Интересно, если бы красных в романе представлял ни Яша Гальперович еврей-чекист или Емеля из Пензы, а Лебединский красный казак, какой-нибудь Охрименко? Черноус — Черный ворон не рубил бы ему голову или не вешал? Рубил бы и вешал. Он не борется за идею, если только не называть идеей утверждение его самого, как хозяина, а мстит за свою поруганную жизнь. Что это меняет? Меняет! Героизм сложней обосновывается. Героизм произрастает на основе высокой идеи, а здесь идея не видна. Поэтому он и терпит поражение.

Желание показать неприкрытую правду, пострашней, со всеми темными сторонами не всегда приводит к действительной правде, той, которую называют истинной. В романе, из-за неглубокого понимания сущности борьбы атамана Черноуса или не желания её понять, произошла ошибка свойственная, например, историкам советского периода. Казацкие атаманы Северин Наливайко, Криштоф Косинский, описанные ними, как борцы за освобождение Украины, были, как максимум, борцы за свой собственный статус, статус казаков, как социальной прослойки, но не ставившие целью обретение независимости Украиной, освобождение украинского народа от польского или русского порабощения. Это даже не несло какой-то антифеодальной нагрузки. Такую оценку поддерживают большинство здравомыслящих и незаангажированых специалистов.

Это не исключает единичных деклараций перечисленных атаманов о любви к родному народу и готовности положить за него голову. Фактическая их деятельность ни как конструктивно не стыкуется с борьбой за независимость народа. Она сводится к элементарной борьбе за жизненное пространство, примитивным налетам, казням видимых или мнимых врагов, не несёт перспектив в будущем.

По своей сути роман Василя Шкляра «Черный ворон» есть неточная интерпретация исторических событий. Вероятно, эта неточность связана не с незнанием фактов, а с желанием их так интерпретировать, чтобы всколыхнуть страсти, привлечь внимание и не важно, что эти страсти пропитаны обидой и нереализованной злостью главного героя. Раскручивание, разжигание конфликта важнее самой сути конфликта.

Казалось бы, ну какая разница, как квалифицировать и показывать конфликт, на котором основан роман. Какой характер он носит в своих главных проявлениях, национальный или классовый, политический? Разница огромная. Во втором случае он мог привести, как положительныйпример героизма в классовой идеологической борьбе. Примем во внимание, что положительныйпример это всегда возможный повод для подражания. Чем такое подражание опасно для формирования единой нации? Практически ни чем, малоактуальна сейчас классовая борьба. Осудили Сталинизм, осудили Ленинизм. Что в будущем по этой теме? Легкие политические игры в коммунизм? Идеологически наша нация почти однородна.

В другом случае приводится положительныйпример героической вооруженной борьбы с различными другими национальностями в первую очередь с «москалями», «жидами», я уже не беру во внимание китайцев с латышами, тоже забредшими в наши края.

С точки зрения идеологии, стремление к восхвалению героики борьбы должно приводить к рецидиву такой же борьбы на новом уровне.

Вопрос. Провоцирование межнациональной борьбы, не дай бог вооруженной, будет способствовать единению нации сейчас, в современных условиях? Вопрос над ответом, на который не нужно думать, он — риторический.

Нам нужно свыкнуться с мыслью, что борьба, как вид внутренней конфронтации, нами должен быть забыта. Мы можем бороться только за всеобщее согласие.

Напомню, сама независимость нашего государства пришла к нам не в результате вооруженной борьбы, а в результате согласия политических лидеров. Меняются времена, меняются и методы проведения социальных процессов.

В связи с темами непонимания и конфронтации, невозможно обойти ОУН, УПА, Мельника, Бандеру, Шухевича и вообще борьбу организаций украинских националистов. Тема очень болезненная, из той серии, что у нас в стране до сих пор существует для разных контингентов граждан разная история. События одни, а оценки, интерпретации разные.

Для того чтобы лучше понять почему сложилась эта ситуация очень желательно детально рассмотреть мотивацию и цели ОУН и её противников.

Стратегическая цель ОУН понятна и легко формулируема: независимое украинское государство. Цель благая, правильная и неоспоримая, это собственно то, к чему мы пришли в 1991году и считаем одним из главных достижений нации.

Стратегическая цель противников ОУН не так легко прослеживается и формулируется. Скорее всего — это уничтожение строя враждебного существующему в СССР. В данном случае таким официально выступал антикоммунистический националистический режим. Все организации, которые на каком-то периоде, выступали в союзе с ним, автоматически подпадали под статью — уничтожение.

Оценка этой стратегической цели более сложна и многогранна. Конечно уничтожение нацизма — цель правильная, в этом нет сомнений. Уничтожение союзников нацизма — цель вряд ли неоспоримая, тем более, что степень сотрудничества у союзников, а главное, мотивы вступления в союз, были разные. Тем не менее, эта цель существовала для советских украинцев в достаточно бескомпромиссной форме.

В формулировке: «уничтожение строя враждебного существующему в СССР» важно понимать, что режим Союза ССР без сомнения был тоталитарным и его законность можно легко подвергнуть сомнению, недаром Советское государство долго не признавалось мировым сообществом. Соединенные Штаты признали Советский Союз только в ноябре 1933 года.

На эту тему есть мнения очень резкие. Видный современный российский ученый историк и социолог, профессор, доктор исторических наук А.Б. Зубов пришел к выводу: «С точки зрения общепринятых норм юридического права СССР, а уж тем более его составная часть РСФСР — государствами как таковыми не являлись. А были «… внезаконными властными структурами, типологически сходными с разбойничьими бандами…».[27]

Тем самым можно сказать, что советские противники ОУН были мотивированы незаконной организацией. Их побуждение к действию было вызвано идеологией, которую хоть официально не осудили, но было приведено множество фактов её порочности, чего только стоит советский террор на протяжении всей истории государства.

Однако СССР, в конце концов, был признан мировым сообществом и позднее стал членом ООН, как, кстати, и Украина. Его легитимность формально была восстановлена еще в середине тридцатых.

Исходя из вышеизложенных соображений, отметим, что обе стороны находятся в одинаковой юридической позиции, перефразируя — их правоту невозможно доказать, как и неправоту. Не один здравый юрист не даст оценку, в которой можно однозначнообвинить и тем более осудить, любую из сторон и оправдать другую. Обсуждать законность стратегических позиций в этой борьбе — путь абсолютно бесперспективный. Они сомнительны у обеих сторон.

Попытаемся рассмотреть мотивацию тактических целей и методы их достижения. Свою деятельность ОУН начала еще на территории Польши. Революционный терроризм, так популярный во второй половине девятнадцатого века и прораставший в двадцатом, оказал своё влияние на Организацию Украинских Националистов. Экспроприации и террор, политика вооруженной борьбы были наиболее видимыми проявлениями её деятельности в предвоенные годы.

Методы борьбы за благое дело играют большую роль в оценках результатов деятельности. Хотя, как говорил Чапаев, даже Александр Македонский в белых перчатках не воевал, но, тем не менее и не преследовал собственных соотечественников за убеждения и не поддерживал антисемитизм.

Чтобы высветлить темные и светлые стороны деятельности ОУН, попытаемся разложить её на составляющие. Для начала вспомним, что после смерти Коновальца, ОУН отличалось неоднородностью и имела, как минимум два направления возглавляемых Мельником и Бандерой. Причем фракция Мельника отличалась большей умеренностью и склонностью к политической борьбе, а не только вооруженной, продолжая деятельность начатую Коновальцом.