Пока он поправлялся, пришлось забыть о развлечениях, они никуда не ходили и потеряли почти всех друзей. А потом ни разу не попытались восстановить былые связи. И тут тоже виновата Эдна: кроме доктора и приходящей служанки никто даже не подозревал, что случилось с их дочерью, почему она больше не живет дома и где теперь содержится. А объяснять все это давним знакомым как-то неловко.

Какое-то время Луиза чувствовала себя потерянной и даже немного одинокой, но постепенно осознала, что Роджер совершенно прав. Современная жизнь такова, что гораздо лучше принимать ее строго отмеренными порциями. Ее муж, издавна увлекавшийся филателией, собирал крохотные фрагменты мира и наклеивал в свои альбомы. Луиза, находила эти фрагменты в книгах и хранила в памяти.

Например, сегодня вечером она познакомилась с любопытной историей Хумаравэ. Он жил во дворце, где стены выложены ляпис-лазурью и золотом, окруженный деревьями, чьи стволы и ветви облицованы листьями позолоченной меди, а по залам разгуливали ручные звери. У самого любимого из его львов, Зораика, были голубые глаза. Чтобы избавиться от бессонницы, Хумаравэ вырыл в дворцовом саду бассейн в тринадцать тысяч футов, и наполнил его ртутью. Здесь он, возлежа на матрасе, сшитом из надутых мехов, засыпал, убаюканным беспрестанным движением рукотворного озера.

Кажется, это просто волшебная сказка, но перед вами подлинный эпизод истории. Хумаравэ на самом деле тысячу с лишним лет назад правил в городе, который сегодня называется Каир. Как и ее муж, он желал лишь тишины и покоя.

Но как только она перешла к следующему разделу с описанием зала золотых статуй, тишину и покой их скромного убежища нарушил странный шум.

Негромкий, но назойливый стук раздавался где-то в конце дома. Может быть, незакрытые ставни бьются об окно на кухне?

Нахмурившись, Луиза отложила книгу и степенно зашагала по коридору.

Еще не дойдя до кухни, она увидела, что со ставнями все в порядке. Источник шума — черный ход. Кто-то стучал по двери.

Может быть, на всякий случай принести оружие (с тех пор, как ограбили чету кинодеятелей, обитающих в центре квартала, все жители запаслись им)? Но револьвер лежит в ящике стола в кабинете Роджера, а его тревожить нельзя. Ни в коем случае не волновать, говорил доктор.

Луиза не знала, как ей поступить. Вход надежно заперт на замок и задвижку. Если тихо-тихо подойти к телефону, вызвать полицию…

Теперь неизвестный барабанил по двери изо всех сил. Потом послышался голос.

«Откройте! Откройте скорее…»

Луиза подбежала, отодвинула задвижку и щелкнула замком.

Дверь распахнулась. Она едва успела подхватить свою дочь.

«Мама…» Эдна то и дело всхлипывала, с трудом переводя дыхание. Давно немытые волосы спутались и слиплись в уродливый ком, по грязному лицу пролегли мокрые полосы слез.

«Что случилось?»

Эдна молча посмотрела на нее и затрясла головой. Потом повернулась, быстро захлопнула дверь и, не обращая внимания на удивленную мать, снова щелкнула замком, закрыла задвижку. Нащупала выключатель на стене, погасила наружное освещение для двора и бассейна.

Теперь Луиза сообразила, что дочь носит грязную больничную рубаху, а под ней абсолютно ничего не надето! На босых ногах сандалии, между ремешками виднеется воспаленная распухшая плоть. Кожа на лице от беспощадного летнего солнца побагровела.

Эдна закивала. «Скорее, увези меня отсюда, пока он не пришел…»

Луиза предостерегающе вытянула руку. «Подожди. Твой отец в кабинете. Он недавно очень серьезно болел. Его нельзя волновать».

«Я совсем не волнуюсь».

Луиза повернулась. В коридоре стоял Роджер и пристально смотрел на них. Он действительно казался абсолютно спокойным.

Зато Эдна при виде отца сразу забеспокоилась. «Папочка?» Она снова начала всхлипывать и, по-детски вытянув руки, заковыляла к нему.

Роджер отпрянул. «Это что такое!» — резко произнес он. — «Ты уже взрослая женщина, Эдна. Тебе исполнилось сорок два года. Мне кажется, ты должна объяснить своей матери и мне, что тут происходит…»

Со стороны кажется, что он проявляет бессердечие, даже жестокость, но Луиза прекрасно понимала истинные причины такого поведения. «Вы должны прекратить обращаться с ней, как с ребенком»,потребовал от них доктор Грисвольд. «Иначе мы не сможем предотвратить бегство от реальной жизни в мир фантазий».

