- Давай еще полежим. Если ты замерзла, я тебя погрею, - Димитрий нежно поцеловал Елену в щеку.

- Пойду я, девки догадаются, если поздно явлюсь, - Елена попыталась разжать его железные объятья.

- Княгиня холопок боится?

- Боюсь, - призналась красавица, - они мою честь пытались спасти, а я вот...

- А ты моя.

- Не думала я, что бабой за баней стану. Вдруг кто увидит?

- Гордей там, на стороже стоит, не пустит сюда никого.

- Он знает?

- Не скажет он никому, я за то ручаюсь. Верный он, воеводой его здесь оставлю.

- Звезды какие крупные, как зимой в мороз! - Елена рассматривала сверкающее небо. - Матушка Марфа меня под приглядом ратных на саночках кататься отпускала. Вот такие же звезды крупные были. А я все думала, разгонюсь посильнее с горы, перелечу по льду через Утицу да сбегу домой к родителям и к сестрице. Тосковала я больно.

Димитрий ласково погладил ее по голове.

- А ты на саночках катался?

- А как же, бывало, посадишь девку с собой на ледянку...

Елена обиженно оттолкнула его и стала вставать, нащупывая рукой одежду. Но Димитрий не дал ей подняться, крепко прижимая к себе.

- Да шучу я, шучу. Никогда я с девками не катался, вот тебе крест, - и он широко перекрестился. - Ну, что ревнуешь, то приятно, не все ж мне ревновать.

- К кому? - удивилась Елена.

- Как к кому? К Вышате. «С Вышатой поеду» - и поплыла, а этот старый лис так слюни и глотает.

Елена звонко рассмеялась и, испугавшись, что громко, сама прикрыла себе рот рукой.

- Ох, насмешил!

- Ну и хорошо, а то загрустила.

Димитрий по-прежнему держал ее в объятьях, не собираясь отпускать.

- Я ж теперь распутница, как батюшке в глаза-то буду смотреть? - вдруг вспомнила Елена и закрыла лицо руками.

- Никакая ты не распутница, сказаться я давно хотел тебе да решиться вот все не мог. Боялся, что разгневаешься, губки свои надуешь. Но теперь признаться-то мне должно.

Димитрий мялся, подбирая слова:

- Послушай, Еленушка...

- Не надо сегодня признаваться ни в чем, - остановила она его. - Поссоримся. Хорошо мне сейчас, а то все завтра будет, потом.

Проводив Елену до крыльца, Димитрий еще долго не хотел ее отпускать, вновь и вновь целуя в припухшие губки. Где-то в тереме скрипнула половица, красавица испуганно обернулась: «Пойду я, пусти». Он неохотно разомкнул объятья, и она шмыгнула за дверь. А молодец, счастливый, пошел спать. Земля плясала под ногами, а звезды хитро подмигивали. «Твоя, - шептали они. - Твоя!» «Моя! - отвечал он им. - Уж никому не отдам».

Утренний туман набежал внезапно, окутал двор и терем, мягким покровом лег на траву. Подле старой телеги на простеленной на землице рогожке дремали Гордей с Чурилой, рядом на карауле, прислонившись спиной к колесу, сидел Бажен. Прослонявшись у терема всю ночь, гридни повалились спать, решив доверить бортнику спокойное утро, когда опасаться вроде бы и нечего.

В тереме скрипнула тяжелая дубовая дверь, и на крыльцо вышла, завернутая в мятлю [1] женская фигурка с белой косынкой на голове. Черная косица за спиной выдавала в ней девку. Она стала беспокойно оглядываться по сторонам. Бажен толкнул в бок Чурилу, тот быстро открыл глаза. Бортник молча указал в сторону фигуры, уже тихо скользившей вдоль теремной стены. Чурила толкнул Гордея. Все трое залегли в траву, напряженно вглядываясь в туман.

- Никак это Забава, - удивился Чурила, - неужто опять на свидание собралась? Что за девка, жених еще не остыл, а она уж к другому крадется.

- Ну, давай посмотрим, кто таков. - Гордей знаком показал Чуриле следовать за ней. За ними поднялся было и Бажен.

- Нет, ты здесь сторожи, мало ли что еще, - остановил его старший гридень.

Забава, между тем, уже открывала входные ворота. Вои заторопились, опасаясь потерять ее в тумане. Девка почти бегом заспешила к восточной крепостной стене, там находился второй пролом, тоже забросанный на скорую руку. Поддернув подол, она ловко стала карабкаться наверх, пробираясь меж оглоблей, лавок и коробов. Гордей с Чурилой полезли за ней.

