Освещение начало меняться. Небо из черного стало темно-синим, потом серым. Фонарь погас. Город просыпался. По улице, гудя и грохоча, проехала мусорная машина. Джеймс зашевелился под одеялом. Марвин, надеясь все-таки закончить работу, пока мальчик не проснулся, еще быстрее забегал между бумагой и крышечкой. Чернил, кстати сказать, уже почти не оставалось. Наконец он замер и обвел взглядом свою маленькую картину.

Она была закончена.

Она была прекрасна.

Она была умопомрачительна.

Сердце Марвина переполнялось радостью. Никогда в жизни у него не получалось ничего столь красивого и значительного. Он обтер перепачканные чернилами передние лапки о газету и спрятался за настольной лампой. Он раздувался от гордости, он дрожал, предвкушая, что будет, и тут Джеймс откинул одеяло.

Мальчик слез с кровати и протер глаза. Стоя посреди комнаты, неуверенно огляделся, выпрямился, его глаза блеснули — он заметил никель.

— Ну и ну! — прошептал он, нагнулся и подобрал монетку.

Ай да Джеймс, подумал Марвин. Нечего было волноваться, что он пропустит подарок.

— Интересно, — Джеймс улыбнулся и повертел никель на ладони. — Откуда ты взялся?

Джеймс шагнул к письменному столу, и Марвин испуганно отступил еще дальше за лампу.

Джеймс ахнул, побледнел и во все глаза уставился на рисунок. Быстро обернулся, словно надеясь найти у себя за спиной ключ к разгадке. Откуда такое взялось?

Нахмурившись, Джеймс медленно подвинул стул и сел. Наклонился над листом бумаги.

— Надо же! — только и произнес он. — Надо же!

Марвина переполняла гордость.

Джеймс по очереди изучал то рисунок, то вид за окном и бормотал себе под нос:

— Малюсенькая картинка, а все прямо как настоящее! Просто потрясно!

Марвин даже выглянул из-за настольной лампы, чтобы не пропустить ни одного слова.

— Но… как? — Джеймс взял ручку, отвинтил колпачок, внимательно осмотрел перо. Поднял пузырек с чернилами, закрыл крышечкой. — Кто это нарисовал?

И тогда — неожиданно для самого себя, не успев подумать о последствиях, — Марвин выполз на свет. Пересек безбрежную столешницу и, затаив дыхание, замер у края собственного рисунка. Прямо под носом у Джеймса.

Джеймс глядел на него во все глаза.

После бесконечной паузы — Марвин чуть не удрал под стол, в укромное местечко за стенной панелью, — Джеймс заговорил.

— Это ты нарисовал? Правда, ты?

Марвин выжидал.

— Но как?

Марвин помедлил, но все-таки пополз к пузырьку с чернилами.

Джеймс протянул руку — Марвин съежился, увидев чудовищные, огромные, розоватые пальцы пугающе близко от себя. Но мальчик его не тронул, он осторожно поднял пузырек, встряхнул, открыл. Потом поставил крышечку прямо рядом с Марвином.

— Покажи мне, — шепнул Джеймс.

Марвин обмакнул две передние лапки в чернила и двинулся по листу бумаги к своей картинке. Не желая ничего поправлять, он просто нарисовал рисунку рамку и отступил назад.

— Просто лапками? Вот так? Макая лапки в чернила? — спросил Джеймс. Широкая довольная ухмылка расплылась по его лицу. — Жучок — а так рисует! В жизни не видел ничего более удивительного!

Марвин светился от радости.

— И подарок пригодился! Без моего деньрожденного подарка ничего бы не вышло! — Джеймс наклонился над столом, голос мальчика звенел от волнения, теплое дыхание чуть не сдуло Марвина.

— Это значит — мы вместе! Знаешь что? Мне этот подарок сперва не понравился, я же не похож на папу, что мне делать с этими рисовальными штучками? Я совершенно не умею рисовать. Но теперь… Это лучший подарок в моей жизни! Это лучший день рождения в моей жизни!

