— Ты знаешь, — так неожиданно громко сказал Андрей, что Нибон вздрогнул, — я бы назвал Зеленый Перевал шепчущей планетой. Здесь нет громких звуков, все вокруг шелестят, шепчет, напевает, мурлычет.

— И мяукает, — едва уловимо улыбнулся Нибон. — Интересно, почему бы Джорджу не развести здесь кошек?

— Он собирается это сделать. Ищет подходящую породу. Ну что, пойдем спать?

Утро ворвалось в спальню так стремительно, словно кто-то сдернул с Андрея покрывало.

Нибон уже сидел в столовой, пил чай и рассматривал журнал космонавтов, страницы которого пестрели рисунками, фотографиями и подписями. Каждый, кто хоть раз побывал на Зеленом Перевале, оставлял в нем о себе память.

— А вот и Джон Сириец, — сказал спокойно Нибон, показывая фотографию мужчины с орлиным носом и вьющимися волосами, — он не вернулся с планеты Гор.

— Они ушли из жизни, Нибон, не нужно их тревожить. Налей-ка лучше чаю.

Нибон внимательно посмотрел на Андрея и молча углубился в исследование альбома.

— Этот альбом — ценнейшая реликвия, — задумчиво сказал он, — надо поговорить с Джорджем, пусть перефотографирует для меня. Я скажу ему сегодня.

— Ты хочешь сказать, что сделаешь это завтра?

— Ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать. Зачем же придираться к слову?

Андрей с удовольствием допил стакан чая. Нибончик умен, слов нет, но есть в нем этакое древнеегипетское, потаенное лукавство…

— Ты его видел?

— Да.

— Когда?

— Только что.

— Почему же он не здесь, он что, прячется от нас?

Нибон молча пожал плечами.

— Я увидел из окна, что по двору идет мужчина, и окликнул его. Он обернулся, и я узнал Джорджа. Он помахал рукой и сказал, что сейчас будет здесь.

— Где же он?

— В башне.

— Нет, ты ошибся, я здесь! — раздался громкий голос, и в проеме окна появилась загорелая физиономия Джорджа. — Привет, друзья!

На окно легла тонкая рука с розовыми ногтями, за ней другая, прыжок — и Джордж стоял в комнате. Он был высок, с широкой грудью и тонкими легкими ногами. Одетый в цветастую куртку и короткие брюки, он напоминал скорее беззаботного курортника, чем хозяина планеты Зеленый Перевал, отягощенного сложным и большим хозяйством.

— Тебе двери стали не по вкусу? — улыбнулся Андрей. — Знакомься Нибон, мы с ним сидели на Черном Титане.

Джордж сделал приветственный жест и, не заметив протянутой руки Нибона, подошел к креслу. Сел, ноги крестом, руки на коленях.

— Итак, друзья, — начал он торжественным тоном, — хочу вас предупредить, что космонавты на этой планете должны чувствовать себя, как дома, на Земле.

— Спасибо. Если б сюда еще те несколько миллиардов, которые населяют нашу старушку, — заметил Нибон.

— Им пришлось бы спать стоя, — парировал Джордж.

Нибон, как всегда, прав. Главное, что угнетает на этой очаровательной планете, — безлюдье. Люди, милые люди, с их смехом и слезами, любовью к прекрасному, с их упорством и даже с их ссорами! Как далеки они от нас…

Джорджу, видно, что-то пришло на ум, по лицу его пробежала легкая гримаса.

— Удивительно, — сказал он. — Удивительно. Совпадают не только мысли, совпадает формировка самых скрытых ощущений. Насколько мы все же одинаковы. Я думал об этом. Вселенная должна быть заселена людьми. Одни космонавты — этого мало. Нужны люди, везде, много людей. Люди справа и слева, спереди и сзади, на всех планетах, на всех астероидах, на больших метеоритах и даже на звездах.

Нибон с интересом посмотрел на него. Андрей открыл и закрыл рот, так ничего и не сказав.

Они помолчали. Вдруг Джордж встал и выпрыгнул в окно. Андрей видел, как его сутуловатая спина проплыла к башне. Нибон подошел к окну и, глядя вслед Джорджу, сказал:

— Пять лет одиночества — это все же большой срок, как ты думаешь?

— Ну, он не совсем одинок, у него постоянно бывают гости, вроде нас с тобой.

Внезапно Нибон вскрикнул, указывая на что-то в глубине двора. Андрей бросился к нему.

— Что случилось?

