Пуаро подскочил на стуле.

— Но ведь это, — сказал он, — великолепно! Это как раз то, что нам было нужно!

— О чем вы, скажите на милость?

— О том, что она позвонила из аптеки на углу.

Инспектор Шарп раздраженно поморщился:

— Погодите, месье Пуаро. Давайте проанализируем известные нам факты. В восемь минут седьмого Патрисия Лейн еще жива, она звонит из этой комнаты в полицейский участок. Вы согласны?

— Я не думаю, что она звонила отсюда.

— Ну, тогда из холла.

— Нет, из холла она тоже не звонила.

Инспектор Шарп вздохнул:

— Но надеюсь, вы не ставите под сомнение сам звонок? Или, может, я, мой сержант, констебль Най и Нигель Чэпмен оказались жертвами массовой галлюцинации?

— Разумеется, нет. Вам позвонили. И у меня есть маленькое подозрение, что звонили из автомата, который находится в аптеке на углу.

У инспектора Шарпа отвисла челюсть.

— Вы хотите сказать, что на самом деле звонила Валери Хобхауз? Что она выдала себя за Патрисию Лейн, которая в то время была уже мертва?

— Совершенно верно.

Инспектор помолчал, потом со всего размаху стукнул кулаком по столу:

— Не верю! Я же слышал… сам слышал голос…

— Слышали, да. Девичий голос… прерывистый, взволнованный. Но вы же не настолько хорошо знали Патрисию Лейн, чтобы узнать ее по голосу?

— Я — то нет, но с ней разговаривал Нигель Чэпмен. А его нельзя провести. Не так — то легко изменить голос по телефону или выдать себя за другого. Нигель Чэпмен понял бы, что с ним говорит не Пат.

— Да, — сказал Пуаро, — разумеется. Более того, он прекрасно знал, что это не Пат. И немудрено, ведь незадолго до звонка он сам убил ее ударом в затылок.

Инспектор на мгновение потерял дар речи.

— Нигель Чэпмен? Нигель Чэпмен? Но когда мы увидели мертвую Патрисию, он плакал… плакал как ребенок!

— Вполне возможно, — сказал Пуаро. — Думаю, он был к ней привязан… насколько он вообще способен привязаться. На протяжении всего расследования Нигель Чэпмен оказывался самой подозрительной личностью. Кто имел в своем распоряжении морфий? Нигель Чэпмен. Кто достаточно ловок и сообразителен, чтобы разработать хитрый план убийства? У кого хватит смелости довести его до конца и сбить с толку преследователей? У Нигеля Чэпмена. Кто жесток и тщеславен? Нигель Чэпмен. У него все качества, которыми должен обладать убийца: он безумно заносчив, злобен, любит ходить по острию ножа и поэтому часто совершает безрассудства, лишь бы привлечь к себе внимание. Взять хотя бы историю с конспектами! Вдумайтесь, какой это прекрасный блеф: он заливает их своими чернилами, а потом подсовывает платок в комод Патрисии! Но он хватил через край, когда вложил в руку Пат волосы Лена Бейтсона. Это была его роковая ошибка — ведь он упустил из виду, что раз Патрисию ударили сзади, то она просто физически не могла схватить убийцу за волосы. Все преступники одинаковы: они слишком себя любят и слишком высоко ценят свой ум и обаяние, потому что в чем, в чем, а в обаянии Нигелю отказать нельзя. Это обаяние капризного дитяти, которое никогда не повзрослеет и живет только собой и своими интересами.

— Но почему, месье Пуаро? Почему он убил их? Остин — еще понятно. Но зачем ему было убивать Патрисию Лейн?

— А вот это, — сказал Пуаро, — нам и предстоит выяснить.

— Давненько я вас не видел, — сказал старый мистер Эндикотт Эркюлю Пуаро и проницательно взглянул на прочих посетителей. — Очень мило, что вы решили навестить старика.

— Да вообще — то, — сказал Эркюль Пуаро, — я пришел по делу.

— Рад служить, вы же знаете, что я ваш вечный должник. Вы тогда меня очень выручили, распутав дело Абернети.

— А я, честно говоря, не ожидал вас тут застать. Я считал, вы уже вышли на пенсию.

Старый юрист невесело усмехнулся. Его фирма была одной из самых уважаемых и процветающих в городе.

— У меня назначена встреча со старым клиентом. По старой дружбе я еще веду кое — какие дела.

