Могу поклясться, что мы ни на секунду не принимали всерьез всю эту черную магию. Нам нравилась только театральная атмосфера. Даже мой батя вошёл в тему и в обеденный перерыв на работе сделал мне из металла улетный крест. А когда я принёс его на репетицию, все захотели такой же, пришлось попросить отца сделать еще три штуки.

Я отказывался верить, когда узнал, что есть люди, практикующие оккультисты. Чудаки в черных облачениях, с белым макияжем приставали к нам после концертов и приглашали нас на черные мессы на кладбище Highgate в Лондоне. Я им отвечал:

— Послушай, чувак, духи, которым я поклоняюсь, называются: виски, водка и джин. [28]

Однажды, группа сатанистов предложила нам сыграть концерт в Стоунхендже. Мы их послали подальше, а они пообещали послать на нас проклятие. Что это была за хрень! Тогда в Англии был даже свой верховный ведьмак по имени Алекс Сандерс. Я никогда с ним не встречался — никогда и не хотел. По секрету, однажды, мы купили табличку Уижа и устроили небольшой спиритический сеанс. И нагнали страху друг на друга.

Поздно ночью, Бог весть в котором часу, Билл звонит мне и говорит:

— Оззи! Я думаю, у меня в доме привидение!

— Ну, так продавай билеты, — отвечаю ему и кладу трубку.

Весь этот дьявольский маскарад послужил нам невероятной бесплатной рекламой. Люди просто сходили с ума. В день выпуска пластинка «Black Sabbath» разошлась в пяти тысячах экземпляров, а к концу года мировые продажи приблизились к миллиону.

Мы протирали глаза от изумления.

Джим Симпсон вроде бы тоже до конца в это не верил. Бедный, он не мог с этим управиться. Его офис находился в Бирмингеме, далеко от Лондона, который был центром всех событий, он вынужден был заботиться обо всем сам: Джим вёл дела других групп, никого не нанял себе в помощь и, кроме того, был еще «Henry's House Blues». Из-за этого он начал нас раздражать. Во-первых, мы не получали денег. Джим не разводил на нас на бабки — он является одним из самых честных людей в шоу-бизнесе, но «Philips» зажимал гонорары, а Джим был не из тех, кто поедет на фирму и устроит скандал. Прибавьте сюда Америку. Мы хотели туда лететь, притом немедленно, это значит — должны были подготовиться к этому как следует, т. е. не перегнуть палку с дьявольщиной, мы не хотели прославиться как почитатели «семьи Мэнсона» [29]. За это нас бы подвесили за яйца. Долго ждать не пришлось, лондонские акулы разнюхали кровь в воде, т. к. начались трения с Джимом. И начали кружить вокруг нас. Они приценивались и видели горящие неоновыми огнями громадные знаки фунтов стерлингов. Наш первый альбом обошелся максимум в 500 фунтов, значит, заработки были астрономическими.

Первым нам позвонил Дон Арден. Мы ничего о нем не знали, кроме клички «Mr.Big». А потом услышали историю о том, что он может свесить человека вниз головой с пятого этажа своего офиса на Карнаби стрит или погасить сигару у посетителя на лбу. А в дополнение, требовал, чтобы деньги по контрактам ему приносили лично в коричневых бумажных пакетах. Ну, мы слегка подссыкали, когда ехали в Лондон на первую встречу. Когда вышли из поезда на станции Euston, нас уже ожидал его голубой «Роллс-Ройс». Я никогда не ездил на «Роллс-Ройсе». Сидел на заднем сиденье как король Англии и думал: «Три года назад ты чистил желудки на бойне, а позже накладывал собачью жратву педофилам в Винсон Грин. Смотри, где ты теперь».

Дон имел репутацию человека, который мог из кого угодно сделать звезду мирового масштаба, но, и пользуясь случаем, обдирал его до нитки, не прибегая к сложным финансовым комбинациям в стиле Берни Мэдоффа [30]. Просто, бля, не платил и все. Было бы так: «Дон, ты должен мне миллион фунтов, могу я получить деньги?» А он на это: «Нет, не можешь!» Конец разговора. А если бы вы явились в его офис, чтобы лично просить деньги, весьма вероятно, что вас увезли оттуда на «скорой помощи».

