После репортажа о Рамоне Джексон Сибилла чувствовала себя центром внимания и главным действующим лицом телекомпании – разве ее репортаж не оказался самым сенсационным среди всех газетных, радио- и телевизионных сообщений?

– Дьявольская удача! – одобрительно кинул один из директоров, небрежно обнимая Сибиллу за плечи.

– Вот это, черт возьми, повезло! – воскликнул кто-то. – Вот и Сибилла нашла свою историю!

– Ну, что бы там ни говорили, – начал директор, – мне странно, что эта история до сих пор не просочилась в другие информационные источники. Море денег, рехнувшаяся старая летучая мышь Рамона Джексон, человекообразные обезьяны, которых она держит в доме с мансардой… Как эти пикантные подробности могли так долго оставаться тайной?!

Ничего не сведущие в этом деле сослуживцы недоуменно пожимали плечами. И только Тэренс Бурегард Третий, услышав вопрос, отмахнулся и небрежно бросил:

– Никто не знает, когда появится какая-то громкая история. Надо просто быть всегда начеку, так, как это делает наша крошка Сибилла. Вот она всегда готова к таким историям.

Но некоторое время спустя вдруг возникла серьезная проблема с репортажем Сибиллы, после того как вице-президент Университета Лоренс Олдфилд опубликовал следующее заявление: «Сообщение о строительстве инженерного факультета и питомника для человекообразных обезьян в стенах Стэнфордского университета нелепо, абсолютно ложно и фальсифицирует факты. Университет подает в суд заявление с просьбой рассмотреть иск к телевидению».

– Ну а что другое от них можно было ожидать? – высказывали свое мнение собравшиеся в отделе новостей работники КНИКС-TV.

Редактор новостей газеты «Вестник Пало Алто», позвонив на студию, попросила к телефону Сибиллу.

– Подробности! – умоляла она. – У меня совершенно нет никаких деталей. Грандиозная история, если она будет подкреплена правдивыми фактами. Но миссис Джексон не отвечает ни на звонки в дверь, ни на телефон, а университетские власти отказываются что-либо комментировать. Поэтому я основательно влипла. Может, ты мне что-нибудь подбросишь?

– У меня ничего для тебя нет, – холодно ответила Сибилла, которая пока еще не знала, как вести себя в сложившейся ситуации, но была совершенно уверена в том, что не сообщит подробности никому, особенно если об этом просит человек, колеблющийся по поводу достоверности услышанного. – Мы все еще работаем над этим сообщением, чтобы выпустить следующее, дополнительное. Поэтому я не могу предоставить тебе больше информации, чем ты слышала прошлый вечер.

Телефон, не смолкая, трезвонил все утро напролет, так как, заинтересовавшись любопытным сообщением, корреспонденты газет, телерепортеры и телеагентства Сент-Луиса, Сан-Франциско, Оуклэнла, Лос-Анджелеса оборвали все телефоны телекомпании, желая пообщаться с руководством.

Сибилла умело отражала этот налет, пока легкое волнение не охватило ее, несмотря на то, что все знали, что именно она прекрасно справилась с задачей, подготовила такую сенсацию, и никто пока не критиковал ее.

А в полдень Бурегард вызвал Сибиллу к себе в кабинет.

– Потрясающая история! Прими мои поздравления.

– Спасибо. Но я ее сделала только благодаря тебе.

– Да, но ведь это, в некотором роде, лишь какая-то частица этой истории?

Пронзив Бурегарда проницательным взглядом, Сибилла ответила:

– Нет, вся история.

– Вся? А зарисовка? Где ты ее раздобыла?

– Нашла. Но я вряд ли узнала бы об этой истории, если бы ты мне ее сам не рассказал. Так что этим сообщением я обязана только тебе, Тэрри.

– Где ты ее нашла?

– Я тебе не скажу.

– Нет скажешь.

Сибилла отрицательно покачала головой.

– Не проси меня открывать тебе источник.

Уставившись на нее сузившимися от злости глазами, Бурегард продолжал:

– А эта чушь насчет обучения обезьян языку жестов и этикету? Где ты взяла такой материал?

Немного подумав, Сибилла выпалила:

– В одном из моих источников.

– Кто он?

– Я не могу тебе этого сказать, Тэрри. Я не могу выдавать…

– Мне можешь.

– Даже тебе не могу.

Свирепо глядя на Сибиллу, он не унимался:

– А где ты достала заметку о работе над проектом Лиля Вилсона?

