- Вот так пару раз проводишь, так к Пасхе люльку будем качать.

- А я и не против.

- Вона как, а старая зазноба что ж?

- Разберусь как-нибудь.

- Мы не магометане, подружья одна положена.

- Отстань, поссоримся! - огрызнулся Димитрий, - на лес лучше смотри.

- Что на него смотреть, не убежит. Ты что ж ей сказался?

- Нет.

- А чего ждешь?

- Застыдит, коли узнает, от насмешек не отбиться. И так вы вдвоем с Вышатой уж испотешались надо мной. Доедем, тогда скажусь.

Воевода поделил воев на два отряда, одному велел спать полночи, а другому нести караул, а потом поменяться.

- Ежели все спать не будем, так завтра в путь нельзя отправляться, может, они специально дали себя заметить, чтобы бессонницей нас вымотать, - рассудил он.

Но ни ночью, ни на рассвете никто не объявился. Не доставил неприятности и утренний туман, напрасно вои, ощетинившись оружием, ждали из него внезапной атаки. Все было мирно и благодушно. Птицы распевали на все лады, радуясь первым солнечным лучам. Вот на поляну беспечно выскочил молодой заяц, но тут же, увидев людей, испуганно кинулся обратно в лес.

- Нет там никого, - уверенно заявил Чурила, - птахи спокойны и зайцы вон бродят, кабы там кто затаился, так все б всполошилось.

- Стало быть, отошли пока, - отозвался Вышата, - так и нам пора.

Обоз двинулся дальше.

К полудню проехали без происшествий. Быть все время в напряжении невозможно. Угрюмая тишина сменилась сначала тихими разговорами, потом посыпались шутки, и все стало, как прежде, будто и не было ночного кружения у лагеря.

Гордей приставил Чурилу обучать Бажена. И веселый балагур преобразился: стал серьезен и рассудителен. Манерой держаться и даже жестами он теперь походил на Гордея. Роль наставника льстила молодому вою, и он старался изо всех сил. Вроде ещё недавно его, совсем сопливого отрока, привели к старшему гридню, и Гордей терпеливо и основательно принялся его обучать, смиряя шустрый нрав своего непоседливого ученика. Теперь Чурила сам тыкал Бажену:

- Руку вот так держи, от плеча руби, резче размахивайся. Что ж ты щит опустил, а прикрываться кто будет, так и башку снесут!

Гордей поспешил предупредить Бажена:

- Ежели на нас нападут, в драку не лезь, не умеешь ты еще ничего, убьют сразу, как потом отцу твоему в глаза смотреть. Держись у телег. Чурила, головой за него отвечаешь.

Тот понимающе кивнул.

Димитрий, не стесняясь, ехал рядом с возом Елены. Ни опасность, ни тати не занимали его. Ушкуев он не боялся, уверенный в силе дружины. Гораздо больше молодца волновала княгиня. Они постоянно встречались взглядами, он подмигивал ей, а она улыбалась, уже не краснея. Арина, задыхаясь, шептала на ухо Елене:

- Княгинюшка, миленькая, родненькая, что же ты творишь! Нельзя же так! Срам, не смотри ты на него! Ведь все князю да матушке княгине доложат.

- Так и что? - беспечно улыбнулась Елена и ей.

- Как что, как что?! Забава, хоть ты скажи, ведь губит себя.

- А что такое? - растерянно спросила Забава. - Ты про что?

- Ай, - махнула на нее Арина, не дождавшись поддержки.

- Что суровая такая? - вдруг обратился Димитрий к Арине. - Мы вот с княгиней решили тебя замуж выдать.

Краска проступила через девичьи веснушки, Аринка посмотрела на Елену, как на предательницу. Княгиня погрозила Димитрию пальчиком и сказала:

- Только ежели жених достойный сыщется, за абы кого не отдам.

- Неужто я тебе плохо служу, что ты, княгинюшка, отделаться от меня хочешь? - вид у Арины был обиженный. - С тобой поеду, никакой супружник мне не нужен.

Елена погладила Арину по голове:

- Хорошо ты мне служишь, довольна я тобой, но только девкам надобно замуж выходить да детишек рожать. Ни к чему тебе подле меня сидеть, - и княгиня наклонилась к своей холопке, тихо шепнула, чтобы Димитрий не расслышал. - А за меня не бойся, я знаю, что делаю.

- Вот домой приедем, так жениха мне и сыщешь, а здешние не нужны, - и Арина с вызовом посмотрела на Димитрия.

