— Ну, чего тебе? — прошептала она.

— Дай войти. — Владислав вошёл внутрь, не дожидаясь приглашения, и аккуратно закрыл за собой дверь.

— Так, ты зачем пришёл? — Принцесса упёрла руки в бока. Платок при этом распахнулся, и выглядеть она стала совсем уж неприлично, но, кажется, её это уже особо не волновало.

— Поговорить надо, — повторил Владислав. — Ты извини, но для меня это правда важно. Я хотел тебя попросить, ты не могла бы…не всё рассказывать матери о нашем путешествии?

— То есть соврать? — девушка осуждающе склонила голову набок.

— То есть немного недоговорить, — поправил её юноша.

— А когда ты прикинулся трубочистом, ты что, тоже немного недоговорил? — язвительно поинтересовалась принцесса.

Против её ожиданий юноша смутился.

— В общем-то можно сказать, что так оно есть, — начал оправдываться он. — Я не представлялся тебе трубочистом, ты сама так решила.

— Да как же ещё мне было решить, когда ты стоял у печи весь вымазанный в саже?

— То-то и оно, что у печи, а не на крыше! Я просто шёл по терему и, как на грех, остановился у этой проклятущей печи. Хотел стряхнуть пылинку с башмака, наклонился, а тут — бах! — из жерла сажа как полетит! И на волосы, и на одежду, и в нос забилась. Ну я оттуда отскочил, чертыхаясь на вашего трубочиста, принялся отряхиваться, а оно только хуже делается. А потом я и вовсе молодец, рукой лицо вытер, а рука-то уже вся в саже была. Ну вот, думаю, теперь я весь всё равно что эфиоп. Вконец расстроился, ну и разозлился. Сижу и думаю: сейчас найду вашего трубочиста — и уши ему надеру! А тут ты. Я сперва даже и не понял, что ты со мной разговариваешь.

— Что ж потом не признался?

— Да не знаю. Растерялся как-то. А потом мне и самому интересно сделалось. Так что когда мы с тобой договорили, я пошёл, разыскал того самого трубочиста, прижал его к стенке, но пообещал, что сам его не трону и жаловаться никому не стану, если он мне расскажет, как можно выбраться из терема через трубу. Ну он мне всё и рассказал детально.

— Так ты что же, тогда со мной тоже в первый раз через дымоход лез, что ли? — улыбнулась принцесса.

— А то! И согласись, что для первого раза очень даже неплохо!

— Ага, только что ты меня чуть в лепёшку не раздавил!

— Когда это?

— Да когда чуть с кирпичной стенки не сорвался.

— Так чуть-чуть не считается!

— Ну и кто ж ты такой на самом деле будешь-то? — спросила принцесса, уже ничуть не обиженно.

— Князь, — юноша пожал плечами, как будто немного стесняясь. — Князь Владислав Горский, из рода Ярослава Горского. А матушка моя — княгиня Яромира Горская, вдова, управляет этим имением.

— Угу. А величать тебя теперь как?

— Да как хочешь, хоть трубочистом.

Принцессе вдруг вспомнилась ехидненькая ухмылочка русалки. "Так ты его точно не разбудишь". Ведь она всё знала уже тогда, нет бы поделилась!

— А вообще меня близкие зовут Владом.

— А о чём ты хотел попросить меня матушке твоей не рассказывать?

— Да вот всю эту историю с трубочистом. Лучше бы ей об этом не знать. Тут ведь честь семьи и всё такое, а она к этому относится ох, как серьёзно. Ну и если совсем уж честно, — добавил он, — то про графа Полонга тоже не стоит. А то она меня целый месяц из дома не выпустит. Сестра-то моя нынче в отъезде, больше воспитывать некого, точно на мне отыграется. — Он ещё немного подумал и добавил: — А если уж совсем начистоту, то лучше бы ты и вовсе ничего ей не рассказывала о нашем путешествии.

Принцесса хотела поднять его на смех, да передумала. В чём-то он был прав. Пожалуй, она бы и сама не рискнула рассказывать о таком путешествии батюшке. Только она собиралась успокоить Влада на этот счёт, как снова раздался тихий стук в дверь. Юноша и девушка замерли. После нескольких мгновений тишины стук повторился. Потом опять.

