— Его звали Пауль Астор Венти. Честно говоря, мы сделали клонафорт, следуя его инструкциям. Мы думали, что это будет отличное лекарство. А травы…

Ятто грубо прервал его:

—  Найн, найн!Эту историю вы рассказываете мне уже одиннадцать лет! С меня хватит! Говори, где растет Ахиллея Миллефолия? А Танацетум Вульгарис? Вы выращивали их в Нижнем Колоколе? — Ятто задал этот вопрос таким ледяным тоном, что у Пьера и Коринны перехватило дыхание.

Пьер побагровел и, опустив голову и запинаясь, ответил:

— Вместе с пергаментами там были и пакетики с семенами всех растений из гербария и…

Коринна вытаращила глаза и замерла: ее муж только что выдумал чудовищную ложь! Они никогда не находили никаких семян!

— Честное слово, все было в бо…

В тот же миг Пьер прервал ее.

Коринна намеревалась рассказать правду, то есть что клонафорт веками хранился в священной бочке. Той самой, которую бедный Флебо Молекула нашел в аптеке под досками пола и о которой ни Ятто, ни Джено даже не подозревали. И супруги не воссоздали клонафорт, а просто нашли его и использовали!

Объяснять эту истину Ятто означало подвергнуться еще большей опасности. Узнав о существовании бочки, суммус направился бы в аптеку. Родители Джено конечно же и представить себе не могли, что священная бочка совсем рассохлась и что в ней больше не было ни капли клонафорта.

— Коринна, дорогая, не стоит так утомляться. Да, действительно, семена были внутри бо… большого пузырька! Древнего пузырька Пауля Астора Венти! И мы их использовали. Цветы выросли, как по волшебству, и так мы составили клонафорт! Клянусь, это правда, — в страшном смущении объяснил Пьер, надеясь, что убедил Ятто.

— Лицемер! Ты покраснел, значит, лжешь! Ты прекрасно знаешь, что я читаю мысли. Мой разум подобен вулкану! Учтите, даже если вы пили клонафорт, он не сделал вас бессмертными! — орал Ятто.

— Нет-нет, это правда, — настаивала Коринна, заливаясь слезами, — мы нашли семена в пузырьке. Поэтому мы не в состоянии снова сделать это проклятое лекарство! У нас нет ингредиентов! Поверь, Ятто, мы всегда говорили тебе правду.

— Вы довольно неплохо умеете ухаживать за растениями: оранжерея золотого купола заполнена цветами и кустарниками. Неужели вам не удается вырастить те, что нужны для клонафорта? — Этот вопрос, как меч, ранил сердца несчастных родителей.

— Нет. У нас нет семян. Мы тебе уже объяснили, — ответил Пьер.

— Вы дорого за это заплатите! Ваши сыновья в моих руках. — С этими словами фон Цантар схватил Астора Венти за голову, сжав ее, как в тисках.

Пьер почувствовал, что у него вот-вот лопнут мозги, и упал без чувств. Коринна подбежала к нему, а сокол начал летать как бешеный.

Суммус сапиенс широко открыл рот и, закатив глаза, начал левитировать, почти на метр поднявшись над полом.

— Если не расскажете мне правду, я собственными руками убью Джено и Рене! — оскалился он и так исказил лицо, что стал похож на дьявола.

Пьер посмотрел на злодея, зависшего в воздухе, и, пошатываясь, поднялся с пола. Коринна, дрожа как лист, сказала:

— Мы не знаем, кто был этот Пауль. Мы лишь нашли эти пергаменты. А когда прочитали их, стало ясно, что их написал какой-то маг, колдун. Бесспорно только одно: мы использовали клонафорт в благих целях, но не можем воссоздать его. И не знаем, где искать травы из гербария.

Коринна, казалось, говорила искренне.

Фон Цантар от ярости сжал кулаки и приземлился на пол.

— Джено умрет под пыткой! Это жестокое наказание изобретено, вероятно, именно вашим дражайшим предком, Паулем А. В. в тысяча шестьсот шестьдесят шестом году!

— Это ужасно. Нет, прошу тебя, спаси Джено и верни нам Рене, — взмолилась Коринна. Ее лицо было мокрым от слез.

Ятто, совершенно неумолимый, направился к выходу, но задержался на несколько секунд, чтобы подумать. В тот же миг сокол сел на колени к Коринне. Его глаза, казалось, о чем-то просили, одновременно придавая ей мужества.