- Чем же тебе здешние не нравятся? - усмехнувшись, спросил боярин.

- На баб чужих больно любят засматриваться, - дерзко ответила девка.

Раскатистый хохот Димитрия спугнул с придорожного куста толстую сойку.

Вдруг обоз резко остановился, раздался шум.

- Что там случилось? - окрикнул Димитрий.

- Сосна на дороге!

- Сама упала, али подрубил кто?

- Да вроде сама.

Димитрий с Гордеем поехали посмотреть. Поперек тропы лежала старая, трухлявая сосна. Гридень спрыгнул с коня и начал ходить вокруг пня с неровными краями, потом присел, рассматривая траву.

- Повалили... Выбрали посуше да толкнули. Следы ног на земле, втроем валяли.

- Дозорных расставляйте да оттаскивайте, - приказал Димитрий, - что думаешь? - спросил он Вышату.

- Смекаю, не последняя. Хитро придумали, черти.

Вышата оказался прав: не проехали и версты, как дорогу перегородило новое дерево, тоже сухое, как бы случайно упавшее.

- Измором брать будут, - вслух сказал воевода то, что уже и другим было ясно. Оттащили и это, через версту уж поджидало новое, а дальше сразу два, поваленных крест-накрест. Здесь дорога сужалась, а высокие деревья нависали, образуя шатер.

- К бою! - скомандовал Вышата, еще не видя врага. Откуда-то сверху раздался пронзительный свист. «Началось!» - Димитрий привычным движением обнажил меч. Какая-то неведомая сила заставила его резко отклониться влево, и тут же мимо него сверху пронеслось что-то темное. Это был щуплый мужичок с узким длинным ножом. Он, прыгая с дерева вниз, целился Димитрию в шею, но промахнулся и попал под копыта Ретивого. Тяжелым ударом Димитрий раскроил ему череп. А вокруг уж все кипело. Грязные оборванные тати сыпались на княжьих кметей сверху, как шишки при урагане. Несколько воев уже упали замертво. Из кустов стали выскакивать мужики с огромными баграми, пытаясь свалить дружинников с коней. Те отбивались, яростно работая мечами и кистенями. На узком пространстве шла ожесточенная битва.

Боевой опыт оказался сильнее внезапной атаки, кмети быстро начали оттеснять татей в лес, один за другим те валились в мятую траву. Вот тут из леса им на подмогу выскочили конные, и это были уже не оборванцы. Хорошо вооруженный отряд в полной броне налетел справа. Впереди в ярком корзно скакал широколицый здоровяк с всклокоченной бородой.

- Кун! - указал на него, прижавшийся к телеге Бажен. Чурила, прикрывавший бортника, крикнул Димитрию:

- В корзене вожак их!

Тот вместе со старшим гриднем развернули коней, устремляясь на Куна.

- К бабам пробивайтесь, там княгиня! - заорал вожак конным, отбиваясь от ударов Гордея, первым подскочившего к нему.

- К княгине! - крикнул гридень Димитрию, ударом кистеня выбивая Куна из седла. Вожак упал, запутавшись в широком корзно. Лошадь Гордея копытом размозжила ему голову.

А Димитрий уже летел к возу княгини. Девки попадали на дно, прикрываясь, как их учили, щитами. И только Елена с приоткрытым ртом, высунувшись из-под щита, взирала на сечу.

- На дно, дура, на дно падай! - заорал Димитрий, как полоумный. Один из конных татей размахнулся, чтобы метнуть в Елену копье, но княгиню оттолкнул неизвестно откуда взявшийся Карпушка. Копье вонзилось отроку в левое плечо, парень со стоном повалился на землю. Слабеющей правой рукой он выдернул острие из плеча, алая кровь тут же густо залила рубаху. Елена спрыгнула вниз и затащила Карпушку под телегу. Тут подлетел и Димитрий, он с остервенением кинулся на обидчика княгини, раздался звон скрестившихся мечей. Тать был совсем молод и не так опытен, как чернореченский вой. Димитрий ложным броском отвлек внимание противника и вонзил в него меч по самую рукоятку. Темная кровь фонтаном вырвалась изо рта врага. Широко открыв светлые водянистые глаза, парень повалился на круп коню. «Знакомое лицо, где-то я его видел», - подумалось Димитрию.

Бой подходил к концу. Оставшиеся без вожака пешие тати кинулись в лес, всадники еще пытались сопротивляться. Но и они начали отступать, отбиваясь от атаки чернореченцев. Вскоре все было кончено. Трое выживших конных, пришпорив лошадей, скрылись в чаще.