома Гиббсона, не решаясь подойти к колодцу. Пересилив себя, глянул вниз, робко крикнул в глубину мрака:

— Рой, Кэт…

Одновременно с эхом, Троумэн явственно услышал, как его, так же тихо, но настойчиво позвали:

— Марк, Марк.

Троумэн от неожиданности присел на корточки, весь напрягся, и тут еще раз услышал:

— Марк…

— Слава богу, это не галлюцинация, — подумал Троумэн, пытаясь понять, в какой стороне раздался голос, окликнувший его. Затем он увидел пятна запекшейся крови на траве. Их цепочка уходила к сараю за деревьями у дома, примерно в том направлении, откуда ему послышался тихий голос.

Марк встал, на всякий случай спустил предохранитель пистолета и пошел прямо по кровавому следу.

В кустарнике лежал на животе Рой Гиббсон. Седой, с белым, как мел, лицом, с перебитыми ногами. Глаза его были открыты. Он пытался взмахнуть рукой, но не смог.

— Рой, ты жив, — обрадовался Марк. — А Кэт, дети?

Рой, еле шевеля губами, произнес, силясь четко выговорить слова:

— Они погибли, Кэт и Робби. Келли Флингер забрал с собой. Помоги мне, Марк. Я отомщу Флингеру.

Гиббсон замолчал, собираясь с силами.

— В ста ярдах, — продолжил он, — внизу под склоном, есть землянка. Отнеси меня туда.

Сказав все это, Рой потерял сознание.

Марк, испугавшись, что Рой умер, склонился над телом и пощупал пульс. Он был еще жив.

— Да, парень, сильно тебя покалечили, — вздохнул Марк.

Найдя в доме большой кусок материала, Троумэн бережно уложил на него Роя и, держа за край, осторожно, волоком, потащил к землянке.

Прошло два месяца. Кости у Гиббсона срослись.

Марк, делавший вылазки только за тем, чтобы раздобыть пищу, был рядом с ним.

— Рой, — сказал он однажды, — я пойду в далекую разведку. Узнаю, где пираты. Ты сможешь неделю продержаться без меня?

— Да, Марк. Еды достаточно. А далеко уходить я не буду. Рано еще.

— Я скоро вернусь, Рой. Надо узнать, что там происходит. Здесь опасно долго находиться.

— Возьми автомат, у меня ведь есть еще один, ты знаешь.

— Хорошо, Жди меня.

Заметно осунувшийся Троумэн вернулся раньше, чем через неделю.

— Что они наделали, Рой. Почти никого не осталось из наших. Кого убили, кто сам ушел, спрятался, — сокрушался Троумэн. — Моей мастерской больше нет.

— Марк, — спросил Гиббсон, — но пираты ушли?

— Да, Рой, и, говорят, на север. Так что их долго не будет.

— До зимы побудем здесь, а потом переберемся к тебе. Хорошо, Марк? Как только я буду уверенно стоять на ногах, переберемся в город. Я знаю там одно убежище. Кроме меня, никто не знает о нем.

— Я хочу заниматься делом, хоть чем-нибудь заниматься, Рой.

— Там, совсем рядом с убежищем, о котором я тебе говорил, есть прекрасное место для мастерской.

— Это у дороги на Чарльстон. У тебя будут клиента и возможность спрятаться, если что. Идет?

— Согласен. До зимы окончательно выхожу тебя и тронемся.

— Я уже приступил к упражнениям.

— Не рано ли, Рой?

— Нет, Марк, пора начинать. Я должен быть сильнее его. Я обязан отомстить ему. За Кэт, за Робби, за все. Клянусь, я убью Флингера!

К зиме Марк и Рой перебрались в свое новое жилище. Когда-то это была аварийная, на случай катастроф, комната для персонала метрополитена. Со всеми удобствами, но, из-за отсутствия электричества, отапливаемая дровами. Благо, вентиляция не была разрушена, осталась целой.

Там было довольно просторно. Неподалеку Марк снова открыл мастерскую. Впрочем, это была не только мастерская, но и как бы клуб, куда стекались, выползая из своих нор, особенно по вечерам, оставшиеся жители разрушенного Нью-Йорка.

Иногда появлялись странники, неся с собой известия о судьбах давно не существующих стран, континентов, городов.

Марк наладил что-то вроде меновой торговли. И вскоре, у мастерской появилась пристройка из досок, блоков, кирпича, камней и фанерных щитов. Ресторан «Руины» — шутливо назвал свое заведение Троумэн. Обнаруженные Роем в лабиринтах метрополитена биллиардные столы они перетащили и поставили по периметру огромного зала пристройками. Постепенно появились и сиденья: тащили отовсюду кто что мог. Сами посетители мастерили лавки, крепили ящики.

И вот на биллиардных столах уже можно было увидеть емкости с самодельным вином, миски со скромной пищей.

Гиббсон жил в затворничестве, только в убежище виделся с Троумэном. Как одержимый, он ежедневно тренировался, совершенствовал свое тело, немало преуспев в этом. Иногда пропадал куда-то на неделю-две и возвращался, как правило, с раздобытым оружием, иногда — с боеприпасами. Один раз Гиббсон отсутствовал целый год.

Такая жизнь продолжалась долгих пять лет.

Роя было уже не узнать. Из юноши он превратился в воина с мгновенной реакцией, острым зрением. Он стал метким стрелком, атлетом, владеющим многочисленными приемами военного искусства.

Начавший было налаживаться относительный уют прервался эпидемией чумы. Ряды посетителей уменьшались на глазах. Лица начавших было улыбаться людей стали хмурыми, в их ввалившихся глазах легко можно было прочесть безнадежность.

Однажды с Огасто пришел беглец. Он рассказал, что в Нью-Йорк снова плывет банда Гарри Флингера. Чума основательно проредила и его людей, но их достаточно много и они очень жестоки и опасны.