Лицо у Первака побагровело, на лице заходили желваки, он двинулся на обидчика как раненый шатун. Князь понял, что Пахомий зашел слишком далеко в своих насмешках, и кинулся разнимать своих бояр.

- Уймись, Димитрий, уймись! - безуспешно взывал он, хватая Первака за руку.

- Прости меня, дурака, - прокричал и Пахомий, не столько из страха, сколько от стыда. Он и сам понял, что шутя, ударил по самому больному.

- Сам же сказал, что я балабол, сначала мелю, потом думаю.

Первак тяжело вздохнул, развернулся и, не промолвив ни слова, сел в углу.

- Ополоумел что ли?! - зашипел на Пахомия князь. - Нешто не знаешь, уж десять лет на коленях перед образами стоят, чтоб Бог дитя послал, а ты?!

- Да понял я уж все, нечистый попутал, скверное это место - баня, так всякое дурное и лезет. Должно, выходить уж пора.

Стол заозерские приготовили на славу. Здесь в княжеских хоромах бедность никого за полы не хватала, всюду чувствовались сытость и достаток. Жаркое дразнило за нос, заморское вино и мед звали утолить жажду, к золотистым пшеничным хлебам рука тянулась сама.

Чернореченского князя усадили на самое почетное место, по правую руку от князя Ростислава. Княгиня Улита сидела по левую руку от сына, она суетилась как хозяйка дома и шепотом все время отдавала приказы челяди, снующей между пирующими. Гости и хозяева вели неспешную дружескую беседу, все улыбались и желали друг другу здравия. Перестал дуться и Первак, мирно, как ни в чём не бывало, перешептываясь с Пахомием. Старшиной на пиру с лёгкой руки княгини Ростислав назначил Найдена. Тот, не забывая подливать гостям хмельное, без умолку хвалил своего воспитанника, не стесняясь грубой лести, мол, и ловок, и смел, и умен не по годам, и на рати уж может войско вести. Речи дядьки смущали маленького князя, он украдкой показывал Найдену: «Хватит уже, неудобно перед гостями». Но тот не замечал возмущенных взглядов мальчика.

- Скажи, князь, - тихо обратился Ростислав к Димитрию, - и твой дядька таков?

- Нет, мой на похвалу скуп да ворчлив, уж ежели похвалит - жди снега летом.

Ростислав во всем старался подражать Чернореченскому князю, украдкой подсматривая, как тот держится за столом. Так же подпирал левой рукой подбородок, постукивал пальцами по столу в такт гудкам скоморохов.

Хмель медленно кружил Димитрию голову, расслабляя тело. Чернореченский князь начал поглядывать через голову Ростислава на княгиню. Теперь под медовыми парами она не казалась ему простушкой. Он отметил про себя ее пухлые губы. «Целовать, должно, приятно», - мелькнула бесстыжая мысль.

Княгиня Улита заметила пьяный оценивающий взгляд, сильно засмущалась и начала вести с Дмитрием непринуждённую, но подчёркнуто вежливую беседу, как бы напоминая: «Ты гость, не забывайся».

- Здорова ли княгиня Глебовна [14]?

- По милости Божией все благополучно, - улыбнулся Димитрий.

- Дай Бог ей милость свою. Все ли благополучно во земле твоей?

- Мирно бысть. А как, княгиня, у вас, не гладно ли?

- Оправились с Божьей помощью, тесть вот только твой, Мстислав, гостей [15] с житом [16] к нам не пущает, дозоры по Утице поставил. Но хоть ратью не грозит, и то ладно.

Утица текла в Бежское озеро с северо-востока из Залесских земель, по ней издавна залессцы торговали с заозерскими житом, так как в болотистом Бежском краю хлеб рос скудно. Закрыть торговлю - значит, сильно ухудшить положение и без того небогатого люда.

- Почто ж прогневался Мстислав? - удивленно поднял бровь Димитрий.

- Уж и не знаю, видит, что дитя у нас на столе сидит, вот и изводит, - вздохнула Улита.

Чернореченский князь раздраженно поджал нижнюю губу. Если бы княгиня сказала «Залесский князь», а то ведь «тесть твой», получалось, что вина за бедствия заозерских лежала и на нем, на Димитрии.

- Ну, житом - то и мы, наверное, помочь сможем, урожай - то знатен тем летом был, поспрошаю у бояр, может, что и осталось, - к своему стыду он понял, что не знает, каковы запасы хлеба в княжестве, и не может точно обещать Улите помощь.

