— Наверно, киоск поставил и начал водой торговать? — предположила левая голова Змея Горыныча.

— Нет. По-прежнему, бесплатно раздаёт.

— Такой бескорыстный?!

— Альтруист, — подтвердил Леший.

— Это похвально. Но чем же он живёт?! — спросил Горыныч.

— У него огород вокруг дома, своё хозяйство: куры, пасека. Опять же лес кормит: грибы, орехи, ягоды.

— Да… Другой на его месте — Кощей, например, — давно бы уже на воде бизнес сделал, — сказала средняя голова и вдруг насторожилась. — Чу! Кто-то идёт!

— Не бойсь! Свои!

Это появились Иван-царевич с Василисой Премудрой. Они сидели на спине Серого Волка. Волк улыбался, щуря глаза на солнце.

— Куда это вы едете? И зачем? — спросил Леший.

— В столицу — на выборы, — ответил Иван. — Я слышал, вы про Кощея сейчас толковали? Ваш Кощей не то что водой, а и воздухом скоро торговать начнёт! Вот как выберете его президентом, он всю Сказку продаст! И вас в придачу!

— По какому такому праву ты нашего кандидата чернишь?! — накинулся на Ивана Леший.

— По праву его главного оппонента.

— Зачем от царства отрёкся, ежели власть Кощею отдавать не хочешь?!

— Он хочет, чтоб по-честному было, по справедливости! — вступилась за мужа Василиса.

— Ну, уж чего-чего, а справедливости вы от нас, отрицательных, никогда не дождётесь! — рассмеялся Леший.

— Посмотрим! Вот ты, Леший, уже не так рьяно за Кощея заступаешься. Видно, и ты в нём разуверился! — сказал царевич.

— Разуверился ли, нет ли — моё дело! А за тебя голосовать не стану, можешь не агитировать! Уж лучше совсем на выборы не пойду!

— Дело твоё. Только не пришлось бы потом локти кусать!

— Это с чего это я локти буду кусать?! — нахмурился Леший.

— С того, что после избрания Кощея президентом к власти в стране могут прийти киногерои.

— Эва загнул! Да мы же их в бараний рог скрутили! Я лично в сражении участие принимал!

— Правильно. Победить-то мы их победили, а вот выдворить из Сказки — на радостях — позабыли.

— Виноват, — сказал Горыныч. — Я хотел проводить их до самых росстаней, а вместо этого для фотографии позировал.

— Ты-то чего встреваешь?! — рассердился на него Леший.

— Лёш, а ведь царевич дело говорит! — ответил Змей Горыныч. — Кощею мы нужны только как избиратели. А как президентом станет, опять о нас забудет.

— Вас не просто фотографировали. Кикимора отвлекала внимание. О киногероях забыли, а они тем временем полетели в сторону Кощеева замка. Это значит, что они остались у нас в Сказке.

— Получается, что Кощей их отпустил? — спросил Леший.

— Он с ними договорился, — ответил Иван.

— Договорился?! О чём?

— Ха! Если б я знал!., Только мне показалось странным, что Чёрную Молнию связали, а трое её подручных остались на свободе. Их всех бы следовало связать.

— Царевич, ты уверен, что Кощей…

— Перед тем, как подарить киногероям свой лимузин, Кощей о чём-то шептался с кибером. Видимо, только я обратил на это внимание, — сказал Иван-царевич.

— Ладно. Чего ты хочешь? — неожиданно спросил Леший.

— Только одного: чтобы вы, отрицательные, не проморгали врага. Будет здорово, если ты потолкуешь с Бабой Ягой…

Иван-царевич пришпорил Волка, и все трое исчезли в зарослях высокой травы.

— Как хорошо начинался день! — вздохнул Леший. — И вдруг — нате, получите и распишитесь! Ты ему поверил, Горыныч?

— Зачем царевичу врать? Да и не к лицу враньё положительным. Я ему верю. Кощей ничего просто так не делает. Он что-то задумал.

— Ой, Лёш! Погляди! Кто это там?! — воскликнул Змей Горыныч.

В высоком безоблачном небе летели три белые птицы. Рукой заслонив глаза от солнца, Леший следил за их полётом.

— Да это же наши почтари! — воскликнул он. — Соскучились поди по дому-то. Возвращаются.

Голуби сделали круг над Змеиными пещерами и стали снижаться. Обрадованный Леший пошёл им навстречу, высоко подняв руки над головой. Голуби сели к нему на плечи.

— Ну вот, мои дорогие! — прослезился Леший. — Вернулись! А я вас ждал! Ведь хорошо вам у меня жилось, правда? Идёмте, я вас накормлю, напою!

