* * * * *

— Слава богу, мама так ничего и не узнала, — пробормотала окруженная калкорианцами Амелия.

— Бедная Амелия, — вздохнул Фленчик. — Удивительно, что у тебя сохранилось хоть какое-то сексуальное влечение.

— О, оно более чем сохранилось, — простонала Амелия, потянувшись к нему. Но Раджир перехватил её запястья. — Ты же обещал, — надулась она.

— Момент. Сначала мы должны кое-что прояснить.

— Что именно?

— Во-первых, ты не виновата в том, что эти ублюдки сделали с тобой. У тебя не было выбора. Ты сделала лишь то, что необходимо для выживания.

— Ну, если ты так считаешь. — Амелия попыталась вырвать свою руку из его хватки. Но безуспешно.

Фленчик раздраженно посмотрел на Брефта.

— Она слишком опьянена, чтобы все осознать.

— Она все вспомнит и обдумает позже. — Раджир продолжал свои наставления. — Во-вторых, ты не сделала, не позволяла делать с собой ничего такого, что заставило бы нас презирать тебя.

Амелия перестала извиваться, когда его слова проникли сквозь туман охватившего её вожделения.

— Правда? Даже если кое-что мне понравилось?

Фленчик перебил Раджира:

— Даже если ты получала от некоторых вещей удовольствие. Что привело нас к третьему факту... Тебе нравится легкая боль и унижение — это позволяет тебе спокойно наслаждаться сексом.

Она изумленно уставилась на него:

— Повтори ещё раз.

Он кивнул:

— Подумай, Амелия. С рождения тебе вдалбливали, что получать удовольствие от секса, даже в браке, — грех, заслуживающий достаточно сурового, вплоть до смерти, наказания. Когда тебя принуждают, причиняют боль или унижают, где-то на подсознании ты понимаешь, что уже наказана. И твое тело свободно наслаждается половым актом.

— Это извращение, — прошептала она.

— Это нормально, учитывая все то, через что ты прошла. — Он погладил её по волосам. — Теперь ты в безопасности от мудаков, подобных Перкинсу или Гарроуэю. Мы доставляли и будем продолжать доставлять тебе наслаждение, на которое ты так искренне отзываешься, при этом не причиняя настоящего вреда.

Амелию снова охватили страсть и эйфория. Она пошевелила руку, которую Раджир сжимал, словно в ловушке.

— И раз уж ты обещал, пришло время снова довести меня до оргазма.

Раджир громко рассмеялся, поцеловав кончики пальцев.

— Несомненно.

Трое мужчин повалили её на шезлонг. Стащили одежду с нее и с себя. Она оказалась в их мускулистых объятиях. Калкорианцы алчно накинулись на нее... лаская, массируя, терзая и поглаживая податливое тело. Целовали, облизывали, покусывали, пируя на пышной плоти.

И Амелия, прикрыв глаза, полностью отдалась охватившим её ощущениям. Любовники наполняли её страстью, удовольствием. Амелия в блаженном опьянении наслаждалась каждым оргазмом, принимая одного мужчину в рот, другого в лоно и третьего в попку. Она подчинялась им с нескрываемой радостью. По апартаментам разлетались тяжелые вздохи, кряхтение и крики оргазма.

Остаток дня они провели, предаваясь наслаждению, словно прощались с Пласиусом в чувственной манере местных аборигенов.

«Врилл бы это одобрила», — с гордостью подумала Амелия.

Затем опустилась на колени перед Раджиром, который обхватил её голову руками и начал трахать в рот. Она скользнула языком по нижней части его члена, даря восхитительное трение. Раджир ахнул и отстранился, скользкий член вышел из её рта до самой головки, а затем скользнул к задней стенке горла. Откинув волосы матары назад, Раджир с восхищением наблюдал за тем, как трахает её в рот.

Фленчик оседлал её сзади, вдавливая большой пенис в тугое колечко попки, а меньшим погружаясь во влагалище. Боль и наслаждение слились воедино, удерживая её вожделение на пике. Амелия дрожала от слишком частых и мощных оргазмов, волной накрывших её от столь жесткого использования.

Брефт, забравшись под извивающуюся матару, ласкал её груди, то нежно посасывая, то прикусывая до легкой боли соски. Вбирал пышный холмик как можно дальше в рот, облизывал вершинки ласковым языком. И одновременно поддразнивал пальцами клитор. Легкое поглаживание контрастировало с жесткими толчками Фленчика. А она истекала медом на руку Брефта.

С каждым пульсирующим сокращением матки Амелия все больше и больше полностью подчинялась им, отдавая свое сердце. Она жаждала полностью удовлетворить их всевозможными способами. И когда они наконец излили в нее свою любовь, Амелия думала лишь о том, как безумно любит всех троих и что жизнь без них превратилась бы в ад.