И менеджер, и официанты всегда были облачены в черные смокинги.

Бывая в Штатах, Джессика иногда пыталась объяснить, чем же она занимается в Японии.

— Представьте себе, что вы каждый вечер отправляетесь на коктейль-пати, — говорила она, — и что это ваша работа.

И это было недалеко от истины. День Джессики обычно начинался в пять часов пополудни, когда она открывала гардероб и начинала выбирать, что сегодня надеть. Вопрос о наряде был сложнейшей частью работы хостес. Одежда должна была выглядеть классно и дорого, но при этом не официально; соблазнительно, сексуально и не вульгарно. Джессика предпочитала черные юбочки от Шанель, короткие, но не слишком, и шелковые блузки с глубоким вырезом от Прада и Валентино, которые она не стала бы носить днем, но которые в полутемном помещении выглядели великолепно. Так или иначе, нужно было добиваться эффекта. Каждый вечер, закончив наряжаться, Джессика обычно вставала перед зеркалом и произносила:

— Мишель Пфайффер в «Сказочных маленьких пекарях» или Гленн Клоуз в «Роковом влечении»?

Если она решала, что сегодня вечер «Рокового влечения», то приходилось переодеваться.

В восемь тридцать требовалось быть на работе, а в девять часов менеджер распахивал двери клуба. Пока мужчины группами по три-четыре человека заполняли зал, Джессика ждала у стойки бара вместе с другими девушками — японками и филиппинками. Большинство посетителей были сотрудниками больших компаний: руководящими работниками или менеджерами средней руки с перспективой карьерного роста, преуспевающими, но не богатыми; членство в «Конском хвосте» оплачивали их фирмы. Впрочем, Джессика знала, что среди членов клуба были и очень обеспеченные люди. Владельцы сетей ресторанов, заводов, газет, пароходов. Они приходили в сопровождении телохранителей. Но чем бы они ни занимались, чтобы заработать на жизнь, все они приходили в «Конский хвост», чтобы расслабиться. А девушки-хостес должны были помочь им в этом.

Обычно менеджер направлял Джессику к тому или иному столику и велел «немножко оживить обстановку». Если она видела клиентов впервые, то сначала представлялась и пыталась выяснить, насколько хорошо они владеют английским. Даже проведя в Японии семь лет, Джессика так толком и не выучила японский. Она показывала карточные фокусы, зажигала сигареты, разливала напитки, доводя «мальчиков» до такой кондиции, когда они могли уже петь песни под караоке и заказывать порции ореховой смеси стоимостью в десять тысяч иен. Ее обязанностью было следить за тем, чтобы посетители хорошо проводили время. Нетрудная работа. А иногда даже забавная, если какой-нибудь вице-президент вдруг оказывался мастером рассказывать анекдоты, а какой-нибудь бухгалтер знал основную песню из «Лаверн и Ширли». Да, конечно, некоторые парни были не прочь немного пофлиртовать. Ну и что в этом дурного? «Парни заигрывают, — объясняла Джессика домашним. — На то они и парни. Зачем делать из этого государственное преступление? Я ведь только играю с ними, пусть думают, что им с этого что-то перепадет. Я вовсе не собираюсь водить их к себе домой. Честно. Ой, видели бы вы этих ребят! Я ведь еще не сошла с ума».

Родные по-разному реагировали на ее рассказы. Большинство понимали все неправильно, полагая, что помимо питья и флирта непременно должно быть что-то еще. Так, подружка Джессики, Эмбер, все спрашивала, правда ли, что «петушки» у японцев короче, но тверже, чем у «наших», и правда ли, что японцы в постели — настоящие самураи. А старшую сестру Джессики Барбару, замужнюю женщину с двумя детьми, больше всего интересовало, женаты ли клиенты Джессики и волнует ли ее саму этот вопрос. Но она все ходила вокруг да около, прямо не спрашивала. Мать Джессики была более откровенной.

— Похоже, ты работаешь девушкой по вызову, Джессика. Это ты и пытаешься мне объяснить, да? Так ты и в самом деле девушка по вызову? Я имею в виду, что мне тоже лучше выложить карты на стол.

Джессика признала, что профессия хостес не из самых консервативных. Разумеется, клиенты не раз ее лапали и бессчетное число раз предлагали переспать с ними. Ей даже казалось, что у японцев нет в башке ничего, кроме секса. Ей так часто задавали одни и те же вопросы, что она даже составила список стандартных ответов. В перерывах она писала эти фразы на салфетках и обучала по ним английскому своих напарниц-японок. Джессика показывала им ту или иную фразу:

— Вот ответ. А каков вопрос?

