— Ну, ты вчера чудил без баяна. Двух девок разом охмурил, Алика вообще чуть не грохнул. До смерти напугал. Откуда в тебе это взялось?

— Постпубертатный период, — ответил Ян, отмахнулся и скривился, болела голова.

— Ян, ты растешь прямо на глазах. Ты бы видел, как на тебя вчера смотрели Голиней с Безуглым, такое впечатление, что они тебя видели первый раз. Серьёзно, а как ты Карину за талию взял. Властно так, как собственник, как хищник, как вождь.

— Андрюха отпрыгни, голова раскалывается. Всё, больше пить не буду… целую неделю, может даже больше. Зачем вообще надираться? Ну, выпил стаканчик и достаточно, так нет же — пока земля не закачается.

— Это ты загнул, на счет выпивки. Ты что в Коблево не едешь?

— Причем тут Коблево?

— Смешной, там же вина, как грязи и местного и молдавского, по соответствующей цене. За одни и те же деньги, можно выпить в два раза больше, чем в Одессе.

— Это главный мотив твоей поездки в Кобелевку?

— Не главный, но и не последний, а что там еще делать? Покупался, выпил, позагорал. Можно еще глосиков наловить, если море будет спокойным. Их можно на песке острогой достать. Кстати надо будет наделать острог из электродов, я придумал, как.

Разговор перешел в чисто технологическую плоскость, что не совсем интересно читателю, зато у Яна головная боль прошла, видимо от интеллектуальных усилий.

Утро началось, как обычно. Петр Андреевич вручил Яну купюру для похода за вином. После отгула наставник не выглядел лучше, хотя казалось бы день отдыха. Над левой бровью виднелась заживающая ссадина, а нахмуренные сдвинутые брови показывали уровень настроения.

Ян быстро обернулся, продавщица в магазине встречала его уже, как родного. Петр Андреевич открыл бутылку, молча, выпил, морщины на лице начали разглаживаться, Яну даже не предлагал.

— Ну, как вы тут без меня, вчера?

— Нормально, ремонтировали с Андреем, дефлекторы на крыше. А у вас, как?

— Как обычно, гугеноты с католиками кое-что не поделили. Пришлось зализывать раны.

Он надел свою вязаную шапочку, подошел к зеркалу внимательно рассмотрел ссадину на лбу, потрогал её пальцем. Хмыкнул и натянул шапочку до глаз. От этого он перестал быть похожим на Вовку из Тридесятого царства, но стал еще смешнее. Теперь он напоминал мультяшного импортного разбойника. Не из русской народной сказки, а из чего-то европейского, не хватало косой повязки на глаз, как у пирата. Ян улыбнулся.

— Чего лыбишься? Это просто чтобы вопросов меньше задавали, а то у нас в завкоме масса любопытных бабочек. Они мою Тимофеевну знают. — Он еще раз осмотрел свою физиономию со всех сторон и пришел к выводу: «Сойдет, не на свадьбу».

Целый день прошел в трудах. Ян старался помогать шефу, тот его похваливал. Настроение у Петра Андреевича к обеду улучшилось, второй стакан портвейна прошел по графику. К концу смены Ян пришел на доклад в вагончик. Петр Андреевич уже переоделся из спецодежды и напоминал с виду сельского врача. У него вообще была мания чистоплотности, руки он мыл в течение дня десятки раз. Когда Ян обратил внимание на эту особенность, Петр Андреевич сказал, что это у него после немецких приключений, после всей грязи, которую ему пришлось перенести.

Сейчас он был одет в белый парусиновый костюм, с накладными карманами на пиджаке и широченными брюками моды начала шестидесятых годов. На голову была водружена летняя, тоже белая, шляпа в дырочку, а на кончике носа красовались очки. Наставник рассматривал какие-то чертежи.

— Вот и хорошо, что ты пришел, а я тебя жду, — он сложил чертеж, — Твой дружок домой с тобой вместе ездит?

— Да, а что случилось?

— Ничего не случилось, помощь нужна. Я угощаю.

Тут Ян вспомнил о своем зароке на счет вина, но и отказывать Петру Андреевичу не хотелось, поэтому он ответил обтекаемо:

— Я в принципе не против, но если можно перенести, то…

— Перенести нельзя, а дело нужное и доброе. Ты Колю грузчика знаешь?

