«Вот я в прошлом году была в Крыму в санатории, – рассказывала Зоя, – и там в меня влюбился один парнишка, Сережей звали, так он меня так любил, так любил, прямо ужас. Я его тоже полюбила. И вот я однажды заболела, и меня перевели в изолятор. И вот этот Сережа прямо не отходил от меня. У меня была большая температура. Я лежала в полузабытьи, вот открою глаза, а он сидит все около меня на стуле такой грустный, в белом халате и смотрит на меня так ласково…»

Зоя на минуту закрывает глаза, потом сердито ворочается.

– И знаете, девочки, мне другой раз так неудобно было, прямо ужас, мне, например, хочется в одно место, и так неудобно…» Зоя смущенно улыбнулась.

– А потом как-то… я уже выздоровела, а там в санатории девочки живут в отдельном доме от мальчиков… Вот один раз я была в комнате. Вдруг меня девочки зовут:

– Зоя, иди, тебя Сережа зовет.

Я выбежала на веранду, а он мне навстречу.

– Я пришел с тобой проститься, Зоя. Мне надо уезжать. Больше мы, наверно, не увидимся. Прощай!

Он постоял секунду молча, потом вдруг обхватил меня ладонями за виски, порывисто прижал меня к себе и поцеловал меня в лоб. Знаете, девочки, так прижал и так нежно, нежно поцеловал… А потом вдруг повернулся и убежал. Больше я его не видела…»

Через несколько дней эти девочки уехали. Потом на 3 дня приехали Вова, Миша, Яня и Кира Крутяков*. Я мало их видела. С Вовой совсем не удавалось поговорить. Я трусила, не решалась сама подойти к ним, а они ко мне тоже не подходили. Так что с Вовой мы были как чужие. Перед его отъездом я встретила его в коридоре, попросила его зайти к нам домой и рассказать поподробней, как я здесь живу, и передать открытку маме. Здесь опять промелькнул передо мной хороший, честный товарищ. Мы пожали друг другу крепко руку, он пожелал мне всего наилучшего и уехал. Я пошла на трассу, а вечером, когда вернулась и вошла в свою комнату, я ничего не узнала: комната была наполнена здоровенными парнями, причем все они курили и шум стоял такой, что ужас.

* Раньше в дневнике эта фамилия была написана по-другому – Крутиков.

Так началось мое знакомство с 15-ой школой. Их приехало 16 человек: один учитель, 13 мальчишек и 2 девочки. Одна из девочек оказалась моей старой знакомой. Неля Кленочевская раньше училась в нашей школе, в нашем классе, потом она переехала и теперь учится в 15-ой школе. Другая девочка – ее подруга Кира Замышляева. И уже в этот вечер, хотя было совсем темно, я, поприглядевшись и прислушавшись, обратила внимание на одного мальчишку, который резко выделялся среди других.

Его товарищи были похожи на 17-18-летних парней, все они говорили басом, а он, его звали Андрей, был среднего роста, ниже всех остальных, с задорными мальчишескими манерами, с высоким мальчишечьим голосом. Андрей напоминал мальчишку не больше 15 лет. Я еще подумала, что вот уже вступит в действие закон о мобилизации 15-тилетних на спец. работы.

Мальчишки один за другим закурили. Андрей сидел на своем месте и изредка переговаривался с соседом. Я подумала: ну хорошо хоть, что этот мальчишка не курит. И как раз в это время Андрей встал, вытащил из кармана пальто плоский предмет, сунул в рот папиросу, ловким движением чиркнул спичкой о подошву ботинка, закурил. Здесь впервые я увидела его лицо, мне он очень понравился.

– Андрюха, кинь спички, – он кинул и немного вразвалку прошел по комнате и направился к двери.

– Ах!

– Черт, ты же ошпарить меня мог!

– Ах! Как вас зовут, прекрасная красотка!

– Потом узнаешь, видишь, кипяток несу.

Так произошло знакомству Андрея с Валей Коробковой. Попив чаю, все мальчишки ушли на улицу. Мы, девочки, собрались уже спать, когда в комнату вошли двое: Андрей и Зоря. Вошли и закурили.

– Мальчики, не курите в комнате, ведь душно, – попросила Валя.

– Могу ли я осведомиться, кто это там пищит? – произнес Зоря.

– Не пищит, а говорит, не унижай мое достоинство, – ответила Валя.

Кто-то шагнул к Вале, нагнулся над ней и перед самым носом у Вали чиркнул спичкой и осветил ее лицо. Валя дунула и потушила.

– Ах, это вот кто, – сказал Андрей.

Потом он чиркнул спичкой перед моим носом. Я:

– Дальше наши девчонки спят.

– Андрей! Дурак, зачем ты спички жжешь! Потуши!

– А мы с девушками знакомились, – ответил Зорька.

