«Новый завет» настойчиво увещевал: любите врагов ваших, терпеливо прощайте им насилия и вообще не противьтесь злу: «Мне отмщение и аз воздам!», то есть сам бог разберется, кто несправедлив, отомстит угнетателям и наградит страдальцев.

Очень понравились эти проповеди рабовладельцам: пусть народ тешится радужными надеждами и забавными сказками о будущем райском житье-бытье, лишь бы не бунтовал и безропотно покорялся господам.

Так вот и получилось, что христианство стало религией не столько рабов и бедняков, сколько богатых рабовладельцев. «Не плохо бы, — мечтали эти господа, — распространить повсюду такое удобное и выгодное вероучение, сделать его главной религией всей Римской империи». Удалось это нелегко и не сразу…

Руководители христианской церкви отлично понимали: какая бы вера ни была, она должна служить оправданием и опорой власти — иначе не добьешься влияния в государстве. И духовенство настойчиво внушало верующим: всякая власть — от бога, а кто восстает против царя земного, тот враг и царю небесному.

Бесследно испарилась былая ненависть к римским правителям. Церковь изо всех сил старается услужить, угодить, удружить императорской власти и любовно молится о ее процветании. Впрочем, «любовь» эта стала взаимной.

На Востоке и Западе огромной империи, даже в самом Риме, народный гнев то и дело взрывался в восстаниях. Величайшая держава Древнего мира неотвратимо клонилась к распаду. Сами императоры сидели на престоле как на иголках. Подумать только: за два с половиной века после зарождения христианства сменилось сорок императоров, и едва десяток из них мирно дожил до конца дней своих. Остальные были свергнуты или отрекались от престола, задушены, отравлены или кончали жизнь самоубийством.

В дворцовых распрях и заговорах слабела гроза народов — власть императора. А церковь Христова росла, крепла и богатела. Она объединяла уже сотни тысяч покорных ее воле последователей, прибирала к рукам богатства, становилась могучей силой. Теперь императоры были заинтересованы в дружбе и союзе с ней, нуждались в ее помощи, поддержке, влиянии на верующих.

По правде говоря, не всегда была безоблачной обоюдная «любовь» церкви и императорской власти. Бывали конфликты и стычки, назревали порой и кровавые ссоры.

Много врагов было у христианства. Самым опасным его соперником в III веке стал культ Митры. У этого бога выросла огромная армия страстных поклонников — от рабов до придворной клики во главе с императором Аврелианом.

Непримиримую ненависть к христианству питали также родовитая знать и жрецы старых римских богов. С помощью этих людей начальник дворцовой стражи Диоклетиан захватил власть. Хотя в молодости он пас овец и коз на склонах гор Далмации, Диоклетиан был провозглашен императором 29 августа 284 года — об этой важной дате мы еще вспомним.

Новый император всячески старался скрыть свое низкое прошлое, окружив себя неслыханной даже при дворе роскошью. Он требовал божественных почестей и поклонения своей священной особе. Он впервые ввел в Риме обряд целования своей ноги, позже унаследованный римскими папами. Он всячески возвеличивал преданных ему языческих жрецов, а те в благодарность заботились о процветании религиозного культа Диоклетиана.

Это пришлось явно не по вкусу руководителям христианской церкви. Строптивые епископы, оскорбленные царской немилостью, стали подготовлять заговор против императора и дважды пытались поджечь его дворец. Правда, пожара им устроить не удалось, но они подлили масла в огонь неугасимой ярости жрецов. По их наущению Диоклетиан стал преследовать христиан: многие из них были брошены в темницы, избиты до полусмерти или казнены, а принадлежавшее им состояние и богатства некоторых церквей конфискованы.

Несколько лет продолжались эти гонения — последнее испытание христианства — и принесли ему больше пользы, чем вреда: выросла слава и влияние «пострадавшей за веру» церкви, росло и число ее последователей. В 305 году императору Диоклетиану пришлось отречься от престола, а вскоре была предоставлена свобода вере Христовой, церкви возвращены все ее богатства, и она стала быстро приумножать их.

Как никогда раньше возвысилась власть разбогатевших епископов и их начальников — митрополитов, которых почтительно называли «отцами церкви». Не случайно наибольшим влиянием обладали митрополиты Рима, Александрии, Иерусалима, Антиохии: они владели огромными поместьями и полновластно распоряжались всеми доходами церкви в крупнейших районах империи.

Совсем хорошо пошли дела христианской церкви, когда императором стал Константин, получивший прозвище «великого». Несомненно, это был один из величайших злодеев: он не гнушался самыми чудовищными преступлениями, лишь бы обезопасить свою божественную особу от возможных и воображаемых покушений. Трусливый и коварный император, всюду подозревавший измену, без колебаний умертвил отца своего и сына, жену, племянника, зятя. Кажется, благосклонно и доверчиво он относился только к руководителям церкви.

Рассказывают, что накануне битвы с соперником Максенцием суеверный язычник Константин на всякий случай помолился Христу и, когда одержал победу, решил, что это очень симпатичный бог. В благодарность император разрешил епископам собирать налоги с языческих храмов, и немало средств прилипло к рукам ретивых сборщиков.

Конечно, не случайная молитва и личные симпатии к Христу заставили Константина поощрять христианство. Император как был, так и оставался язычником, лишь перед смертью приняв новую веру. Но он по заслугам оценил возросшую силу церкви: если привлечь ее на свою сторону, она поможет ему стать единодержавным властелином империи.

И Константин не ошибся в своих расчетах. И церковь не осталась в долгу: она впоследствии причислила этого зверя в образе человека к лику святых — и каких? Он был удостоен титула равноапостольного, то есть приравнен к двенадцати ближайшим ученикам Христа.

Именно Константин узаконил почитаемый день Солнца — воскресенье как обязательный для всех праздник. Затем он провозгласил христианство главной, то есть государственной, религией, хотя не запретил и языческих культов — ведь сам он числился верховным жрецом. Христианство стало прочным оплотом императорской власти.

Однако в самой церкви прочного единства все-таки не получалось: одни общины верили в Христа, другие — только в отца небесного, а сына его Иисуса считали человеком или в лучшем случае богом второго сорта. Возникло и другое разногласие о том, когда праздновать пасху, то есть в каком месяце и какого числа воскрес Христос.

Эти и другие споры приводили к серьезным раздорам. Отцы церкви, как бывало и раньше, объясняли свои распри кознями соперника бога — дьявола; этот извечный враг рода человеческого только о том, мол, и мечтает, чтобы исказить сущность веры. Но кто бы ни был виновником «ересей», они разделяли верующих на враждующие секты, мешали укреплять и распространять христианство.

Язычник Константин, заинтересованный в единстве церкви, позаботился о сплочении христиан. В 325 году он созвал «Вселенский» собор — чрезвычайное совещание руководителей церкви. Больше трехсот епископов съехались в город Никею будто бы «со всех сторон Вселенной», а на самом-то деле главным образом из Малой Азии, Сирии, Палестины, Египта, где больше всего было христианских общин.

Председательствовал на Никейском соборе сам император. На первом же заседании он соизволил указать, что церковные раздоры опаснее войн и к добру не приведут. Константин призвал участников собора установить порядок, и церковники послушались его.

Прежде всего была осуждена ересь Ария. Этот александрийский священник осмелился утверждать, что настоящий бог один — это отец небесный, а сын его Христос до своего рождения не существовал. Значит, он только «создание и тварь», то есть творение бога, а не бог-творец. После отчаянных споров собор проклял «нечестивую и беззаконную» ересь Ария, а его сослал как злейшего врага церкви, и все сочинения его были сожжены.