Покосившись на дятла, внимательно наблюдавшего за ним, Токло начал копать. Он даже не ожидал, что рыть когтями твердую слежавшуюся землю и рвать корни будет настолько трудно. Токло хорошо помнил, что Ока с легкостью разбрасывала землю своими огромными лапами и острыми когтями!

— Наверное, у меня когти слишком тупые, — проворчал Токло, отходя на несколько шагов от начала своей будущей берлоги, чтобы оценить успехи. — Кажется, она часто точила когти о дерево, где олени обрывали кору. Нужно и мне так сделать.

Бросив начатую работу, Токло снова отправился в лес, где нашел ровный ствол, у которого из-под ободранной коры виднелась голая древесина. Встав на задние лапы, Токло принялся с яростью скрести когтями по дереву, пока не ободрал кожу на лапах.

— Ну вот, так-то лучше! — устало пропыхтел он.

Токло запрокинул голову, чтобы посмотреть на дерево, и позабыл о горящих огнем лапах.

— Я пометил дерево! — вслух пробормотал Токло. — Теперь это уже точно моя территория!

Он смотрел на царапины, оставленные своими когтями, и незнакомая прежде гордость переполняла его, как дождевая вода переполняет чашечку цветка. Какие прекрасные царапины! И расположены достаточно высоко, чтобы все видели, какой он большой, сильный.

— Теперь никакие медведи не захотят со мной связываться!

На обратном пути к берлоге Токло пометил еще несколько деревьев, всякий раз стараясь дотянуться как можно выше. При этом дятел, по-прежнему сопровождавший его по лесу, сердито чокал, словно ему не нравились оставленные Токло отметки.

— Цыц! — рявкнул на него Токло. — Это теперь моя территория, и деревья тут тоже мои.

Вернувшись к своему дереву, Токло снова принялся копать. Теперь дело пошло немного быстрее. Лапы у Токло горели и ныли, и он все время боялся, что у него когти оторвутся от усилий. И еще всюду была земля, от которой слезились глаза и зудела шкура под шерстью.

Наконец, Токло заметил, что свет в лесу уже начал окрашиваться вечерним багрянцем. Солнце садилось. Прошел целый день, а его берлога все еще оставалась незаметной ямкой, не глубже его поджарого живота.

— Есть хочу! — сердито проворчал Токло, пятясь задом из вырытой норы и отплевывая землю. — Нужно ненадолго прерваться и поохотиться!

Морщась от боли в стертых в кровь лапах, он поковылял вниз по склону к ручью и двинулся вдоль него, перепрыгивая с камня на камень, пока не набрел на небольшую заводь.

Токло с размаху прыгнул в нее, наслаждаясь ледяной прохладой воды. Крохотные серебристые тени бросились от него врассыпную. Освеженный водой, Токло прыгнул и прижал лапой одну из рыбок, на миг почувствовав, как она упруго бьется под его ладонью. Он сунул морду в воду, схватил рыбу зубами и проглотил ее.

Рыбка оказалась совсем маленькая, но вкусная. Токло сделал несколько шагов на глубину, где поймал еще несколько рыбешек, пока оставшиеся в живых рыбки в страхе не метнулись куда-то под берег, спрятавшись в недосягаемых трещинах скал.

Токло выбрался из ручья. Он слишком устал, чтобы идти на охоту. Вернувшись назад, он тяжело взобрался на склон и свернулся над своей недостроенной берлогой. Ничего страшного, что она не закончена! Это была его берлога, на его собственной территории, так что ему некуда было торопиться. Сегодня только первый день его новой самостоятельной жизни, а он уже сделал так много — выбрал себе место, пометил его, начал строить берлогу и насытился пойманной дичью.

Ему было холодно без Каллик, Уджурака и Лусы, которые всегда спали рядом, но Токло лишь глубже забился в выкопанную нору, прячась от пронизывающего ветра. Знакомые запахи земли, деревьев и вырванных корней окружали его со всех сторон, и Токло, убаюканный лесом, вскоре уснул.

На следующее утро он выскочил из берлоги и решил продолжить работу, но это оказалось совсем не просто. Когти и лапы горели после вчерашнего рытья, а мышцы в плечах ныли так, словно их жгло огнем. Тем не менее, Токло упрямо взялся за дело, но вскоре понял, что копать стало еще труднее. Вскоре он наткнулся на такой плотный узел корней, что пришлось просунуть в ямку морду, чтобы перекусывать их зубами.