Разумеется тогда, во время их более чем продолжительной беседы, доктор не ограничился подобным советом, но с большинством его заявлений никак нельзя согласиться. Они с Роджером пытались оградить свою дочь от дурных влияний извне, не давали ей общаться с негодными подругами и приятелями, следили за тем, чтобы она не стала добычей какого-нибудь авантюриста. Утверждать, что именно их многолетние усилия — причина параноидальных проявлений, просто нелепо! А то, что доктор говорил о подавлении полового развития, было просто набором ужасных непристойностей. И все же Эдна бесспорно нуждалась в помощи психиатра, а доктора Грисвольда им рекомендовали как чрезвычайно надежного специалиста.

«Ты не хочешь рассказать нам, что случилось?» — раздавался повелительный голос Роджера.

Эдна помотал головой. — «Он может услышать…»

Роджер выразительно посмотрел на свою жену, и та промолчала. «Мы сейчас пойдем в мой кабинет», — произнес он. Потом повернулся и зашагал по коридору. Остальные члены семьи смиренно последовали за ним.

Эдна сильно хромала, но в остальном, кажется, с ней все было в порядке: раздражающий тик, от которого постоянно подергивалось лицо, появившийся за несколько месяцев до отправки в клинику, совершенно прошел. А когда она забралась на массивный стул в кабинете, стала похожа на маленькую девочку в слишком широкой, не по размеру, рубахе, — испуганного ребенка с седеющими волосами.

«Дать тебе что-нибудь, дорогая?» — спросила Луиза. — «Может, стакан молока…»

«Нет, мама».

Луиза опустила глаза на распухшие ноги дочери. — «Разреши мне хотя бы помочь тебе снять эти ужасные сандалии». Она нагнулась, но Роджер ей помешал. Он встал перед дочерью, улыбнулся ей.

«Подожди немного. Начнем с начала. Дочь, я хочу, чтобы ты знала — мы с матерью рады снова видеть тебя дома».

«Правда?»

«Конечно. Ты, конечно, сознаешь, что мы хотим лишь одного — чтобы у тебя все было в порядке. Ты ведь знаешь это, правда?»

«Да». — произнесла Эдна еле слышным голосом, не глядя на отца.

«Прекрасно». — Роджер одобрительно кивнул. — «Тогда ты должна понимать, что мы отправили тебя в лечебницу, потому что доктор сказал: только так можно тебе помочь. Ведь тебе там помогали, правда?»

«Да, папочка».

Роджер продолжил, все с той же широкой улыбкой на лице. — «Тогда почему ты оттуда сбежала?»

Эдна быстро подняла голову. — «Я не сбежала! Они взяли меня с собой…»

«Кто?»

«Остальные. Мне пришлось пойти с ними, я не могла оставаться там одна после того, что случилось. Прошлой ночью мы все сели в машину Грисвольда, и…»

«Доктор позволил вам уйти?»

Эдна замотала головой. — «Доктор Грисвольд умер».

Роджер перестал улыбаться. Нахмурившись, он обменялся взглядом с женой и снова повернулся к дочери. «Спокойно обьясни нам, что случилось», — с деланным безразличием произнес он тихо.

Эдна повиновалась, но спокойного обьяснения не вышло. Вскоре она перешла на истерические выкрики, сразу разрушившие фальшивую благостную атмосферу.

Луиза вспоминала истошные вопли и причитания, разносившиеся по дому до того, как Эдну увезли. Потом они долго не давали покоя, пока наконец не стали едва слышными отголосками, лишь изредка тревожащими память. Даже облик дочери утратил четкость, превратился в некий туманный призрак, который являлся к ней, как немой укор, лишь в кошмарных снах. И вот она снова слышит подлинный голос Эдны, видит ее наяву. Но ее рассказ…

Доктор Грисвольд мертв, сбивчиво объясняла Эдна, дежурная медсестра и санитар Герб Томас — тоже. «Он» спланировал, как это сделать и убил их, а потом объявил, что освободит всех, кого держат в неволе. Затем взял машину, сказал, что отвезет их в город, куда они захотят, но остановился где-то в Долине. Запретил выходить из автомобиля, а перед тем, как куда-то ушел, дал Тони револьвер и велел держать их на прицеле, пока не вернется. Тут Эдна поняла, что он говорит неправду, никогда не позволит им разойтись по домам, а когда появится, всех убьет. Остальные, кажется, тоже это поняли, потому что набросились на Тони и стали бороться с ним на заднем сидении. Тогда она выпрыгнула из машины и побежала. Ночью пряталась, днем шла. Поднялась к Беверли, потом стала спускаться по дороге, ведущей к Бел Эйр, и сегодня добралась домой. Она бы пришла еще раньше, но начиная с полудня все время чувствовала, что ее преследуют. «Он» начал охотиться за ней. Пришлось подождать, пока не стемнеет, а потом двигаться медленно и осторожно, потому что если он ее поймает…