Как и в других странах, суеверные люди на Руси страшились затмений, и поэтому летописцы обычно не забывали упоминать о них. Известная Ипатьевская летопись рассказывает о лунном затмении 12 февраля 1161 года: «Луна убывала понемногу, пока вся не погибла… и была она вся кровавая. Сказали об этом старые люди: «Недоброе знамение».

В Лаврентьевской летописи описывается солнечное затмение, которое нагнало страх на жителей Киева 14 мая 1230 года: «Солнце начало гибнуть… Люди отчаялись, думая, что пришел конец, целовали друг друга, прощаясь и громко плача…»

Вместе с юлианским календарем на Руси утвердилась неделя — седмица. Но у нас дни получили названия не по именам римских богов-планет, как в Западной Европе.

Воскресенье — день недельный, или просто «неделя», то есть день отдыха, когда «нет дел» (по-украински и теперь воскресенье называется недiлей). Понедельник — это первый день «по (после) недели», вторник — второй, среда — середка седмицы, четверг, или четверток, — четвертый, пятница, пяток, — пятый. Суббота получила название от еврейского слова «шаббот» — конец дел. И теперь нередко говорят «шабаш» в смысле — довольно, кончено дело!

С древнейших времен на Руси по разным приметам заранее узнавали о приближении весны и других времен года. К ним были приурочены не только определенные полевые работы, но и языческие праздники, связанные с культом Солнца — Дажьбога. Эти праздники сохранились и после принятия христианства.

В феврале праздновалась масленица, предвещавшая близкий конец зимы: солнышко уже начинает пригревать землю, июньский праздник Купалы отмечал наступление летнего солнцестояния, а коляда в начале января знаменовала уже заметное увеличение дня. Времена года позже обрели свои поэтические эпитеты: весна красная, то есть красивая, лето любезное, осень блаженная или благословенная, венчающая труд земледельца заслуженной наградой.

И месяцы в Древней Руси назывались не по именам римских богов и императоров, как в Западной Европе, а по сезонным явлениям природы. Старинные названия месяцев до сих пор сохранились на украинском, белорусском, польском и других славянских языках.

Ни в одной стране нет таких климатических контрастов, как у нас. В разное время приходит весна или лето в верховья Волхова и Северной Двины, в низовья Днепра и Дона, в Астрахань и в Архангельск. Когда почти вся страна еще укрыта снежным покровом, на Юге уже расцветают подснежники и душистые фиалки, порхают бабочки.

К концу марта в средней полосе уже «пчела за данью полевой летит из кельи восковой» (А. С. Пушкин). А в северных районах еще снег скрипучий, мороз трескучий, спит лес дремучий и холод такой, что Луна будто ежится за облаками и звезды искрятся, как ледышки. Там, как говорит пословица, календарным теплом не угреешься.

И месяцы русский народ называл в разных областях неодинаково, приноравливаясь к местным особенностям природы и срокам полевых работ.

По народной примете, «январь-трескун лед на реке в просинь красит» и уже просветляется свинцово-серое небо. Этот месяц в одних районах — просинец, а в других — студень, как декабрь.

Февраль — сечень: начинают «сечь», вырубать лес. Называют февраль и снежень или лютый — пора снегопадов, озорных метелей, последних, предвесенних морозов. Но в иных местах этот месяц — бокогрей: солнышко будто сбоку, но уже пригревает иззябшую землю. А в ясные, тихие дни ледяные сосульки, что серебристой бахромкой свисают с крыш, уже начинают слезиться, оплакивая уходящую зиму, и падает на землю искрящаяся капель.

Изменчива, непостоянна мартовская погода. Этот месяц сýхий там, где Солнце уже успело пригреть землю и она стала подсыхать. А в других местах март — березозол, березень, соковник: можно подсекать березу и собирать ее сладковатый сок. В некоторых районах березень или березозол — это апрель. Он зиму с летом сплетает, он и цветень, и заиграй-овражки: журчат ручейки, сливаются в шумливые потоки и, словно играючи, несутся по оврагам. Белая березка уже распустила зеленые свои косы и принаряжается золотистыми сережками.

Цветень, квитень, травень — где апрель, где май — покрывает поля изумрудной травой-муравой и пестрыми цветами (по-украински — квити), а на Юге уже цветут фруктовые деревья.

Июнь — изок, когда безудержно стрекочут изоки-кузнечики. Июль — червень: в это время добывали багряную краску из насекомых — червецов; до сих пор червлёным называют темно-красный, багряный цвет.

Серпень — срок жатвы, — где июль, а где август. Зарев или зорев, пора ярких зорь, — август или сентябрь, иначе хмурень, месяц угасающего лета, на перепутье к осени.

Не в одно время расстается природа с пышным летним убранством, и листопадом или грязником называли октябрь или ноябрь. Этот месяц «ни колеса, ни полоза не любит»: где и падает снежок, там еще не установился снежный путь, и приходится колесить по грязи.

Не сразу и зима вступает в свои права: снега еще мало, но холодок уже подмораживает осеннюю грязь, и слеживается она в крупные комья — мерзлые груды. Груднем называли в одних местах ноябрь — этот сентябрев внук, октябрей сын, зиме родный батюшка, в других — декабрь. А в иных местах декабрь — это студень, суровый месяц стужи, или, как январь, — просинец.

Где в ноябре, а где в декабре зима с осенью борется, и холода уже такие, что «стужей всех богачей оделить можно да еще и на бедняков, нижнюю братию, останется». Любит русский народ зиму: в зимний холод каждый молод, но помни это — зима не лето и между ними союза нету, только ель да сосна зимой и летом одним цветом, словно напоминая зеленым своим нарядом о весне и лете. Но пока стоит зима, берегись мороза: тужит по лету, у кого шубы нету.

Однако несмотря на резкие природные различия отдельных областей, русский народ тонко подметил особенности астрономического календаря, общие для всех районов.

В марте, месяце весеннего равноденствия, «зима кончается, весна начинается, день с ночью равняется». В июне конец весны, почин лету, солнцеворот: «Солнце поворачивает на зиму, лето — на жары», а в декабре — «Солнце — на лето, зима — на мороз» и «хоть на воробьиный скок да прибудет дня».

Загляните в отрывной календарь, и вы убедитесь, что от зимнего солнцестояния, 21–22 декабря, до 30-го числа день прибывает всего лишь на пять минут. Действительно воробьиный скок, или, как говорили иначе, куриный шаг, гусиная лапа…

Сколько терпеливого усердия нужно для того, чтобы красивым почерком написать книгу в 294 больших листа да еще украсить ее тремя разноцветными, с золотом, рисунками, многочисленными заставками и заглавными буквами. Целый год трудились два человека, переписывая евангелие на пергамент для правителя Новгорода Остромира.

Больше 900 лет назад, в 1057 году, было завершено «Остромирово евангелие». Бережно хранится эта древнейшая наша рукопись в Публичной библиотеке имени М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде.

Евангелие в рукописи расположено не в обычном порядке, по главам, а вразбивку — по ежедневным чтениям от праздника пасхи. В начале каждого отрывка указан день недели, а также имя поминаемого в этот день святого.

Такие святцы, своеобразные календари, были и в других церковных книгах, а также в рукописных «изборниках» — избранных поучениях и полезных советах о том, что делать в «счастливые» и чего избегать в «черные» дни.