- Видать, нездешний полюбовник, - тихо шепнул Чурила, перемахивая через большое колесо.

- Охраны здесь никакой, через стену ходят, как по улице, - раздраженно проворчал Гордей. - Гонять придется увальней этих.

Он уже примерял на себя новые обязанности. Когда они с Чурилой влезли наверх, Забава уже подходила к лесу. Гридни быстро начали спускаться вниз.

- И ров вкруг надобно сделать. Что за застава без рва? Утица рядом - только и копай, а они сиднем сидят.

Дальше уж двигались молча. Забава замедлила шаг, и они ее быстро нагнали. Теперь гридни тихо крались за ней по пятам. Девушка, не заметив слежки, вышла на полянку и издала звуки, похожие на крики горлицы. Из кустов ей последовал такой же ответ. Вои напряглись, хватаясь за рукояти мечей. К их удивлению, на поляну выбежал мальчик лет двенадцати, такой же смугленький, как Забава, и схожий с ней лицом. Брат с сестрой обнялись.

- Ты здесь поосторожней, тати вкруг бродят.

- Знаю, я еще вчера на вас вышел, да знак тебе не успел подать: бой уж кипел. Хорошо ваши им наваляли.

- И эти не наши, враги они нам, - зло сказала Забава. Гридни в кустах удивленно переглянулись.

- Я думал ты уж не придешь, я тебе из лесу платком махал-махал, вроде бы ты мне из светлицы знак подала, а тебя нет и нет. Да туман вдруг сгустился.

- Не могла я раньше прийти, княгиня под утро явилась да потом заснуть не могла, все с боку на бок ворочалась. Времени у меня мало, кланяйся батюшке да вот возьми, смотри, не оброни дорогой.

И Забава протянула парнишке какой-то небольшой сверток. Тот засунул его за пазуху.

- Ну, прощаться будем, - Забава поцеловала брата в лоб, - даст Бог, скоро уж свидимся.

- Не спешите! - раздался голос у нее за спиной, на поляну вышли гридни.

- Беги! - закричала Забава мальчонке и сама, подобрав подол, рванула в лес.

- Ты за малым, я за девкой, - рявкнул Гордей. Началась погоня.

Забава оказалась быстрей, чем он думал, она летела, как лесная лань, с легкостью перепрыгивая через поваленные стволы сухостоя. Ее белая косынка, упавшая на спину, мелькала уже довольно далеко. «Да, в тридцать бегать, это тебе не в шестнадцать, отвык уж так скакать», - досадовал на себя Гордей. «Если бы дура косынку скинула, так уж из виду бы ее потерял». Белое пятно косынки действительно помогало гридню, показываясь то тут, то там за деревьями.

Поначалу молодость Забавы давала ей перевес, и она легко уходила от погони, но Гордей был выносливей. Постепенно силы начали покидать девку, и она стала замедлять бег. Гридень же, наоборот, бежал степенно. Расстояние стало сокращаться. Вскоре Забава уже слышала чужое тяжелое дыхание за своей спиной. Страх придал ей сил, и она сделала последний рывок, но тут нога угодила в ямку, подвернулась, и девушка с размаху полетела на землю. Рука Гордея схватила ее за косу. Погоня закончилась.

Они оба сидели на земле, запыхавшись и отплевывая сухими губами слюну, Забава хваталась за бок. Гордей железной хваткой держал ее за запястье.

- Отдышалась? Пошли.

Забава молча встала и поплелась за гриднем. За всю обратную дорогу они не сказали друг другу ни слова. И только подойдя к крепостной стене и не увидев Чурилы с братом, она радостно прошептала:

- Не догнать твоему псу моего брата, а я упираться пред княгиней стану. Ничего не докажите, только дураками себя выставите.

- Догонит, - коротко ответил Гордей, лицо его выражало уверенность.

- Княгинюшка, вставай!

Елена приоткрыла тяжелые веки, над ней стояла Аринка и трясла ее за рукав.

- Чего тебе? - сонно пробормотала княгиня.

- Гридни Забаву в лесу поймали, говорят, она какой-то сверток за Утицу передавала.

Елена быстро вскочила, торопливо стала одеваться.

- Воды принеси умыться, - приказала она Аринке. Когда холопка выбежала, Елена беспокойно осмотрела постель и рубаху: нет ли каких следов. В комнату с водой вбежала Арина.