Он обернулся на Миту, которая аккуратно черпала кубком золото и сыпала в бочку.

— ...надеюсь, — закончил он вполголоса.

Наконец бочки были наполнены и закрыты. Лепа, Шеда и Мита как следует закрепили их неводом и отправились к очагу.

— Справились? — спросил Дракон. — Готовы ли емкости?

— Так точно, — Лепа кивнул. — Пора в путь.

Тогда Дракон проскользнул в золотую пещеру, схватил невод в зубы и поволок на улицу, в ветер.

— Свежеет! — он выплюнул сеть и понюхал воздух. — Живо ко мне на спину. Держаться крепко! Сдует — искать не будем.

Лепа, Шеда и Мита взобрались к Дракону на спину и устроились между крыльями, ухватившись за драгоценную чешую.

— Не щипаться! Держаться по-человечески нельзя? Будете щипаться — скину в холодное море, к морским собакам.

— Ну да! — воскликнула Мита с драконьей спины. — Так я тебе и поверила! Стоило с нами столько возиться!

— Жамолщи, вевщонка! — ответил Дракон с сетью в зубах. — Тевя шкину феввую.

— А вот не скинешь! Вот и не скинешь!

Здесь Лепа, не в силах больше терпеть такой непочтительности, треснул, наконец, девочку по затылку.

— Ах так! — закричала Мита ликующе. — Ты все-таки драться!

И стукнула Лепу по лбу. Лепа собрался врезать еще разок, но Дракон выплюнул невод с золотом и взрычал:

— Отставить!

И выпустил поток такого страшного пламени, что каменное плато осветилось до горизонта, а тучи опалились багровым огнем. Ребят обдало жаром, кожу на лице стянуло. На миг они в смятении замерли.

— Или молчите и мы взлетаем, или я вас поджариваю и иду допивать чай, — сказал Дракон мирно. — Выбор за вами.

— Летим, — ответила Мита.

— Тогда молчок!.. Золотая молодежь.

Он подобрал невод, дал разбег, ударил крыльями — оглушив ребят, которые съежились на спине, — и стал тяжело набирать высоту.

Вскоре они окунулись в тучи, проткнули их и очутились под угольным небом с бесчисленными льдинками звезд. Серебряный серп висел на востоке, трогая чистым сиянием облачное одеяло. Шумел в ушах ветер, хлопали крылья Дракона, было таинственно и жутковато.

Дракон стремился вверх и вперед. Наконец забравшись туда, где было уже очень холодно, он сменил ритм ударов и теперь летел плавно, спокойно, держа высоту редкими взмахами. Завороженные, ребята вглядывались в жгучее небо, холодное и бездонное, в месяц над горизонтом, в призраки туч под ногами. Ни страха, ни холода, ничего кроме волшебства зимней ночи — над облаками, на драконьей спине.

Наконец размеренные удары крыльев по морозному и сухому в высоте воздуху прекратились. Дракон распластал крылья и с головокружительной скоростью начал снижаться. Ветер точно сорвал бы всех в бездну, только ребята спрятались, вжавшись как можно глубже в чешуи брони.

Снова завязли в тучах, промокли, замерзли. Когда прорвались сквозь пухлое одеяло, оказалось, что до воды каких-то локтей двести. Дракон на бреющем пронесся над морем, черной сверкающей молнией домчался до берега, распластал крылья, круто притормозил, подлетел вверх, завис — и все так же легко и изящно спружинил на лапы. Словно не было у него в зубах четырех бочек золота, а на спине — двух мальчиков и одной девчонки. Он выплюнул сеть, кашлянул, опалив камни, шмыгнул носом.

— Слезайте. Дальше не полечу. Боюсь охотников за чудесами: им на погоду плевать. Спрячете золото здесь — и домой. А герцог пусть приходит за золотом сам, со своей тачкой.

Ребята с неохотой покинули драконью спину.

— Вот это да! — закричала Мита, едва переведя дух. — Вот это день! Сначала на лодке под черным флагом, потом чай с Драконом, потом Дракон домой привез! И с золотом! Замечательно. Я еще так хочу.

— Не на лодке, вздорнейшая из девчонок, — взвыл Лепа. — На корабле! На корабле! На корабле!

— На корабле?! А сам говорил, где его взять — настоящий корабль? Говорил, говорил! Да и вообще, какая разница? Все равно плавает, все равно с Драконом чай пили, все равно золота привезли! Все равно на Драконе прилетели домой! Эх, так жалко, что никому и рассказать-то нельзя.