Нибон провел рукой по лицу, словно отмахиваясь от навязчивой мухи.

— Ничего. Мне показалось…

В комнате раздался чистый спокойный голос Джорджа.

— Друзья мои, я нахожусь в башне. Заходите проведать меня, заходите сейчас или в любое время. У меня есть кое-какие научные новинки для вас.

В башне Корина царила атмосфера большой радиотехнической лаборатории. Андрей про себя отметил образцовый порядок и чистоту в помещении. Сверкали синие глазки сигнальных ламп, трудолюбиво жужжали генераторы, скрытые ослепительно белыми стендами.

Сам Джордж находился на верхнем этаже. Андрей разглядел его подметки сквозь узор перекрытия.

— Поднимайтесь сюда, ко мне! — закричал он сверху. — Лифт работает.

Верхний этаж башни представлял собой круглую площадку обозрения с решетчатым полом. Окно стеклянным кольцом схватывало башню. Под окном причудливыми зигзагами рассыпались сотни кнопок пульта управления.

Кроме Джорджа, на площадке находилась странная подвижная конструкция, напоминающая осьминога: от веретенообразного тельца, поставленного на колесики, ответвлялось множество тонких и толстых щупалец. Механический осьминог катился вдоль пульта, на ходу нажимая кнопки.

— Мой робот, — улыбаясь, сказал Джордж. — Джимми, познакомься с нашими гостями.

Джим подкатил к Нибону и протянул ему лес своих рук.

— Придется пожать все, иначе обидится, — сказал Джордж.

Андрей с отвращением перещупал холодные крючки и молоточки Джима.

— Неприятно, что слепой.

— У него были глаза. Красные. Но перегорели лампочки, а мне недосуг вставить новые.

Нибон достал пачку с сигаретами и внезапно швырнул одну сигарету Джорджу.

— Лови, закуривай!

С быстротой молнии рука Джима перехватила ее.

— Благодарю. Бросил курить, — улыбаясь, сказал Джордж.

Нибон понимающе кивнул головой.

— Так в чем же заключаются твои научные новинки? — спросил Андрей.

— Для вас это, конечно, не новинки. Вскоре после твоего первого приезда на Зеленый Перевал сюда доставили кибернетическую машину из Управления логических резервов. Вот она.

Джордж махнул рукой, указывая вниз, где сквозь решетку поблескивали металлические перегородки стендов.

— Наверное, старье какое-нибудь? — небрежно заметил Андрей.

— Нет, почему же? Она отлично работает, — сказал Джордж, и Нибону показалось, что в его голосе прозвучала обида. — Эта машина мой единственный друг, больше чем друг. Она мой мозг и моя душа.

— Ну, ну, — с недоумением забормотал Андрей.

— Да, это, конечно, большое приобретение для Зеленого Перевала, заметил Нибон.

— Еще бы. Ты же знаешь, сколько биологических проблем мне осталось в наследство от Марии. Дело не только в том, чтобы планета стала похожей на Землю. Она должна стать лучше Земли. Здесь нужно создать самые оптимальные условия для жизни человеческого организма. Мне приходится вести огромную работу по селекции растений. И вот в связи с этим… — Джордж немного подумал, — и многим другим у меня есть несколько вопросов, которые хотелось бы выяснить с вами.

— Давай, если мы сможем помочь.

— Видишь ли, — начал Джордж немного неуверенно, он казался смущенным, мне иногда кажется, что я забыл или просто не знаю самых элементарных вещей в биологии. Вот, например, биологическое бессмертие… Все растения, выведенные мной и Марией, погибнут, но потомки этих растений дадут жизнь новым поколениям и так далее. Но для такого бессмертия всегда нужны два растения или хотя бы два цветка, мужской и женский, но всегда два, понимаешь. Две природы, два пола, одним словом, две какие-то противоположности, слияние которых рождает новую сущность. Ну, а если существует одна сторона, один пол, как ему обеспечить свое бессмертие?

Нибон молча пристально рассматривал Джорджа, Андрей удивленно поднял брови.

— Ведь существует вегетативное размножение, когда каждая часть организма может послужить зародышем будущего растения, — сказал он. Воткни черенок в почву, и вырастет нечто как две капли воды похожее на родителя. Конечно, вегетативное размножение не может продолжаться до бесконечности, так как наступает вырождение. Но возьмем, например, бесполое размножение микроорганизмов. — Простое деление клетки приводит к практическому бессмертию всех простейших.