— Значит… значит, все в порядке? — сумела выговорить она с дрожью в голосе и несмело коснулась кончиками пальцев его руки. Он переоделся в коричневые брюки и бежевую хлопчатобумажную рубашку, закатав рукава выше локтей.

Почему она так вздрогнула, когда рука Бена накрыла ее пальцы? Кэсс удивленно взглянула Бену в глаза и растерянно заморгала, когда тот яростно выпалил:

— Почему ты не сказала мне, что беременна?

— Беременна? — Кэсс ошеломленно уставилась на него. — С чего ты это решил?

— С чего я это решил? — Бен раздраженно фыркнул. — Вспомни о чем говорил Роджер, когда я вошел!

— Роджер? — Кэсс непонимающе покачала головой, и вдруг ее лицо прояснилось. — А, Роджер! — воскликнула она, вспомнив. — Теперь я поняла. Он имел в виду совсем другое.

— Правда? — В голосе Бена послышалось недоверие.

— Да. — Кэсс взглянула на его ладонь, накрывшую ее руки, и, словно догадавшись о ее чувствах, Бен сразу отдернул руку. — Нет, ты не так его понял, — добавила она, жалея, что смутила Бена. — Я… дело в том, что это невозможно, так уж вышло. — Она покраснела. — Видишь ли… мы с Роджером давно не спали в одной комнате, не говоря уже о постели.

— Ты шутишь? — Теперь пришла очередь Бена изумленно смотреть на нее.

— Нет. — Кэсс вскинула голову. — Ты считаешь, что это оправдывает… выходку Роджера?

— Этого я не говорил.

— И слава Богу! — Кэсс глубоко вздохнула. — Мне и впрямь плохо удалась роль жены, — ее губы скривились, — как и многое другое.

Бен нахмурился, очевидно обдумывая ее слова, а затем медленно, с расстановкой произнес:

— А отец об этом знает?

Кэсс отвернулась.

— Нет, — коротко бросила она, и в ее голосе послышалось смирение. — Ты намерен сказать ему?

— Я? — Бен с мрачным видом покачал головой. — Зачем мне это?

— Не знаю. — Кэсс уже ни в чем не была уверена. — Я просто подумала… — она сделала беспомощный жест свободной рукой, — что ты перестал мне сочувствовать.

Бен еще несколько мгновений пристально вглядывался ей в лицо, а затем отвернулся и нервно провел по волосам ладонью. Он был явно встревожен ее словами и уклонился от прямого ответа.

— Пойду укладывать вещи, — выпалила Кэсс, принимая решение за него, и Бен заслонил ей дорогу.

— Нет.

— Да, — возразила она, распрямив хрупкие плечи, — я же понимаю, что ты чувствуешь. Ты считал меня несчастной обманутой женой, а теперь обнаружил, что это не так, и смутился. Ладно, не беспокойся, я справлюсь сама…

— Не глупи! — Выругавшись на родном языке, Бен схватил ее руки и зажал их между своими. — Я никуда тебя не отпущу. Беременная или нет, ты останешься со мной или с моей матерью. Может, через несколько недель отдыха успокоишься и сможешь здраво рассуждать. — Бен провел пальцами по ее тонким запястьям. — И немного пополнеть, — добавил он. В его глазах мелькнул едва заметный насмешливый блеск. — Пожалуй, в этом я смогу положиться на помощь Софи.

— О, Бен! — Кэсс вздохнула. — Как я люблю тебя!

— И я тебя люблю, — заверил ее Бен, но почти немедленно выпустил ее руки, и Кэсс поняла: она опять переступила границы их отношений. Ей следует позаботиться, чтобы такое повторялось не слишком часто, подумала она, сморгнув слезы. В конце концов, одно дело — попросить его о помощи, и совсем другое — ждать чего-то большего…

Несмотря на напряжение, возникшее сразу после возвращения Бена, остаток дня прошел довольно гладко. Кэсс приготовила ланч, который оба съели без всякого воодушевления, а днем постирала кое-что из одежды и пересмотрела вещи, привезенные с собой, отбирая те, которые ей могли пригодиться в Кальвадо. Она собиралась наспех, в смутной надежде купить все необходимое в Порто-Камаджо или в самом Кальвадо.

Большую часть дня Бен провел за столом, разбирая почту и заканчивая мелкие дела. Она не разделяла интерес Бена к средневековой истории Италии, но ее завораживало описание жизни Медичи и Борджиа. Развесив в сушилке собственное белье и несколько рубашек Бена, которые она нашла скомканными в корзине для белья, Кэсс приготовила кофе и принесла его Бену.