Голуби вспорхнули и дружно полетели к своей клетке, что стояла у входа в пещеру.

— Жизнь вроде налаживается! — сказал Леший, проходя мимо Горыныча. — Всё будет по-прежнему, а может, даже лучше.

— Конечно, ведь мы с тобой теперь молодые да сильные, — поддакнул ему Горыныч.

Молочную реку только называли рекой, а на самом деле это был маленький Молочный ручей, протекающий по опушке соснового леса. Если бы не топкие кефирные берега, Молочный ручей можно было бы перепрыгнуть — такой он был узкий. Он прятался в зарослях одуванчиков, теряясь, в конце концов, у подножия песчаного холма. Никто не знал, откуда молоко берётся и куда исчезает. Но по вкусу оно ничем не отличалось от коровьего.

Одуванчики на холме росли на удивление большие и пушистые. А с холма открывался вид на реку Смородину — спокойную и прозрачную настолько, что можно было рассмотреть на дне каждый камушек. Один берег реки был крут и обрывист. По склону обрыва, в глубоких норках, издавна селились ласточки. Другой берег, пологий и песчаный, был больше похож на пляж. Над пляжем мрачной стеной нависал пихтовый лес. Где-то там, в глубине леса, бил из-под земли Живой Ключ и стояла избушка деда Пихтаря.

Дед Пихтарь — невысокий, но крепкий и широкий в плечах старик — подошёл к избушке с полной корзиной грибов. Одет он был немного странно: спортивный костюм, бейсболка и валенки. Пол-лица скрывала седая окладистая борода, а из-под кустистых бровей глядели строгие, но добрые глаза.

Пихтарь сел на завалинку отдохнуть, а заодно перебрать грибы. Червивые он отбрасывал в сторону, хорошие складывал в котелок. В это время в окне избушки появилась любопытная беличья мордочка. Завидев деда, белка радостно зацокала и в мгновение ока очутилась у него на плече.

— Дедушка пришёл! — весело затараторила она. — А что дедушка принёс? Грибов?! Это хорошо! Давай, я помогу тебе их разобрать.

Ну, помоги, Внучка! — сказал дед.

Белочка жила у Пихтаря второй год. Он принёс её в дом больным беспомощным бельчонком. Отпоил живой водой, выкормил и решил назвать Сироткой, потому что родителей у неё не было. Но белочка с ним заспорила: «Какая же я Сиротка, если у меня есть ты, дедушка?! Назови меня лучше Внучкой!» Пихтарь от души посмеялся, но с белочкой пришлось согласиться. Так и стала с тех пор она Внучкой…

Белочка прыгнула в корзину и стала подавать деду самые свежие грибы: подосиновики, белые, маслята.

— Вот этот возьми, дедушка, и этот возьми. А этот вот, подберёзовик, можно, я сама съем? Уж больно он мне понравился.

— Съешь, конечно. О чём разговор?!

— Спасибо, дедушка.

— На здоровье!

Внучка схватила зубами гриб и в три прыжка очутилась на дереве. Она оглянулась на деда и стала нанизывать гриб на острую веточку.

— Прятать понесла, — усмехнулся Пихтарь. — Запасливая.

Дед Пихтарь окинул взглядом своё хозяйство. Вокруг избушки ходили куры, они что-то искали в траве. На плетне, нахохлившись, дремал петух. Гудели пчёлы, возвращаясь в ульи с грузом нектара. Привычная жизнь шла своим чередом, и она была прекрасна.

— Дедушка, а мы сегодня за водой пойдём? — спросила Внучка.

— Я же приносил воду. В избе, на лавке, ведро.

— Прости меня, дедушка, я резвилась и нечаянно воду пролила. — Внучка виновато опустила голову. — Ты не будешь ругаться?

— Что поделаешь, — вздохнул Пихтарь, даже не думая сердиться на Внучку. — Пролила — значит, новой наберём. Резвиться тоже надо…. Сейчас ведро возьму, и пойдём…. Постой, если ты в избе воду пролила, значит, пол мокрый?

— А я, небось, воду собрала. Полы сухие.

— О-о-о! Зато ты вся мокрая! Ты что, собой, что ли, полы протирала?

— Нет, тряпкой.

— Ладно. Молодец, Внучка. Пошли за водой.

Дед Пихтарь взял ведро, и они пошли знакомой тропинкой к реке Смородине. Белочка бежала за ним следом, перепрыгивая с ветки на ветку. Вскоре впереди заблестела река. Внучка обогнала деда и, добежав до воды, принялась жадно пить.