Марвин расплылся в улыбке. Он был совершенно счастлив. Конечно, он знал, что мальчик не может разобрать выражения жучиного лица, но почему-то был уверен: Джеймс, неведомо как, все понял.

Тут в коридоре послышался шум, и громкий голос миссис Помпадей произнес:

— Джеймс, что ты там делаешь? С кем ты разговариваешь?

Марвин бросился в укрытие. Он едва успел нырнуть под фарфоровую свинку-копилку, как в комнату ворвалась миссис Помпадей.

Это потрясающе!

Джеймс поспешно отскочил от стола.

— А, мам, привет! Пора в церковь? Я сейчас.

— Поторопись, дорогой!

Мама, едва удерживая младшего сына на руках, наклонилась и чмокнула Джеймса в щеку. Уильям рвался к брату и восторженно вопил «Е-е! Е-е!»

— Да, Уильям, это Джеймс. Ну-ка, скажи: Дже-е-е-ймс!

Малыш обеими ручонками ухватился за ее жакет.

— Не смей пачкать мамочкин выходной костюм, — рассердилась миссис Помпадей и тут же переключилась на старшего сына. — Джеймс, собирайся скорее, а то мы опоздаем. Как же все в этом доме копаются! Почему я одна должна помнить, что в церковь надо прийти вовремя и в приличном виде?

Она бросила взгляд в зеркало и осталась весьма довольна своим отражением.

— Кстати, с кем это ты разговаривал?

— Ни с кем, сам с собой.

— Больше так не делай, ты ведь не сумасшедший. И не оставляй чернила открытыми. Пузырек может перевернуться. Ты же обещал…

Джеймс попытался спрятать листок с картинкой Марвина, но не успел. Миссис Помпадей заметила рисунок.

— А это что такое?

Джеймс замер. Украдкой бросил взгляд в сторону свинки-копилки. Марвин вжался в стол, стараясь стать совсем незаметным.

— Ничего, мама… просто рисунок.

— Я вижу. — Миссис Помпадей внимательно рассматривала картинку. — Где ты это взял?

Не говори! Пожалуйста, не говори ей.

Марвин осознал, наконец, какому риску себя подверг: нарисовал картину, показался Джеймсу, гордо объявил себя автором настоящего произведения искусства. Если миссис Помпадей поймет, что картину нарисовал жук, в опасности окажется не он один. Стоит ей узнать, что в доме есть жуки — талантливые художники или нет — всему семейству несдобровать. От таких, как миссис Помпадей, толерантности не жди!

Миссис Помпадей внимательно разглядывала рисунок.

— Он был вместе с набором для рисования, как образец? — спросила она. Повернулась к окну, держа листок перед глазами. — Как же это? Джеймс! О Господи! Ты это сам нарисовал? Не верю своим глазам! Это потрясающе!

Марвин из-под копилки наблюдал за Джеймсом. Тревога, удивление, нескрываемая радость поочередно отразились на лице мальчика. Еще бы — оказывается, мама в восторге от рисунка.

— Джеймс, я и понятия не имела, что ты так рисуешь! — Уильям потянулся за листком, но миссис Помпадей подняла его повыше, чтобы малыш не достал. — Нет, Уильям, нельзя.

Она держала рисунок на вытянутой руке и внимательно его разглядывала.

— Не понимаю, почему школьный учитель рисования ничего мне не говорил. У тебя редкий талант, дорогой!

Марвин видел — Джеймс открыл было рот, чтобы возразить, но нерешительно закрыл. Миссис Помпадей никак не могла остановиться:

— Это изумительно, вот что я тебе скажу. Как тонко переданы все детали! Надо Бобу показать.

Она несколько раз позвала мужа. Наконец он явился, завязывая галстук на ходу.

— Ну? О чем шум?

— Посмотри, Боб, какую чудесную картину нарисовал Джеймс!

Мистер Помпадей взял в руки листок и хмыкнул.

— Не мог Джеймс такого нарисовать! Это больше похоже на музейную вещь, знаешь, на старую гравюру.

— Знаю, знаю, — согласилась миссис Помпадей. — Я и сама так сперва подумала. Но, взгляни, это же вид из окна. Вот где новый набор для рисования пригодился.