Фразы были, например, такие:

НЕТ, Я ЖДАЛА, ЧТО ВЫ ПРИГЛАСИТЕ МЕНЯ НА СВИДАНИЕ или:

ПОЧЕМУ ЖЕ? Я ВСЕГДА ТАК СПЛЮ. А ВЫ? или:

Я БОЮСЬ, ОН ОКАЖЕТСЯ СЛИШКОМ БОЛЬШИМ ДЛЯ МЕНЯ.

И все женщины смеялись до упаду, потому что именно это они все время говорили своим клиентам по-японски.

Джессика старалась ничего не принимать близко к сердцу. Ее трудно было расстроить. Однажды, когда она жила в Токио и работала в баре под названием «Розовая леди», президент одной маленькой полупроводниковой компании пригласил ее на встречу со своими сотрудниками. Все они уже изрядно напились, рожи были красными, а галстуки болтались на груди, как мокрые тряпки. Когда Джессика села, президент (его фамилия была Накано) объявил, что хочет преподнести ей подарок. «Только, пожалуйста, закрой глаза». Джессика закрыла глаза, и теперь до нее доносились лишь нервные смешки со всех концов стола. Она почувствовала, как Накано ерзает на стуле рядом с нею. «Теперь протяни руку», — потребовал он и, когда она выполнила его просьбу, взял ее руку и вложил в ее пальцы что-то короткое и резиновое. И теплое. Джессика готова была ударить его по лицу. Сильно ударить. Но когда он произнес, отчетливо выговаривая каждое слово: «Открой глаза», а все вокруг заржали, как сумасшедшие, у нее возникла другая идея. Не открывая глаз, она спросила «Постойте, Накано-сан, позвольте, я угадаю? Это сигарета? Нет? Эби? — так называется маленькая креветка. — Нет, это же губная помада!» Тогда Накано убрал ее руку. Когда она открыла глаза, он уже успел застегнуть ширинку и смотрел на нее сверкающими от гнева глазами. А Джессика мило улыбнулась ему. «Накано-сан, — спросила она, — а что случилось с моим подарком?» Поздно вечером менеджер клуба вызвал ее в свой кабинет и уволил, пояснив, что она не соответствует стандартам «Розовой леди».

На это сестра сказала, что ей должно быть стыдно за себя и что, позволяя мужчинам такое оскорбительное поведение, Джессика отбрасывает женское движение на сто лет назад. И это говорила женщина, которая вечно сидела дома, гладила мужнины рубашки и смотрела сериал «Скорая помощь»! Джессику ее мнение совершенно не волновало.

— Большинство из этих парней, — объяснила она своей сестре, — столь бестолковы, что порой хоть плачь, хоть смейся. И на самом деле мне их жаль. Что я имею в виду? Ну, господи, взять, например, одного моего клиента. Он наш постоянный посетитель, перспективный руководящий работник банка. Когда этот парень был еще в подготовительной группе детского сада, мать водила его на специальные курсы, чтобы он смог сдать вступительный экзамен в старшую группу. Все детство он только учился, не занимался ничем, кроме зубрежки. Потом он поступил в колледж для юношей и за все время учебы ни разу не ходил на свидание. Потом он женился на девушке, которую выбрали для него родители. Понимаешь? Внутренний возраст этого парня — всего лет тринадцать. А как можно обижаться на тринадцатилетнего?

Джессике нравились книги середины восьмидесятых, героями которых были всезнающие японские бизнесмены, завоевывающие мир, хотя она и догадывалась, что как раз они и были теми самыми «ребятами», которые хихикали, спрашивая ее, надеты ли на ней трусики.

У Джессики был гибкий и открытый характер, и поэтому эта работа у нее ладилась. Это, наряду с внешностью героини «Ангелов Чарли» (слегка вьющиеся белокурые волосы, фиалково-голубые глаза, спортивная фигура), поддерживало высокий спрос на нее в течение всех семи лет ее пребывания в Японии. Она успела поработать в наиболее дорогих клубах Токио и Осака и обычно котировалась очень высоко. Даже теперь, когда экономика Японии переживала глубокий упадок, Джессике по-прежнему платили не меньше пяти тысяч иен в час. К тому же в большинстве клубов существовала система бонусов, которая существенно повышала ее жалованье. Например, в «Конском хвосте» она получала дополнительно две тысячи, стоило клиенту пригласить за свой столик персонально ее. Всякий раз, когда клиент звонил в клуб и просил, чтобы именно она поужинала с ним, она получала дополнительно семь тысяч. В среднем она зарабатывала около пятисот тысяч иен в месяц, то есть около четырех тысяч долларов. Неплохо, если учесть, что ее официальные обязанности сводились к болтовне и выпивке.