— Рассказывай сколько хочешь, — сказал Дракон простуженным голосом. — Все будут ахать и охать, а поверить никто не поверит. Ладно, вы тут ругайтесь, я домой. Кстати, — он обратил к Лепе мерцающие зрачки, — нам еще твоих остолопов искать. Скоро рассветет, надо бы отдохнуть перед поисками и погреться. Продрог я тут с вами, надо бы еще чайку выпить. А то совсем разболеюсь.

— Ни в коем случае! — воскликнула Мита, бросаясь к Дракону.

Недремлющий кончик хвоста пригвоздил ее к месту.

— Я хоть и простуженный дракон, — мягко укорил Дракон девочку, — но все-таки дракон. Не забывай. Температура у меня сейчас, конечно, не та, но камень все равно спалю в уголь.

— Ты только смотри, — суетилась Мита, — найдете остолопов — сразу домой! Хорошо бы тебе еще лапы в горячий тазик и шарф на шею, но...

— Не беспокойся. Все не так страшно, а шарф колючий.

— И не забудь про варенье! Найдете корабль — пусть Лепа за мной заедет, я привезу целую банку! Меня ведь уже купят, и я смогу поехать куда захочу!

— Не все так просто, моя девочка, — Дракон покачал головой, и огоньки ноздрей замигали во мраке. — Даже когда тебя купят, ты не всегда сможешь поехать когда и куда захочешь.

— Да знаю я, — вздохнула Мита. — Даже обидно отдавать четыре-то бочки золота... Непонятно за что. Но все равно, лучше ведь, чем сидеть как кролик в коробке.

— Ну вот и проверишь, — Дракон стал разворачивать длинное туловище, готовясь к отлету. — Я сам залечу. Только когда стемнеет. Не хочу кривотолков. Увидят — будут болтать: мол, опять старика на девственниц потянуло. Как мне все это надоело. Что за люди. Полторы тысячи лет живу, летаю, жгу, топлю, и все никак не пойму эту породу. Иной раз думаешь — сколько ни жги, ни топи — все ведь без толку! Иной раз — повезло, хоть сам-то ящером уродился. Лепа! Вон грот. Закатили бочки — и живо на спину. Живо! Я не полезу, там острые камни. Поцарапаюсь — опять полироваться. Не люблю, щекотно.

Пока Дракон терпеливо дожидался у кромки воды, Лепа, Шеда и Мита закатывали бочки в укромный грот. Привалив их булыжниками, они вышли во влажный ветер прощаться.

— Заезжай обязательно, — сказал Шеда, обнимаясь с Лепой.

— Всенепременно. Только ты эту, — пират ткнул пальцем в Миту, которая снова улыбалась как ни в чем не бывало, — запри в замок, в погреб, куда хочешь, только спрячь и запри!

— Сейчас как дам тебе! — сказала Мита. — Попробуй только заехать, если меня запрут. Как дам!

— И за такую — четыре бочки чистого золота! — ужаснулся Лепа, хватаясь руками за голову. — Знаешь что, Шеда! Давай все-таки ее засолим, в бочку. Высыплем золото, засолим в бочку, а на золото купим настоящий корабль. Назовем его как-нибудь, представляешь! И отправимся куда-нибудь, даже за Море!

— Я тебе сейчас как все-таки дам! — Мита обиделась не на шутку. — Меня в бочку, а сами за Море? Ух, какие вы гадкие! Сидела, сидела в замке всю жизнь, и только по-человечески пожить можно, как на тебе! В бочку, а сами за Море. Вот уйду сейчас и не приду больше. Все, ухожу!

И Мита стиснула кулачки.

— Ты обещай! Обещай, что не придешь больше! — кипятился Лепа.

— Ну Мита, ну ладно тебе, — вздохнул Шеда. — Ну не спорь. Ну не спорят с пиратами.

— Я полетел, — сообщил Дракон скучным голосом.

— Все! — отгородился ладонями Лепа. — Все, все и все. Четыре бочки! Четыре бочки чистого золота! Да кто бы мне рассказал...

Он подбежал к Дракону и вскарабкался на огромную спину.

— А сам еще обещал взять меня юнгой!

— Мы летим, или нет? — закричал Лепа в небо. — Ну!

— Не забудь про варенье! — Мита помахала Дракону. — Можешь прилетать когда хочешь — вечером, ночью, или даже под утро — я не буду спать! Я буду ждать! Я прямо сейчас приду, достану самую лучшую банку и буду ждать! Самую вкусную, самую малинную! Только ты прилетай!

— Спасибо, милая девочка, — ответил Дракон. — Но ты приготовь банку и ложись отдыхать. Ночью девочки должны спать, а не ждать драконов.