— Конечно, я довольно хорошо ее знаю. Она готовит отличный чай из Строгой Розы и вкуснейшие печенья из Никаких Фисташек, — ответил он и опустил глаза, испугавшись, что сказал слишком много.

— Так ты лакомка! Ну, по правде говоря, я тоже! Но не жди грандиозных пирушек. Для вас, молодых, наступают нелегкие времена: Аркс становится просто невозможным местом. Пропавший антей, бежавшая сапиенса. И самое печальное, впервые с тысяча пятьсот пятьдесят пятого года был отменен Контра Унико! — заявила Дафна.

Джено вытаращил глаза:

— Отменен?

— Ах да, ты не можешь этого знать. Ты совершал свой интерканто. Во время Галь Айперона мои коллеги псиофы решили отменить Контра Унико. Мне сообщили об этом, когда я была в пути. Как я уже говорила, я занималась исследованием магии. В общем, выпускной экзамен, позволяющий стать псиофом, не состоялся, потому что исчез один из антеев третьего уровня. Кажется, его зовут… — Дафна уставилась в землю, вспоминая, но Джено выкрикнул имя своего дорогого друга:

— Аноки Кериоки! Красный Волк!

— Да-да, именно он. Так что другому антею, этому американцу… — Армянская псиофа не закончила фразу.

— Бобу Липману, — подсказал Джено, скривив рот.

— Да, Липману на этот раз придется приложить немало усилий, если, конечно, еще что-то не случится! К тому же я надеюсь, что Красный Волк объявится. Не мог же он испариться! — уверенно закончила Дафна, с трудом удерживая тяжелую сумку.

То, что Боб Липман не сдал выпускной экзамен, было потрясающей новостью. Джено не терпелось рассказать об этом Суоми. Он больше не хотел расспрашивать псиофу и решил предложить ей свою помощь:

— Можно я понесу вашу сумку?

— Нет, не смей прикасаться к этой сумке! Я спущу сотню молний на твою голову, — воскликнула псиофа, отступая на шаг.

— Я только хотел помочь вам, — испуганно возразил мальчик.

— Ты любопытный, как все антей! Я видела, как ты пялился на замки! Правда, эту сумку могу открыть только я. А тому, кто попытается украсть ее, не удастся сделать этого, — заявила она с довольным видом.

— Я вам верю. Должно быть, там очень важные вещи. — Джено действительно стало любопытно.

— Не хитри со мной, мальчик. Впрочем, ты, кажется, симпатичный. Почему бы нам не поболтать с тобой попозже? Здесь страшно холодно, к тому же пошел снег, — сказала старая армянка и потянула за шнур, чтобы войти.

Джено услышал пение сопрано, раздававшееся каждый раз, когда входила псиофа: ворота со скрипом открылись и снова закрылись.

Мальчик выждал несколько мгновений.

Он собирался уже потянуть веревочку, как появилась запыхавшаяся Агата.

— С дороги, глупый итальяшка. Дай мне пройти, я опаздываю.

— Я первый. Жди своей очереди, — раздраженно ответил Джено.

— Вижу, тебе здорово досталось от мечей! Как меня это радует. Однако ты невежлив. Ты должен пропустить меня, я же девочка, — презрительно посмотрела на него польская антея.

— Какая жалость! Вижу, фандофия не оставила следов на твоем личике, которое стало еще страшнее после твоей наглой лжи в мегасофии. Хотя ты и так никогда не блистала красотой. — Джено засмеялся, довольный своими словами, и потянул шнур.

Агата собиралась запустить башмокат ему в спину, но юный Астор Венти уже проскользнул в Аркс под звуки детского хора. Строгие часы работали безукоризненно, и антее пришлось ждать своей очереди.

— Астор Венти! Ты опаздываешь! — негостеприимно встретил его церемониймейстер.

С коварным видом, который подчеркивали фиолетовые очки, Пило Магический Росток застегнул длинный черный пиджак и погладил медальон, висевший у него на груди, указывая на Строгие часы:

— Забирай документ и отправляйся в свою комнату. Прочти инструкции: ты подвергнут суплициуму.

— Суплициуму? А что это за штука? — в ужасе спросил мальчик.

— Учи Средний кодекс и думай сам, — ответил Магический Росток, косо глядя на антея.

— Неужели мисс О'Коннор здесь нет? — с подозрением поинтересовался Джено.

— Никаких вопросов. Скоро сам все узнаешь, — рассерженно бросил церемониймейстер.

Астора Венти удивило отсутствие экономки, но он не стал задавать вопросы. Он подошел к Строгим часам. В нижней части их необычной подставки сразу же открылся ящик. В нем лежал его новый пропуск. Джено взял серый лист и прочитал текст:

— Превосходно! — воскликнул антей, довольный перечнем способностей, которые за ним признали. — Совсем неплохо для начала второго уровня.

Джено миновал длинный коридор и оказался в Салоне фламинго. Там было столпотворение псиофов. Старые колдуны сосредоточенно разглядывали маленькую ампулу из черного стекла, которую держала в руках экстравагантная алхимичка; два шамана смаковали необычный дымящийся фиолетовый напиток, в то время как пять медиумов о чем-то спорили, ожесточенно жестикулируя.

Множество парасфер катилось по ярко-розовому полу, наигрывая мелодии музыкальных шкатулок, а это означало, что постоянно отправлялось и приходило множество записок. Десяток головокружителей сияло на поясах псиофов: их телепатические разговоры казались особенно напряженными.

Облокотившись на книжный шкаф, Дафна Огроджан, с которой Джено только что познакомился, пила прохладительный эликсир, о котором так мечтала. Она беседовала с Табором Гаагом, здоровенным голландцем двухметрового роста, который, тряся головой, громко повторял:

— Нет, Дафна. Ты ошибаешься, Марго вела себя непозволительно. Суммус прав.

Габор, псиоф средних лет с громадным опытом медиума, интересовался черной магией. Всем был известен его тяжелый характер и спесивый нрав. Возможно, поэтому Ятто фон Цантар высоко ценил его и оказывал ему доверие.

Ответ Габора так рассердил Дафну, что она поперхнулась эликсиром.

— Габор, что бы ни решил и ни сделал фон Цантар, ты всегда на его стороне. Он, несомненно, наш суммус, но и он может ошибаться! — произнесла она своим хриплым голосом.

— М-да, непогрешимых не существует. И твой голос — доказательство тому. Ведь тебя не исцелило ни одно метафизическое зелье мадам Крикен, моя дорогая, — ухмыльнулся хитрый голландец.

При всей этой неразберихе было ясно, что отсутствие мадам Крикен и исчезновение Аноки до сих пор вызывают живейшие споры.

Новый цикл интерканто начинался с множества проблем.

Джено оторвал взгляд от странных личностей, толпившихся в Салоне фламинго, и перевел его на прекрасную люстру из голубого хрусталя, свисавшую с потолка, расписанного фресками. Его захватила игра света на стенах и портьерах.

В Салоне фламинго было очень уютно, главным образом благодаря стенам, покрашенным синей и зеленой краской.

Рядом с книжным шкафом Джено увидел дощечку.