– Хорошо знакомство. Вы, девушки, простите его. Это уж известный нахал.

– А ты, Сашка, не разоряйся, – ответил Андрей. – Теперь все в порядке, а то мы не знали, какие тут девчонки. Еще зарежут во сне.

Кто-то шумно ворвался в комнату.

– А я тебе, бл…, говорю, этот город мы отбили.

– Стоп на бане, дамы едут, – голос Андрея. – Тише, ребята, не ругайтесь хоть, ведь девушки здесь.

– Девки уж спят, наверно, без задних ног.

– Девушки, вы не спите? Тишина.

– Де-ву-шки, вы спите?..

Мы молчим. Чиркнула спичка, осветила помещение.

– Спят.

Так мы и жили. Весело. Шумно. Бурно.

На другой день Андрей и Валя остались дневалить. К приходу всех у них уже и кипяток был, и комната убрана, и посуда вымыта. Все стали наперебой хвалить дневальных.

Андрей сказал: «У меня Валька не девчонка, а золото».

– Такую жену иметь – пальчики оближешь.

– Женить их, женить их, – закричали все.

– Правда, об чем, ребята, разговор. Жених согласен.

– А у невесты вы согласие получили?

– Вот еще, еще невест спрашивать, – голос Андрея.

– Да что там, ребята. Она от радости не знает, что и сказать.

Валька отбивалась от наседавших на нее мальчишек как могла.

– Пошли вы все к черту. Что вы, обалдели все, что ли.

– Отойдите все от нее, – приказал Андрей. – Вы не знаете, как надо с женщинами обращаться. К женщинам нужен особый подход.

Валя давится от смеха. Все тоже.

– Валя умная девочка, вы не думайте, – говорит Андрей и обращается к Вале, берет ее за руку. – Ты теперь моя жена навеки. Да? Да?

– Да! Да! Да! Да! Отвяжитесь только. Измучили прямо.

– Она признала. Она признала, – завопили все. – Поздравляем, Андрюша, с новым приобретением.

Андрей смеется: «Спасибо, спасибо, кушайте на здоровье».

Мальчишки вываливаются из комнаты. Валя бухается на одеяло. Раскрасневшаяся, смеющаяся, счастливыми глазами обводит нас, девочек:

– Вот черти. Прямо измучили.

Потом поворачивается к нам спиной и лежит, уткнув лицо в подушки.

На пороге появился Андрей.

– Валька, иди скорей. Без тебя ничего не выходит. Валя даже не пошевелилась.

Андрей подходит к ней. Валя закрыла лицо руками. Андрей смотрит на нее, присаживается на корточки.

– Валя, ты что, что с тобой? Придвигается к ней. Я слышу его шепот.

– Валя, ты что – обиделась? Валечка, мы же только шутили. Мы тебя обидели? Да? Валя? Ответь. Прости нас, мы грубо пошутили. Ты простишь нас? Мы больше не будем.

– Андрей, отстань от меня!

Андрей сразу выпрямился, встал во весь рост.

– У-у, презренная! Ну и шут с тобой. Ломается, с ней и пошутить нельзя.

Андрей отходит к двери.

– Валя, последний раз спрашиваю, пойдешь нам помогать?

Валя живо поднимает голову.

– А что вам помогать?

Андрей озабоченно: «Да мы вот, понимаешь, кофе хотим сварить».

– Так ведь это пара пустяков. А вы что, не умеете?

– Да когда уж нам, – отвечает Андрей.

– Вот бестолковые. Валя быстро вскакивает.

– Так бы и давно. А то ломается, терпеть не могу, когда девчонки ломаются… – и прибавляет, с усмешкой прибавляет: – А еще жена моя.

– Ну, ты насчет жены потише. Убегает.

Андрей берет с подоконника кружку и тоже уходит, напевая: «Будем мы с тобой жениться, радость моя».

Я почти все свободное время проводила с Тамарой. Заберемся мы с ней на холм, что напротив школы, и начинаем петь песни, какие только в голову придут. Или размышляем, что такое любовь, как объяснить иными словами слово наивность.

Однажды после работы я лежала на склоне холма одна и думала о разных вещах и о разных людях. Было около 7 часов. Погода была хорошая, тепло, ласково грело солнце. Мимо меня в моем воображении проплывали лица людей, каких я когда-либо знала. Вдруг в моем воображении явственно прозвучали слова: «Будем мы с тобой жениться, радость моя!» Перед моим воображением стоял Андрей во весь рост. Бесстрашное, почти дерзкое выражение лица. Стройный, красивый, волнистая прядь волос ниспадает на высокий лоб. Боже мой, почему Вовка не похож на него, и сразу перед воображением встал Вовка. Вот он – высокий, стройный, такой хороший. Почему он меня не любит, как бы я хотела, чтоб он меня полюбил, как Сережа Зою. Чем я хуже Зои.