— Сэр Артур Стэнли, если не ошибаюсь, тоже был вашим старым другом и клиентом?

— Да. Он пользовался услугами нашей фирмы с молодости. Он был удивительным человеком, Пуаро… редкого ума человеком.

— По — моему, вчера в шестичасовом выпуске новостей говорили о его смерти?

— Да. Похороны состоятся в пятницу. Он довольно долго болел. Насколько мне известно, у него была злокачественная опухоль.

— А леди Стэнли умерла несколько лет назад?

— Примерно два с половиной года назад.

Из — под кустистых бровей на Пуаро смотрели проницательные глаза.

— От чего она умерла?

Юрист поспешно ответил:

— Приняла слишком большую дозу снотворного. Кажется, мединала.

— Дознание проводилось?

— Да. Полиция пришла к заключению, что она приняла его по ошибке.

— Это правда?

Мистер Эндикотт помолчал.

— Пожалуйста, не сердитесь, — сказал он. — Я не сомневаюсь, что вы интересуетесь не из праздного любопытства. Мединал довольно опасен, потому что не существует четкой грани между лечебной и смертельной дозами. В полусонном состоянии человек может забыть, что он уже принял снотворное, и принять еще раз, и тогда последствия бывают самые печальные.

Пуаро кивнул:

— Это с ней и произошло?

— Вероятно. На самоубийство или на попытку самоубийства не похоже.

— А… на что — нибудь еще?

Мистер Эндикотт снова метнул на него проницательный взгляд:

— Есть показания ее мужа.

— И что в них говорится?

— Он заверил следствие, что, приняв мединал, она порой впадала в забытье и просила еще.

— Он сказал неправду?

— Ей — богу, Пуаро, вы просто несносны! Откуда же мне знать, скажите на милость?

Пуаро улыбнулся. Его не обманул нарочитый гнев Эндикотта.

— Я полагаю, друг мой, что вы все прекрасно знаете. Однако сейчас я не буду докучать вам расспросами. Мне только хочется узнать ваше мнение. Чисто по — человечески. Как вам кажется, Артур Стэнли мог бы убить свою жену, если бы ему захотелось жениться во второй раз?

Мистер Эндикотт подскочил как ужаленный.

— Чушь! — воскликнул он. — Какая дикая чушь! Да и не было у него другой женщины! Стэнли преданно любил свою жену.

— Я так и думал, — сказал Пуаро. — А теперь я расскажу вам о цели моего визита. Вы были поверенным в делах Артура Стэнли. И очевидно, являетесь его душеприказчиком?

— Вы угадали.

— У Артура Стэнли был сын, который поссорился с отцом после смерти матери. Поссорился и ушел из дому. Он даже изменил фамилию.

— Да? Я этого не знал. И как же теперь его звать?

— Мы к этому еще вернемся. Но сначала мне хотелось бы высказать одно предположение. Я думаю, что Артур Стэнли оставил вам письмо, которое вы должны были вскрыть либо в чрезвычайных обстоятельствах, либо после его смерти. Я угадал?

— Фантастика, Пуаро! В Средние века вас, как пить дать, сожгли бы на костре! Вы просто ясновидящий!

— Стало быть, я прав? Я думаю, что в письме вам был предложен выбор: либо уничтожить его… либо принять определенные меры.

Он умолк. Его собеседник тоже не произносил ни слова.

— Мой бог! — обеспокоенно воскликнул Пуаро. — Надеюсь, вы его не уничтожили?

Мистер Эндикотт медленно покачал головой, и у Пуаро вырвался вздох облегчения.

— Мы ничего не делаем впопыхах, — неодобрительно откликнулся мистер Эндикотт. — Я должен навести справки… полностью удостовериться… — Он помолчал и сурово добавил: — Это дело сугубо личное. Я даже вас не могу в него посвятить.

— А если я докажу, что у меня есть веские основания интересоваться?

— Попробуйте, но не представляю, откуда вам могли стать известны подробности этой истории.

— О нет, я выскажу лишь кое — какие догадки. Но если я угадаю правильно…

— Навряд ли, — отмахнулся мистер Эндикотт.

Пуаро глубоко вздохнул:

— Значит, договорились. Итак, я подозреваю, что вам были даны следующие указания. В случае смерти сэра Артура Стэнли вы должны разыскать его сына Нигеля, выяснить, где и как он живет, и удостовериться, что он не замешан ни в каких преступных махинациях.