Елена засмеялась. Первый раз он услышал, как она задорно смеется.

- Торгуешься, боярин, как гость новгородский.

- Продешевить боюсь.

Тут к ним подскакал Вышата и сразу набросился с упреками на Димитрия:

- Ты что творишь!? Тебя зачем при княгине оставили, чтобы ты коня ее пугал?

- Да не пугал я его!

-Я своими глазами видел, как ты к нему наклонялся, да как он рванул! Шутки вздумал шутить! Нашел время! Дорога-то мокрая. Я вот не посмотрю, что ты..., - Вышата перевел дух, - в общем, княгиню я тебе не доверю, впереди с Пахомием поедешь.

Димитрий что-то хотел возразить, но Елена незаметно кивнула ему головой, мол, не спорь, соглашайся. Вздохнув, он ударил Ретивого в бока и поскакал вперед.

Вышата посмотрел Димитрию вслед:

- Не обижал тебя наш молодец?

- Да я не из тех, кто в обиду себя дает, - улыбнулась Елена.

- То я уж заметил, - подмигнул воевода.

- А правда, что за лесом в болотах ведунья живет?

- Кто это тебе, княгинюшка, басни такие нагородил, одни лягушки там живут и комары с кулак. Да и до болота еще далече, за сегодняшний день не доедем.

Елена опять улыбнулась. Видя, что у нее хорошее настроение, Вышата осмелился сказать то, что давно вертелось на языке:

- А на князя своего ты, Мстиславна, не серчай. Есть ведь бабы, что репей - вцепятся в волосья, так не вырвешь, только клок вырезай. Вот и попался наш сокол в силки. Подпоили его там да бабу под бок подкинули. Он оттуда бежать, а она письмецо вдогонку - «не праздна».

- Не хочу я про то говорить, - загрустила Елена.

- Ну, не буду, прости старика, коли обидел. Не мог не сказать.

- Шум там какой-то впереди, - княгиня указала рукой, - люди чужие.

Вышата стал напряжённо всматриваться вдаль:

- Верно, Гордей какого-то людина за шиворот держит.

Подскочил один из воев:

- Там, воевода, Гордей с Чурилой двух чужаков поймали, крались вдоль дороги. Говорят, бортники местные, княгиня, вроде, их знает.

- Ну, поехали, посмотрим на бортников.

1. Детинец - здесь крепость.

2. Веси - поселения.

3. Навершник - вариант туники, шили из нарядной или вышитой ткани, длинная и широкая рубаха, одевалась поверх нательной рубахи-сорочки и не подпоясывалась.

4. Оплечье - вышивка горловины рубахи, или накладное украшение вокруг шеи (бармы).

5. Окоем - горизонт.

6. Рамо - плечо, рамены - плечи.

7. Повойник (повой) - небольшая шапочка, чепец, прикрывавший волосы. Носили замужние женщины, как под убрусом, так и отдельно.

8. Паволока - шелк.

VIII. Тати.

Весь обоз остановился. Вои обступили двух испуганных мужичков. Те сидели на коленях, окруженные кольцом ратников. По их одинаковым широким блинообразным лицам сразу было ясно, что это отец и сын. Старшему на вид лет сорок, младшему нет, по всей видимости, и пятнадцати. Их серые полинялые рубахи были густо заляпаны грязью, во взлохмаченных волосах застряла листва. Обликом они напоминали леших.

- Говорят, бортники, а инструмента при них нет, вообще ничего нет, с пустыми руками по мед ходят, - сообщил Чурила воеводе.

- Так в лесу побросали все, - плачущим голосом оправдывался старший, увидев Елену, он закричал:

- Княгиня, матушка, ну скажи ты им, что мы местные, бортники мы Колывановы!

- Верно они говорят, мед мне ко двору носили, знаю их хорошо, - подтвердила Елена.

- Что ж вы, бортники, коли честные люди, по кустам прятались, в засаде для кого сидели? - сурово прикрикнул на них Гордей.

- Да нет же, боязно выходить было, за татей вас приняли. Мы ведь на них в лесу напоролись, так от страха все и побросали. Всю ночь вон под дождем выбирались.

- На татей похожи, - удивился Димитрий, - откуда ж здесь тати?

- Не было, боярин, отродясь не было. Места здесь дикие, обирать некого. Только вот вчера под вечер пошли мы к своей землянке на ночлег, и послышалось нам конское ржание. Ну, решили мы с сынком, что - то успенские кони в лес сбежали да бродят теперь. Решили подманить их, стали красться да на татей и вышли. Еле успели в овражке схорониться. А они у нашей землянки лагерем стали, костры развели.

