ещё ниже и рискуя вывалить свои щедрые подарки, полученные от природы,

прямо на блюдо клиента. "Не пью", — сухо ответил тот, принимаясь за

отпиливание второго ломтика.

Девица изобразила какой-то звук, вроде фырканья, разогнулась, и

удалилась вслед за сестрой, обиженно вихляя немаленькой филейной частью.

Гном вызвал в памяти ту же сцену в исполнении первой девахи, и пришёл к

выводу, что довольное покачивание бёдрами и обиженное покачивание

бёдрами на вид отличаются не очень сильно, и действуют одинаково

возбуждающе. Но, похоже, не на эльфов. Или, по крайней мере, не на всех из

них…

Нарн откусил большой кусок от горячего ароматного и сочащегося жиром

окорока, который он крепко держал обеими руками, и оглянулся на странного

паренька за соседним столиком. "А может…" Ходили тёмные слухи, что

среди эльфов тоже завелись эти… эти… Ну, в общем — ЭТИ". Гном бросил

оценивающий взгляд на ушастого, и на всякий случай отодвинулся чуть

подальше.

Ужин оказался очень вкусным, особенно после целого дня воздержания от

пищи. Так что на некоторое время гном отключился от окружающего,

сосредоточившись на уничтожении принесённых вкусностей. Когда к нему

вернулась способность мыслить, на блюде перед ним лежали только

обглоданные добела косточки, а кувшин, о котором Нар точно помнил, что

перед началом трапезы он был полон пусть не самого лучшего, но вполне

нормального вина, оказался пустым.

Гном довольно икнул, и обратил подобревший взор на соседа по столу. Тот

продолжал ковыряться в своей отбивной, не одолев ещё и половину. Нар

немного подумал, и решил, что после хорошего ужина можно и развлечься

приятной беседой. Ближайший кандидат в собеседники находился прямо за

этим столом, поэтому гном ещё раз икнул, кашлянул, и, когда ушастый

обратил на него внимание, сделал то, чего никогда бы не сделал в голодном и

трезвом состоянии — представился. Ибо негоже вести беседы, не зная имени

собеседника, и не назвавшись самому.

— Нар, гном из клана Нарка, — гордо заявил он, ударив себя в грудь

громадным кулачищем… Сзади послышались два тихих смешка. Гном

мгновенно обернулся, но там никто не улыбался. "Показалось…" — подумал

Нар, и снова обернулся к ушастому.

Видно было, что тому не очень хочется знакомиться с каким-то грязным

гномом, но правила вежливости требовали в ответ представиться, и он,

приподнявшись с лавки, отчеканил:

— Эилдусар, Голубой Эльф из Дома Голубых Эльфов.

В зале мгновенно воцарилась тишина. В которой гном за столиком сзади

кто-то снова хихикнул явно женским голосом, и громким шёпотом произнёс:

"В живых должен остаться только один!". На что юношеский ломающийся

голос насмешливо поинтересовался: "И как, по твоему, эти Голубые

Маклауды друг-друга побеждают? Зат… (Тут гном снова икнул, и потому

часть слова не услышал)…хивают соперника до смерти?"

"Какие Маклауды? Сказано же, Голубые ЭЛЬФЫ!" — отрешённо подумал

гном, наблюдая, как после этих слов притихший было народ моментально

оживился. Между тем со всех сторон в сторону Перворожденного

посыпались грязные шуточки и не менее грязные намёки, а из закутка в углу,

где весело проводила время какая-то компания подозрительных личностей,

поднялись двое, и вихляющей походкой направились к столику эльфа и

гнома. Нар ногой пододвинул поближе свой лежащий на полу под столом

дорожный мешок, и стал настороженно ожидать дальнейшего развития

событий. С одной стороны, благоразумие и чувство брезгливости требовало

немедленно удалиться, с другой — было интересно, чем всё это закончится. Да

и люди вокруг могли подумать, что гном ретируется, потому что испугался

приближающихся извращенцев. Этого Нар допустить не мог.

В том, что приближались именно извращенцы — сомнений не было. На

обоих штаны в обтяжку, такие же, как у странной парочки за соседним

столом, только у тех штаны пошиты из какой-то грубой голубой (Голубой!

Тьфу!) ткани, а у этих — из чёрной кожи. Из одежды в дополнение к штанам

имелись только чёрные кожаные жилетки, надетые прямо на голое тело.

Картину дополняли широкие кожанные же пояса, густо усеянные

заклёпками, серьги в ушах, и разноцветные татуировки по всему телу.

Приблизившись к столу, один из гнусных типов, здоровый, как бык, с

играющей бликами налысо выбритой головой, при взгляде на которую гном

поплотнее надвинул свой неразлучный шлем, остановился, и, уперев в бока

свои ручищи, мало уступающие по величине и мускулистости рукам Нара,

неожиданно тонким и противным голосом поинтересовался:

— А не желает ли сладенький провести время в хорошей компании?

— Да. В тёплой компании, — поддакнул его спутник, — невысокий шибздик с

женственными чертами лица, подчёркнутыми наложенной косметикой.

— Даже в горячей! — загоготал великан, демонстрируя всем желающим свои

гнилые зубы, среди которых каким-то чудом затесался один золотой.

Остроухий недоуменно оглянулся по сторонам, и, осознав, что обращаются

не к кому-нибудь, а именно к нему, слегка переменился в лице. Но только

слегка, и только на мгновенье. Быстро овладев собой он, не отрывая взгляда

от незванных гостей поднял левую руку и громко щёлкнул тонкими

пальцами, подзывая прислугу. Гном даже позавидовал — с его здоровенными

пальцами-сосисками такой аристократический жест исполнить было

невозможно.

На щелчок тут же подлетела одна из хозяйских дочек, наблюдавшая за

разыгрывающейся сценой от дверей на кухню.

— Что у вас там самое крепкое насчёт выпить? Неси! — эльф произнёс эти

слова таким тоном, что девушка пулей улетела на кухню, и так же быстро

вернулась с большой оловянной кружкой, наполненной до краёв жидкостью,

в коей умудрённый опытом гном по характерному запаху опознал "Зверобой"

— адскую смесь, от трёх стаканов которой погружались в иную реальность

люди комплекцией и покрепче, чем этот задохлик…

Эльф, поднявшись на ноги, взял кружку обеими руками, и, не отрываясь,

большими глотками осушил до дна. Народ вокруг снова затих. Все с

интересом следили за происходящим. Длинноухий сделал последний

глоток… Пошатнулся… Кружка выпала из его ослабевших пальцев,

покатилась по столу, и оттуда с глухим звоном свалилась на пол…

Гном ожидал, что сразу за ней туда же последует и Светлый, но тот устоял

на ногах, наклонившись вперёд и уперевшись руками в доски стола. Нар

позавидовал стойкости ушастого. Сам бы он после такой дозы этого пойла

точно бы уже храпел под столом. Этот, надо же — стоит, хоть и склонился

головой почти к самой столешнице.

И тут с эльфом стали происходить странные вещи… Его роскошные

длинные волосы стали быстро седеть. Зелёная дорожная куртка так же

быстро быстро темнела, на глазах становясь такой же чёрной, как и у

застывших напротив его обалдевших подонков. За компанию с ней

почернели и торчащие из-за спины только что бывшие серебристыми

рукояти двух мечей. Но и это было ещё не всё…

Гном на данный момент был единственным, кто мог разглядеть хотя бы

часть лица ушастого, и он видел, что выражение, "на лицо набежала туча"

иногда можно понимать буквально.

Через несколько мигов трансформация завершилась. Сосед гнома по столу

медленно поднял голову и взглянул на стоящих напротив него

представителей сексуальных меньшинств пылающими алым светом, словно

раскалённые угли, глазами. Маленький прихлебала первым понял, что дело

неладно, и начал осторожно пятиться назад. Поэтому, когда дроу выхватил

из-за спины два чёрных, как ночь, клинка, и злобно прошипев что-то вроде