— Кого ещё нелёгкая принесла? — еле слышно прошептала принцесса, не на шутку испуганная. Ещё бы, если в комнате молодой девицы, да к тому же толком не одетой, в такой час застанут мужчину, позора не оберёшься. Тут не то что честь сохранить, тут живой бы уйти! А стук снова повторился, чуть более громкий и настойчивый!

— Деточка! Деточка, ты ещё не спишь? — Это был без сомнения голос княгини.

Влад схватился за голову.

— Да что ж вам всем сегодня не спится?! — шёпотом возмутилась принцесса. — Ну семейка! Я ведь верно понимаю: она так просто не уйдёт?

Юноша с несчастным видом покачал головой.

— Ну да, конечно, яблоко от яблони недалеко падает! Ну что ж теперь поделать, лезь под кровать!

— Почему под кровать?

— Ну если хочешь, тогда в дымоход!

Этот аргумент сработал. Вздохнув, Влад быстро полез под кровать. Убедившись в том, что его невозможно разглядеть благодаря свисающей до пола простыне, принцесса деланно зевнула, потёрла глаза, чтобы они были покраснее и открыла дверь.

— Не спишь, девочка? — С этими словами Яромира проскользнула в комнату. В руках она держала широкой блюдо с наложенными горкой пирожками. — На вот, угостись перед сном. — Она поставила блюдо на столик, угостилась сама, видимо, подавая девушке пример, и села на кровать, сделав принцессе знак садиться рядом. Та послушно села, предварительно тоже захватив пирожок. Отчего бы и нет?

Пока они перекусывали, принцесса украдкой разглядывала княгиню. Сейчас та была в более простом, домашнем наряде, нежели при их первой встрече. Однако она всё равно выглядела подтянутой, собранной, энергичной, и, похоже, всегда была готова к действию. Княгиня была не очень высокая и не слишком полная, и тем не менее создавалось впечатление, будто она занимает много места — именно засчёт её энергичности, силы духа и общительности. Настоящая хозяйка большого имения, да что там имения, наверное, она и королевством смогла бы управлять без особого труда. При всём при этом Яромира также излучала и некое материнское тепло, редкая черта для женщины-правительницы, благодаря чему производимое ею впечатление было сильным, но неугрожающим.

— Ну как ты, отдыхаешь, приходишь в себя? — спросила княгиня, дожевав пирожок.

Принцесса кивнула.

— Вот и хорошо. А я тут зашла с тобой поболтать, на ночь глядя. Я вижу, вы с моим сыном за время пути успели сдружиться?

— М-м-м, — промычала принцесса, ещё не успевшая доесть пирожок.

— Да ты кушай-кушай, можешь не отвечать, я и сама вижу. Я своего сына, знаешь ли, как открытую книгу читаю. Это он думает, будто стал сильно взрослый да самостоятельный, а мне стоит на него только глянуть — и я всё-всё понимаю.

Откуда-то снизу раздалось недовольное сопение. Принцесса нервно дёрнула ножкой, просовывая ступню под кровать. Сопение стихло. Княгиня как будто бы ничего не заметила.

— Ах, деточка, я так рада, что он привёл тебя к нам в дом, — продолжала она. — Уж я всё ждала-ждала, когда же ему какая девушка приглянется, и всё никак. Ничего мало-мальски серьёзного. Нет, прежде-то он много с девушками общался, когда совсем молоденький был. Но с какими — это же просто страх и ужас!

— А какие они были? Расскажите! — Принцесса начинала получать от разговора удовольствие. Чего нельзя было сказать о Владе, судя по тихому, но грозному копошению под кроватью.

— Ой, вспоминать страшно, — отозвалась Яромира. — Такие, знаешь, блондинистые, с косами до попы, грудастые, крупные, а в голове-то пу-усто! Всё в женские прелести ушло.

Раздался стук, будто кто-то ударился головой о дно кровати.

— Что это? — нахмурилась княгиня.

— Даже не знаю, — развела руками принцесса. — Может быть, мышь?

— Она что же, пытается пробить пол головкой? — усомнилась княгиня. — А ты мышей боишься?

— Вот уж нет! У нас как-то завёлся мышонок — маленький такой, хорошенький. Воровал на кухне крупу. Так, помню, мы с Ксанкой его поймали (Ксанка — это подруга моя), и давай всех пугать! Ну, верней, мы проверить хотели, кто испугается, а кто — нет. Нескольких стражников напугали. Один и вовсе глаза закатил — и в обморок.