- Да с чего вы взяли, что это тати: на лбу у них что ли написано?

- Узнал я Куна, мужа нашего из Успенки. Он лета три как к ушкуям [1] на Волгу подался. Больно буйный был, ни с кем ужиться не мог. Думали, уж сгинул. А он жив - здоров, ходит да на всех покрикивает, смекнули мы, главный он у них. Отлежались мы, ни живы ни мертвы, а как стемнело, так и побежали. А тут и дождь влил, с дороги сбились. Лес, как пять пальцев, вдоль да поперек знаем, а вот заплутали со страху. Только поутру к дороге вышли да решили красться вдоль, мало ли что.

- Сколько ж татей было, как вооружены? - стал допытываться Вышата, беспокойно теребя бороду.

- А Бог его знает, от страха-то и не рассмотрели, - отозвался старший.

- Я подсчитал, - вдруг ответил отрок, - тридцать их, десять конных, остальные пешие. Верховые хорошо вооружены, и мечи, и броня - все справное, как у княжих дружинников. Остальные одеты плохонько, брони нет, из оружия - палицы, да худые кистени [2].

- Ишь, ты, - удивился Вышата, - глазастый. Пересветовна, поесть там чего у Акульки не осталось для бортников?

Успенцев отправили к телеге Акульки подкормиться.

- Ну, как думаете? - спросил Димитрий, - что они в лесу забыли?

- Известно что, нас сторожат, - уверенно ответил Вышата, - княгиню да добра сколько везем. За Мстиславну выкуп можно получить и с отца, и с супружника, а можно и с обоих. Больно заманчиво.

- Так ведь никто не знает, что мы за княгиней поехали.

- Как так - никто: двадцать пять воев, нас трое, холопов пятеро, Пересветовна с Акулькой, у каждого родня, прощались дома, сказались, куда едут, а те - соседям. Так весь город - то и прознал.

- Неужто они против нас полезут, оборванцы супротив дружины княжьей? На что надеются?

- Полезут, обязательно полезут. Может, просчитался бортник, али у них еще где отряд стоит, да и не все у них оборванцы. Слышал же, конные справно одеты. Говорил вам, возьмите ратников больше, так кто б меня слушал.

- Ну, что ты княгиню пугаешь, - и Димитрий бросил взгляд на Елену, она выглядела встревоженной, - вместе с нами будет двадцать восемь воев бывалых, да и холопы при оружии.

- Холопы при оружии - это Жидятка с Карпушкой да Акулька с черпаком, - не удержался от злой шутки воевода, - а княгине все знать надобно, чтоб осторожней была, от лагеря никуда с девками не отходила. Если их действительно тридцать, то в открытый бой они не сунутся, разве что хмельные будут. Нападать станут ночью или засаду сделают, раз этот Кун местный, так он уж удобные места, чтоб схорониться, знает. Не обессудь, княгиня, но дальше тебе лучше ехать на возу. Мы вам щиты дадим, коли свара какая начнется, так на дно падайте да щитами прикрывайтесь.

Елена понимающе кивнула.

- Может, в Успенский отправим за подмогой, недалеко еще отъехали, - робко предложила она. - У меня вои справные.

Димитрий и согласился бы, если бы не последние слова княгини. «Ишь, ее вои! Дружину свою заимела», - но вслух этого уже не стал говорить, убрус на груди не давал. Ссориться с Еленой, когда все договорено, ему не хотелось. Только небрежно бросил:

- Негоже княжьей дружине ушкуйников чумазых бояться, сами справимся.

- А бортник молодой смекалистый, - вспомнил Вышата, - может, с собой возьмем, гридень хороший выйти может.

- Зови, - одобрил Димитрий.

- Эй, бортники, потрапезничали? Сюда идите.

Отец с сыном, испуганно переглянувшись, подбежали к боярам.

Вышата наклонился к меньшому:

- Как кличут-то?

- Бажен, - громко, без стеснения, ответил отрок.

- В княжью дружину хотим его взять, отпустишь? - обратился воевода уже к отцу. Бортник растерянно почесал затылок:

- Мы люди тихие, не ратные, лесом живем.

- Отец, отпусти, в дружину хочу, - попросился Божен, с завистью рассматривая воев.