— Лукреция Борджиа и вправду была так прекрасна, как пишут? — спросила она, облокачиваясь на стол рядом с Беном и почти касаясь бедром его руки. Эту биографию она разыскала, делая уборку днем раньше, и положила поверх стопы книг на стол. — Ее брат, должно быть, в этом не сомневался. А правда, что он сам был влюблен в нее?

— Вряд ли любовь когда-нибудь входила в замыслы Цезаря Борджиа, — возразил Бен, вынимая книгу из рук Кэсс и откладывая ее на другую сторону стола. Он отодвинулся от девушки, и той пришлось отойти. — Спасибо за кофе. Когда работаешь, он как нельзя кстати.

В отличие от моего общества, молча закончила Кэсс, уловив упрек. С вежливой улыбкой она покинула комнату, но едва дошла до спальни, как ее с таким трудом добытое спокойствие улетучилось. Рухнув на кровать, она разразилась слезами, которые сдерживала с тех самых пор, как Роджер вошел в квартиру. Прошло несколько минут, прежде чем она сумела взять себя в руки. Но слезы принесли облегчение, а вместе с ним и смирение. Какое бы сочувствие ни проявлял к ней Бен, его великодушию есть пределы. Для него она всего-навсего младшая сестра, и с чудовищным влечением, которое она помимо своей воли испытывала к нему, надо покончить раз и навсегда.

Кэсс вновь приняла душ и села у зеркала. Она вытирала волосы в золотистом свете раннего вечера, когда в дверь спальни осторожно постучали.

— Кэсс! Кэсс, можно войти?

Кэсс заколебалась, бросив придирчивый взгляд на собственное отражение в зеркале. Абрикосовый атласный халат показался ей довольно скромным одеянием, но как воспримет его Бен?

— Кэсс! — Теперь в его голосе прозвучало смутное беспокойство, и Кэсс поняла, что ее медлительность создала неверное впечатление.

— Входи, — отозвалась она, и ее глаза удивленно раскрылись, когда дверь сразу же распахнулась. В зеркале было видно, как Бен чуть ли не ворвался в комнату и застыл на месте, когда заметил, как одета Кэсс.

— С тобой, вижу, все в порядке, — сдержанно произнес он.

Кэсс повернулась на табурете, вытирая концы волос полотенцем, — она была готова отдать все на свете, лишь бы ее руки перестали дрожать.

— А что такое? — отозвалась она, пожав худыми плечами.

— Мне показалось, я слышал… должно быть, я ошибся, — мрачно заключил Бен и затем нехотя добавил: — Если хочешь, можешь взять фен, он в ящике рядом с тобой.

— В котором?

Кэсс озадаченно оглядела несколько ящиков. Подавив невольно вырвавшееся нетерпеливое восклицание, Бен преодолел разделявшее их пространство, присел на корточки, выдвинул нижний ящик туалетного стола и, выругавшись по-итальянски, принялся в нем копаться. Очевидно, не так давно кто-то рылся в этом ящике и оставил его в беспорядке. Пока он искал фен, на пол упали носки и трусы разного цвета, и Кэсс соскользнула с табурета, чтобы помочь их собрать. Пара трусов в золотую и белую полоску со словом «тигр» привлекла ее внимание, но Бен тотчас выхватил их из ее рук.

— Это шутка, — раздраженно заявил он и, отыскав наконец фен, принялся запихивать белье обратно в ящик. — Позови меня, когда закончишь. Я сам не прочь принять душ.

— Я могу сушить волосы где угодно, — пробормотала Кэсс, поднявшись и смущенно взглянув на Бена, но тот только покачал головой.

— Это ни к чему, — холодно отозвался он, направляясь к двери. — Не спеши. Мне некуда торопиться.

Но после того, как он ушел, Кэсс обнаружила, что невольно засуетилась. В конце концов, и спальня, и ванная принадлежат Бену. И если он оказался настолько любезен, что разрешил ей переночевать здесь, то это вовсе не значит, что она имеет право торчать в его комнате днями и ночами.

Войдя в гостиную несколько минут спустя, Кэсс была уже подобающим образом одета в легкие тонкие брюки и шелковую в тон им блузку. Волосы, прямые и шелковистые, свободно спадали на плечи, подчеркивая легкий загар, приобретенный за неделю, проведенную в Италии.