— Знаю.

— А про женщин у меня спрашивал, как их окрутить, сделать посговорчивей?

— Спрашивал, — тон Яна стал более заинтересованным.

— Сегодня показательные выступления, но Коля сам стесняется. Вы с Андреем будете массовкой. Зайдем в винарку, я вас там познакомлю с двумя дамами: блондинкой и брюнеткой. Только вы рты не роззевайте — это дамы для Коли, вы для счету, как гарнир. Без обиды, просто помощь товарищу. Как только дело сложится, я моргну, и вы тихонько сваливаете. Всех делов, а винца выпьете.

— А с чего это такая забота о Коле? Он вроде бы и так парень видный и не маленький, если не ошибаюсь, ему уже двадцать восемь, сам такие вопросы мог бы решать.

— Ты не умничай, ты тоже не пацан, а вопросы задаешь наставнику, значит, тоже не все гладко на женском фронте. А у Коли особый случай. От него все бабы разбегаются.

— Не замечал.

— Он на работе шифруется, но все равно информация уже просочилась, так сказать через непрямые источники и по косвенным уликам Колю вычислят вот-вот.

— Вы что-то, Петр Андреевич, загадками говорите, непонятно. Что за информация, что он скрывает?

— Что скрывает — то секрет, так сказать информация, не подлежащая разглашению.

— Нет, Петр Андреевич, так дело не пойдет. Может, Коля какой-нибудь страшной болезнью заражен, а вы под него женщин подкладываете.

— Ну, у тебя и фантазия, Ракита, та часом в кружке юных фантастов в Доме пионеров не занимался? Ты что меня за диверсанта принимаешь, да мне майор Смерша поверил, а ты…

— Я вам верю, Петр Андреевич, — Яну стало неловко, — только в темную тоже не по-русски получается. Ведете нас, как козлов на поводке.

— Ну, у тебя и сравнения Ян Петрович, ты выбирай выражения, а то я могу ненароком обидеться, — наставник помолчал. — Ладно, только, если кому сболтнете…, можете себя считать евнухами, обрежу без надежды на восстановление.

— Обижаете, Петр Андреевич, могила.

— Ты заметил, что Коля всегда идет в баню после всех?

— Как-то не замечал.

— Правильно, потому что мало еще работаешь. Он старается, чтобы его никто в голом виде не увидел, — Петр Андреевич обернулся, как будто кто-то мог их подслушивать в вагончике, — стесняется он своей природы. Понятно?

— В каком смысле, у него, что физический изъян?

— Какой ты непонятливый, мог бы логику включить, студент всё-таки. Утром он переодевается со всеми вместе и ничего не скрывает, а после смены…, в чем отличие?

— Он в душ идет.

— И что?

— Ничего, моется, наверное.

— Так всё, — наставник разозлился, — я удивляюсь, как тебя еще с института не выгнали, такого недогадливого. Без трусов он в душе!

— Ясное дело, если б он в трусах мылся, его бы за ненормального приняли.

— Под трусами что!?

— Как что, понятное дело.

— Так вот, у него это понятное дело, очень большое. С кем из девчат не встречался, один крик выходит и никакого удовольствия.

— Неужели настолько большое?

— Настолько, сам инспектировал. Поэтому он попросил меня помочь, тут без профессионалов не обойтись.

— И как же вы собираетесь решать эту проблему?

— Я же сказал с помощью профессионалов. Девчат пригласил с Приморского, если ни одна из них не поможет, тогда только хирургия, но там тоже всё схвачено, из большого всегда маленький сделать можно. Правильно?

— Эти девчата, они кто?

— Как кто? Профессионалки. Проститутки.

— Настоящие? — удивлению Яна не было предела.

— Нет, всамделишные, — Петр Андреевич с сожалением посмотрел на напарника, — я смотрю, ты тёмный, как три подвала вместе, тебя еще воспитывать и воспитывать. Ладно, разговорился я с тобой. Пошли, Коля, наверное, уже ждет.

Винарку Петр Андреевич выбрал ближнюю, там, как всегда в это время было полно народу и накурено, что не продохнуть, тем более на улице стояла жара. Наставника здесь знали и уважали, без возражений им уступили столик в углу, уборщица грязной тряпкой протерла стол, на который поставили каждому по стакану вина и по дежурной конфетке.