— Я сыт этим по горло! — порычал Токло, выбираясь из берлоги с длинным извилистым корнем, крепко зажатым в зубах. Он бросил корень на землю и сунул лапу в рот, чтобы вытащить оттуда комки земли. — Тьфу! Лучше передохну немного и осмотрюсь на своей территории.

Сердито ворча, он побрел в сторону гор, и утреннее солнце, просачиваясь сквозь ветви деревьев, согревало его. Вскоре Токло набрел на свежий олений след и учуял запах сусликов.

Он добрался до гребня горы. Здесь лес заметно редел, кустов почти не было, зато росло много кривых сосен, похожих на ту, под которой Токло решил устроить себе берлогу. Наверху было тихо и спокойно, даже птичья перекличка раздавалась очень редко. Токло невольно поискал глазами дятла.

— Эх ты, пчелоголовый, — выругал он сам себя. — Далась тебе эта глупая птица!

Здесь было прохладно несмотря на припекающее солнце, а там, куда не добирались солнечные лучи, земля под лапами Токло морозно похрустывала инеем. Токло захотелось пить, и он стал искать ручей, однако не только не нашел ни одного, но и не услышал звука бегущей воды.

— Здесь мне не нравится, — мрачно решил Токло. — Я не хочу, чтобы этот кусок леса был на моей территории.

Тем не менее он для порядка пометил когтями несколько деревьев, а потом быстро зашагал вдоль гребня холма, решив спуститься к своей берлоге другим путем. Вскоре Токло почувствовал сладкие запахи трав. Он вышел на луг. Упитанный кролик беспечно щипал клевер в нескольких медведях от того места, где стоял Токло.

Он попытался бесшумно подкрасться к зверьку, но расцарапанные лапы снова подвели его. Услышав шум, кролик убежал, мелькая в траве белым хвостиком. Токло помчался за ним, но у него так болели мускулы, что ему не удалось догнать шустрого зверька.

Сопя от досады, Токло встал и поплелся к деревьям. Но не успел он приблизиться к ним, как наткнулся на мертвое тело бурундука. В одном месте шкура у зверька была разорвана, словно бурундук сначала попался в когти ястребу, а потом упал на землю. Токло с опаской обнюхал дичь, но она оказалась совсем свежей. Недовольно ворча, он впился в нее зубами.

— Конечно, это не то, что собственная добыча, — пробормотал он с полным ртом. — Но все лучше, чем ничего. Значит, у меня очень хорошая территория, — довольно добавил он. — На ней водится много дичи, так что голодным я не останусь!

Насытившись, Токло отошел в тенек под деревьями и немного вздремнул, положив голову на лапы. Его разбудило громкое рычание. Сонно моргая, Токло поднял голову и увидел незнакомого гризли, пробиравшегося сквозь заросли. Это был молодой самец, чуть поменьше самого Токло, с сильными мускулами и золотистой бурой шерстью. Незнакомый гризли был далеко и не замечал Токло.

— Эй! — взревел Токло, вставая. — Что ты тут делаешь?

Медведь воинственно обернулся.

— А тебе какое дело?

— А такое, что это моя территория! — объявил ему Токло. — Ты что, не видел моих меток?

Но незнакомый медведь насмешливо фыркнул и сказал:

— О чем это ты толкуешь? Уж не об этих ли жалких царапинках? Я подумал, это суслик баловался!

Горячая волна бешенства обдала Токло.

Медведь врал! Его метки были очень глубокими!

— Наверное, ты ослеп, бедняга, — прорычал он. — Не видишь того, что у тебя перед носом!

— Это ты ослеп, если мог подумать, будто я испугаюсь твоих жалких царапок! — огрызнулся незнакомец.

— Берегись, — угрожающе рявкнул Токло, делая шаг вперед. — Убирайся отсюда, пока я не спустил с тебя твою лысую шкуру!

— Попробуй! — оскалил зубы наглый пришелец. — Откуда ты такой взялся?

— Тебя это не касается! — Токло сделал еще один шаг вперед, так что оказался нос к носу с незнакомцем. — Главное, теперь я живу здесь.

— Как и я. И я не собираюсь снова карабкаться в горы и возвращаться обратно только потому, что этого хочет какой-то жалкий бурундучок!