– В газете «Таймс», в заметке, освещавшей проблемы строительного дела Калифорнии.

– Если я правильно понял, ты занялась собственными исследованиями.

– Да, конечно.

– И у тебя надежные источники?

– Такие же, как у тебя.

Соскочив со стула, он заорал на нее:

– Какого черта, что ты имеешь в виду? Как это, черт тебя раздери, ты узнала, с кем я общался?

– Да не знаю я, с кем ты общался. Я лишь имела в виду… Это не имеет никакого значения, Тэрри! Я вовсе не хотела тебя обидеть.

– Кто это обижен? Мне просто надо быть в курсе событий. У тебя есть материал? Не виляй хвостом, не притворяйся, а лишь ответь, ты достала факты?

– Да.

– Итак, кто рассказал тебе о языке и об этикете? Где ты откопала зарисовки?

Сибилла решительно отказалась отвечать.

– Ну ладно, молодая леди. Запомни только, что вся эта история на твоей совести.

– Не только на моей, Тэрри, а на всей телекомпании!

– Это постольку-поскольку, постольку-поскольку!

– Не ты ли мне говорил, что телекомпания защищает своих работников?

– Смотря по обстоятельствам.

– И все-таки ты мне подбросил эту историю, Тэрри, – с застывшим выражением лица произнесла Сибилла.

– Ну, снова-здорово, дорогая! – тяжело вздохнув, промолвил он. – Я дал тебе пример остросюжетной истории, предупредив тебя при этом, что ее нельзя обнародовать.

Услышав телефонный звонок, он снял трубку:

– Ну хорошо, я готов говорить с ним буквально через полминуты, – ответил Бурегард секретарше. Затем прикрыл рукой трубку. – Звонит Олдфилд, готовый разорвать всех на куски. Но ты не волнуйся, я тебя прикрою.

Тряся головой и изображая притворное удивление, он кривлялся перед Сибиллой:

– Маленькая чудесница поставила на уши весь Стэнфорд. Я слышал, многие телекомпании ждут от нас объяснений.

Обойдя свой рабочий стол, он ущипнул Сибиллу за зад и выпроводил ее со словами:

– В следующий раз, прежде чем писать всякую чушь о человекообразных обезьянах, посоветуйся лучше со мной.

– Я слушаю, – сказал он, прислонив к уху телефонную трубку и обращаясь к секретарше.

– Откуда у вас такая информация? – строго начал задавать вопросы Олдфилд, когда их соединили – Кого вы имели в виду, говоря о высокопоставленном должностном лице? Никто не давал вам таких сведений, и вы прекрасно об этом знаете. Эта лживая рассказанная вами история бросает пятно на честь Университета; мы хотим знать источник информации и намерены выслушать ваши объяснения по этому поводу.

– Эта история дошла до нас из безупречно чистого источника, – с легкостью парировал Бурегард.

Облокотившись на спинку стула, он решил немного развлечься. Закрыв глаза, он представил лежащую под ним и стонущую от удовольствия жену Лоренса Олдфилда Мариори, которая позже, отвечая на его вопросы об Университете, выболтала ему услышанную от своего мужа историю о Рамоне Джексон и ее обезьянах.

– Безупречно надежный источник, – повторил он свою фразу, обращаясь к Олдфилду, очень довольный собой. – Знаете, Лэрри, нас очень трудно обвинить в безответственности, мы самая добросовестная телекомпания. А относительно наших последующих мероприятий я могу сказать только одно: пока у нас ничего нет. Конечно, мы трудимся над тем, чтобы сделать дополнительное сообщение. Но сейчас пока об этом говорить рано. Разумеется, мы проведем тщательный анализ этого сообщения, ведь это тоже наша работа.

– Тщательный анализ вы, вашу мать, должны были произвести до того, как сообщить эту историю по телевидению! – кричал в трубку разъяренный Олдфилд.

«Ну надо же, должностное лицо, а так скверно выражается», – печально подумал про себя Бурегард.

– …Департамент права, – продолжал Олдфилд, – ждет от нас только заявления в судебные инстанции. Вы очень рискуете, повторяю, все, будь вы прокляты, до единого, кто работал над этой передачей новостей. Мне плевать на то, какое положение занимает человек, который забрался в мой офис и украл личные бумаги из подшивки, – я не буду дожидаться адвокатов. Я призываю вас немедленно принести публичное извинение и отказаться от этой истории прямо в той же передаче новостей, в исполнении той же блондинки, забыл ее имя которая, выступив, скажет, что вся история вымышлена от начала до конца.