Только мы не хотели, чтобы из нас кто-то делал знаменитостей. Мы практически ими были. Но, несмотря на это, уселись в офисе Дона и слушали его речи. Мужик он был невысокий, но крепко сбитый и опасный как разозленный ротвейлер. И очень громко говорил. Он схватил трубку, соединился с секретаршей и рявкнул так, что вся планета задрожала.

В конце разговора мы встали, чтобы сказать, как приятно нам было познакомиться, тра-ля-ля, хотя никто из нас не хотел иметь с ним дела. Когда мы вышли из кабинета, он представил нас телке, на которую постоянно орал по телефону во время встречи.

— Это Шарон, моя дочь — буркнул он — Шарон, проводи парней к машине, хорошо?

Я широко улыбнулся ей, а она посмотрела на меня неуверенно. Наверно, подумала, что я псих, стою перед ней босиком, частично в пижаме и с краном на шее. Но потом, когда Дон, пыхтя, скрылся за дверями своего кабинета, я отмочил какую-то шутку и она улыбнулась. Я чуть не свалился на пол. Это была самая прекрасная улыбка проказницы, которую я видел в жизни. Вдогонку, она еще раз рассмеялась. Я чувствовал себя счастливым. Хотел, чтобы она делала это снова и снова.

До сих пор меня мучают угрызения совести из-за того, как мы обошлись с Джимом Симпсоном. Я так думаю, он просто не прошел испытания. Спустя столько лет легко говорить, что должен, а что не должен был тогда сделать Симпсон, но если бы он понял, что мы переросли его возможности, мог бы нас перепродать другой менеджерской фирме или поручить управление нами посреднику. Не хватило ему целеустремленности, чтобы так поступить. А мы так мечтали о выезде в Штаты и продолжении карьеры, что не хотелось ждать пока этот парень раздуплится.

В конце концов, нас перехватил некий хитрец по имени Патрик Миэн, немного старше нас. Он занялся продюсерским обдираловом вместе с отцом, каскадером из ТВ шоу «Danger Man», а позже работал на Дона Ардена, сперва шофером, а потом главным курьером у таких групп как «Small Faces» и «Animals». С Патриком работал еще один бывший подручный Дона Ардена — Вильф Пайн. Мне нравился этот Вильф, сильно, напоминал мне бандита из комикса: невысокий, крепкий как бетонная болванка и, вдобавок, огромная циничная морда, как из фильма. Думаю, он больше понтовался, хотя, скажу вам откровенно, если ему хотелось подраться, кто-то мог неплохо огрести. Пайн долго был личным телохранителем Дона, а в то время, когда мы были знакомы, часто посещал тюрьму Брикстон: навещал там братьев-близнецов Крэй [31], которых недавно посадили. Этот Вильф, был парень что надо. Мы прикалывались над ним.

— А ты в курсе, что ты псих? — говорил он мне.

Патрик ничем не напоминал ни Дона, ни Вильфа, да и своего отца, в общем, тоже. Был приятным, говорливым, всегда невозмутим и быстр, дамочки так и тёрлись возле него. Он всегда щеголял в костюмах, ездил на «Роллс-Ройсе», носил длинные волосы, но не очень. Ни у одного парня не видел на пальцах столько перстней с брильянтами. Наверняка, многому научился у Дона Ардена. Патрик использовал против нас все эти штучки из учебника: был лимузин с шофером, обед с шампанским, беспрерывные комплименты и притворное удивление, что мы еще не мультимиллионеры. Обещал, что если мы подпишем с ним контракт, у нас будут тачки, дома, девочки, дословно все. Достаточно будет позвонить и попросить. Рассказывал нам детские сказки, но такие, в которые мы хотели поверить. В общем, было в этом немного правды. Шоу-бизнес — это нормальное поле для зарабатывания денег. Когда идут продажи, все зашибись, но только что-то застопорится, как сразу льется кровь и начинаются суды.

Точно не помню, когда и при каких обстоятельствах мы расстались с Джимом — вроде бы, не выгнали его так, в наглую, но какая разница — только в сентябре 1970 года «Big Bear Management» была в прошлом, а мы сотрудничали с «Worldwide Artists», фирмой Миэна.