Коринна почувствовала этот взгляд, проникающий в душу, и у нее в голове прозвучал голос. Голос Рене, просивший о помощи. Словно подчиняясь мысленной команде, Коринна сунула руку под матрас, извлекла оттуда обломок белой мраморной плитки и вручила ее соколу, так чтобы не видел Ятто. Ре схватил когтями осколок камня и вылетел из комнаты.

Теперь у Ре была ровно половина важнейшего камня. Хотя на нем была видна лишь часть высеченного рисунка, сокол понимал, что этот камень — руна! Редчайшая белая руна, древняя и неизвестная, способная изменить судьбу Асторов Венти!

Видя все это, потрясенный Пьер подошел к жене и взял ее за плечи со словами:

— Почему, почему ты это сделала? — Он не мог поверить в то, что Коринна передала соколу Ятто фон Цантара камень, который они с такой заботой хранили много лет.

Коринна растерялась. Она не смогла ответить и продолжала смотреть на мужа с отрешенным видом. Ятто резко обернулся:

— Что случилось? Коринна, что ты там замышляешь за моей спиной?

Женщина встала с кровати и пошла прямо на врага.

— Я в отчаянии и не скрываю этого. Я прекрасно знаю, что тебя не волнуем ни мы, ни наши сыновья, но правда о твоих злодеяниях станет известна. Ты не всесилен. Ты просто ничтожество!

Фон Цантар поднял правую руку на уровень желудка, а левую приложил ко лбу Коринны. Этот жест только с виду был безобидным: суммус использовал очень опасную технику магипсии — биосмию.

Из его тела моментально хлынула сильнейшая энергия, которая словно электрошоком превратила бедную женщину в марионетку в коварных руках врага.

— Власть над энергией тела — вот доказательство моей силы! Я могу остановить твое сердце!

Пьер бросился на Ятто, но его энергия обездвижила его, связав ему руки и ноги.

Супруги упали на пол.

— Вы заслужили это!

Распластавшись рядом с женой, Пьер попытался взять ее за руку. Его пальцы коснулись белокурых волос Коринны, которая слабо вздрогнула.

— Дорогая, это конец. Я чувствую. Мы больше никогда не увидим Джено и Рене, — безнадежно прошептал он.

Обессиленная, Коринна подняла голову и попыталась хоть как-то утешить его:

— Я не верю в злодейства твоего предка. Не хочу думать, что из-за какого-то лекарства нашей жизни суждено превратиться в вечный ад. Когда сокол посмотрел на меня, я услышала голос Рене, просившего о помощи. Надеюсь, я поступила верно, вручив ему магическую руну. Сокол нас не предаст, не отдаст ее Ятто. Он отнесет половинку руны Рене или Джено, и они поймут, что делать. Наши сыновья умны и сильны.

Пьер медленно встал на ноги. От гнева у него вырвался отчаянный крик:

— Если в Арксе Ментисе существует справедливость, то наши сыновья должны выжить и снова обнять нас. В нашей крови, в венах Асторов Венти не может быть ненависти!

Подобно невидимой нити, боль семьи Астор Венти протянулась по всем комнатам Аркса Ментиса, от большого золотого купола до первого этажа. Такое сильное чувство связывало родителей и детей, разлученных злым роком! О Рене не было никаких известий. А после того как Ятто поговорил с его родителями, его будущее было под угрозой. Если Джено, отданный во власть Ока Дьявола, молился, чтобы его брат остался в живых, то псиофа Доротея не могла успокоиться. Ни одной записки, ни одного телепатического или телемпического послания от Рене. Мальчика в золотой тунике, которого все ценили за выдающиеся магопсихические дарования, больше никто не видел.

Фон Цантар распространил слух, что он в медитации, но его длительное отсутствие возбудило некоторые подозрения.

Значит, Аркс превращался в проклятое место?

Тем временем Ре тщательно берег бесценное сокровище: половинку белой руны, которая заключала в себе важнейшую тайну, способную сильно повлиять на безумную стратегию суммуса сапиенса.

Ятто не успокоился на достигнутом. Покинув роскошную тюрьму двух фармацевтов, он, одержимый манией отыскать все растения из гербария, бросился в Мрачный Логос, сверхсекретную комнату Аркса. Там хранились тысячи магопсихических формул, которые веками писали разные суммусы сапиенсы. Встав перед картиной с синим сосудом, он возложил на него правую руку и торжественно произнес непонятные, древние и могущественные слова, открывающие вход в Мрачный Логос: