— Страшно не тебе, а мне, — Фенрир подошел ближе и неожиданно прижал ее к себе. — Я же говорил, что мы влияем на людей немного по-особенному.

— Тебе страшно? — Эмилия попыталась освободится из объятий чтобы посмотреть в лицо оборотню, но парень держал крепко.

— Ты даже представить не можешь, насколько мне страшно, Эми! — его голос до краев был наполнен грустью. — Когда я думал, что вот-вот умру — мне было не так страшно, как сейчас. Тогда это была просто моя жизнь, а сейчас на кону мир между несколькими влиятельными семьями и я могу в один момент все разрушить.

— О чем ты говоришь?

Фенрир наконец-то отпустил девушку, но только для того, чтобы сесть на край кровати и усадить ее себе на колени. Все это было сделано словно на автомате, он, кажется, даже не заметил своих действий.

— То, что я собираюсь тебе рассказать должен знать только я и альфа стаи. Я могу посвятить тебя во все это, но тогда ты окончательно станешь частью нашего мира и просто уйти не сможешь уже никогда. — Фенрир пристально всмотрелся в глаза Эмилии. — Ты уверена, что мне стоит начинать говорить?

Девушка смотрела в бездонные желтые глаза и видела там себя. В золотых ореолах плясали яркие искорки, словно вспыхивали бесчисленные молнии.

— Я хочу знать все… — тихо ответила Эмилия.

— Альфа нашей стаи собирается развязать войну.

========== 7 часть ==========

POV Фенрир

Вся семья Хантеров собралась в родовом гнезде — внушительном особняке викторианского стиля, который издалека больше походил на замок. Дом расположился на вершине холма, из-за чего словно нависал над районом.

Фенриру всегда больше нравился просторный и светлый дом Ливертонов, с его огромными окнами и излишком колонн, что придавало зданию воздушности. Поместье Хантеров же наоборот казалось тяжелым и темным, хотя назвать его некрасивым было бы ложью.

В большие кованные ворота медленно «вплыл» черный кадиллак. Сразу за машиной створки сомкнулись, снова соединив вместе монограмму с вычурными латинскими R и H. Все Хантеры знали историю этих двух букв. R обозначало Рэдмонт —

фамилию, которую гордо носила их семья до изгнания из Великобритании. После переезда в Новый Свет фамилию изменили на Хантер, откуда и появилась буква H. Большой и влиятельной семье пришлось в спешке покинуть Великобританию с волной переселенцев и писать свою историю заново. Вот уже почти 400 лет нигде нет упоминания о Рэдмонтах, но зато Хантеры всплывают довольно часто.

Из автомобиля выскочил водитель и поспешил открыть дверь пассажиру. На подъездную аллею неспешно выбралась пожилая, но все еще рыжеволосая, дама. Она огляделась по сторонам таким взглядом, что сразу становилось ясно — переходить дорогу этой женщине не стоит.

Фенрир поспешил покинуть балкон и вернуться в большую столовую, где собралось множество разновозрастного народу. Всех их объединяли две вещи — рыжая шевелюра и гордая фамилия Хантер.

Поводом для встречи всей семьи стала смерть одного из ее членов. Вернее, убийство. Четыре дня назад возле ворот особняка был найден растерзанный труп одного из самых молодых волков из рода. То, как был убит мальчишка и где его оставили говорили об одном — Хантерам объявили войну. Но противник оставался неизвестным. По крайней мере, пока.

Альфа этой семьи, приходившийся Фенриру родным дедушкой, в письмах объявил, что нашлась улика, которая ясно указывает на виновных.

В настежь открытые двери столовой величественно вошла дама. На мгновение она замерла на пороге, напомнив свой же портрет, висящий на стене напротив. В ту же секунду в зале повисло молчание.

Со своего места во главе стола поднялся альфа.

— Беатрис, ты как всегда великолепна! — воскликнул пожилой мужчина, протягивая руки для объятий.

— Обойдемся без фамильярностей, Эйнар, — женщина вскинула ладонь, останавливая альфу. — Мы здесь не для обмена любезностями, братец.

Присутствующие приосанились под суровым взором Беатрис. Она была из тех женщин, что вызывают трепет одним только видом, а на деле получают самое искреннее уважение.

Фенрир втайне жалел, что альфой стал его дедушка, а не Беатрис, но все же никогда не смел пойти против воли вожака. Она была достаточно мудрой, чтобы соблюдать традиции рода, при этом не игнорируя прогресс. Как могут близнецы быть такими разными?

Беатрис как всегда села рядом с Фенриром. Они всегда ладили, несмотря на строгий характер женщины. Фенрир восхищался мудростью и опытом этой женщины и при любой возможности старался советоваться с ней. Она же, в свою очередь, никогда не позволяла себе делать огромной ошибки — игнорировать младшие поколения.

Присаживаясь в кресло, Беатрис едва заметно коснулась плеча Фенрира, показывая тем самым, что заметила его, но не позволяя себе пойти против своих же слов.

Эйнар вернулся в свое высокое кресло и из-под лба вглядывался во всех по очереди. По его лицу то и дело пробегала странная тень. Что-то мучило старого альфу. Фенрир решил, что это все из-за смерти одного из них и предстоящих разборок.

— Вам всем известно, зачем мы здесь, — наконец по залу прокатился голос Эйнара. — Юного волка, нашу кровь, жестоко убили, оставив тело на пороге дома. И вы все знаете, что это значит.

Рыжеволосые головы почти синхронно склонились. Никто не хотел войны, но все понимали, к чему идет дело.

— Но все это вы уже и так узнали из письма, — Эйнар снова встал, тяжело опираясь на край длинного дубового стола. — Я же обещал дать ответ на главный вопрос — кто виноват в содеянном.

Под высоким сводом большой столовой прокатилась волна шепота.

— Наш мальчик сражался до последнего, — альфа отправился к комоду в углу, чтобы сразу же вернуться. — Он дорого продал свою жизнь, хоть еще совсем не умел сражаться. Но этого хватило, чтобы предоставить мне… нам возможность найти убийц и отомстить.

Эйнар ударил кулаком по столу, а когда убрал руку, то там остался стоять изящный хрустальный флакончик. Внутри лежал небольшой клочок шерсти.

Фенрир ни с чем не мог бы спутать этот угольно-черный окрас. За всю жизнь ему не встречались больше такие оборотни, как Роберт Ливертон. А значит…

— Не верю… — прошелестело над ухом. — Ему незачем нарушать мир.

Говорила Беатрис. Без сомнения, она обращалась именно к Фенриру. Слова старейшины сразу же погасили страх, что уже начал разгораться внутри. Несмотря на то, что Роб был альфой совсем другой стаи, Фенрир уважал его и ценил их дружбу. Он не мог поверить, что этот, пусть и вспыльчивый, но такой добрый парень может убить беспомощного ребенка.

— Зачем ему нарушать перемирие? — прозвучал наконец интересующий всех вопрос.

Эйнар вздрогнул, словно не ожидал вообще никаких вопросов.

— Их не устроило распределение территорий, об этом известно давно, — слова альфы были полны яду. — Я закрывал глаза на то, что они все время пересекают границы. Но ведь вреда не было, можно было спустить такую мелочь с рук. И вот чему я позволил произойти — они уже не считают нас опасным противником!

— Я все равно не могу поверить, что Роб пошел бы на это, — подала голос мама Фенрира. — Извини мою дерзость, отец, но Ливертоны не уступают Хантерам ни в чем, а тем более в чести.

Эйнар словно сорвался с цепи. Он в мгновении ока очутился рядом с дочерью. Хрупкую шею сдавила мощная рука с враз удлинившимися когтями.

Фенрир вскочил со своего места с готовностью прямо по столу броситься на защиту матери. Но на его плечо легла тонкая, но властная рука.

— Хватит этого цирка, Эйнар!

Нечасто приходилось видеть Беатрис в гневе. Обычно хватало одного взгляда, чтобы разрешить спор. Но теперь женщина была в ярости! Ее каблуки оставляли на паркете вмятины, а стук эхом разносился по всему дому, когда Беатрис бросилась к брату.

— Ты жалок, Эйнар Хант! — звонкая пощечина заставила альфу пошатнуться и отпустить шею Агнес. — Как смеешь ты говорить о чести и вендетте, когда сам же поднимаешь руку на свою кровь?!