- Да уж мы на юге с Всеволодовыми гостями ряд [17] заключили, ждем струги [18] от них.

- Всеволод - брат твой двоюродный - тоже к нам на ловы приезжал, ласков был со мной, братом своим нарекал, - вклинился в беседу Ростислав, - обещал сильное войско собрать. Так мы этому Мстиславу еще покажем!

Мальчик воинственно ударил кулаком по столу.

- Что ты болтаешь, Ростислав! - всполошилась мать. - Только войны нам не хватало! Вы с Всеволодом еще оба отроки несмышленые, а туда же - с Залесским воевать собрались.

- Так он уж взрослый, - оправдывался Ростислав.

- Шестнадцать годков - то взрослый? - Улита снисходительно улыбнулась, показывая ровные белые зубы.

Наступила неловкая тишина. Ростислав явно выпил лишнего и теперь боролся со сном. Верхние веки упорно падали на нижние, не желая подниматься вновь, голова тяжелела и медленно клонилась к столу.

- Нешто можно малому наравне со взрослыми мужами наливать? - с осуждением глядя на Найдена, шепнул княгине Димитрий.

- Ах ты, Боже мой, не доглядела, - всполошилась Улита. - Найден, Найден, куда ж ты князю-то подливал? Вели, пущай унесут спать его. Как на ловы завтра идти, ведь голова болеть будет!

- Прости, княгинюшка, недосмотрел, - смиренно ответил Найден Улите, кидая недобрый взгляд на Димитрия, который вместе с княгиней склонился над Ростиславом.

После того, как юного князя унесли, Димитрий оказался за столом рядом с Улитой. Наклоняясь к ее уху, он кивнул в сторону Найдена:

- А воевода-то ваш глаз на тя положил, так бы и порубил меня, как бабы по осени капусту, что с тобой вот рядом сижу.

Улита побледнела и испуганно перевела взгляд с Димитрия на Найдена.

- Показалось тебе, Димитрий Андреич, всегда смирен он со мной да учтив, никогда мне ничего такого не говорил.

- Так про то можно и не говорить, и так все видно, по глазам, их - то ничем не замажешь.

- А коли и так, издалече пущай вздыхает, ловить - то здесь ему нечего, - вдруг хитро подмигнула князю Улита, и во взгляде ее не было уже ни испуга, ни стыдливости.

«А баба-то не так скромна, как на первый взгляд показалось», - Димитрий любил девок с характером, дерзких да смешливых. Заозерская княгиня нравилась ему все больше и больше.

Поутру Димитрия растолкал Первак.

- Вставай, князь, уж солнце к полудню повернуло, а вас хоть кнутами стегай. На ловы-то сбираетесь?

Князь устало потер виски. Голову покалывали невидимые иглы, во рту пересохло.

- Испить бы чего?

- Квасу я достал, отведай, полегчает, - и Первак протянул крынку с холодным питьём. Князь жадно глотнул.

- Хорошо!

За спиной раздавался богатырский храп Пахомия. Ночью он свалился с лавки и теперь, раскинув руки, спал прямо на полу.

- Что было вчера? Когда с пира - то ушли? - Димитрий никак не мог собраться с мыслями, они разбегались, как тараканы по углам, что-то смутно вспоминалось.

- Я ничего дурного не творил, к княгине не приставал?

Первак прищурился:

- Ох, княже, такое себе дозволял, вспоминать срамно...

Дмитрий испуганно взглянул, лицо его вытянулось. Первак расхохотался.

- Да не бойся, ничего дурного не случилось, кроме того, что вслед за малым Ростиславом ты на столе заснул. И как в кисель-то головой не нырнул? Мы с Пахомием тебя еле дотащили, уж больно здоров ты, княже.

Вместе они растрясли сотоварища. Тот долго мотал головой, потирая лоб.

- А я, князь, дюжее тебя буду, на своих ногах с пира ушел, - хвастливо расправил он грудь.

- Я-то на постели спал, а ты тут рубахой полы подметал, - не остался в долгу Димитрий.

- Оба хороши, - угрюмо буркнул Первак. - Там уж все к ловам готово. Вас ждут.

- Как? И Ростиславушка уж пробудился?

- Так он раньше тебя, князь, почивать изволил, уж и выспался. Матушка его квасом да отварами отпоила. Вон, как молодой жеребчик, на дворе резвится.

Димитрий взглянул в окно. Княжич действительно нетерпеливо сновал по двору, поторапливая холопов. Рядом деловито расхаживал Найден, отдавая челяди бесчисленные приказы.