— А кого же нам обвинять, хозяин? — хрипло забубнил Тургубадук. — Этих, что ли? — он кивнул в сторону советника, управителя и главного стражника. — Кто они вообще такие? Что они вообще тут делают? Хозяин, вы только прикажите, и мы их убьем.

Они затрясли ржавым оружием — Тукка алебардой, а Тургубадук пикой. Каборга обернулся ко взрослым, которые терпеливо прохаживались вокруг стола.

— Все! Они мне надоели. Окончательно. Давайте ушлем их на кухню, обоих? Пусть рубят алебардами тесто, колют пиками мясо, а кинжалами чистят картошку.

Тукка и Тургубадук присмирели и пообещали, что таких разговоров заводить больше не будут, никогда-никогда, пусть даже им вообще не придется никого зарубить, пусть даже ни разу в жизни. Послушав с полминуты, Каборга милостиво объявил прощение.

Наконец сели обедать.

— Снова рухнул мост, — сообщил советник скучным голосом, обгладывая куриную ножку.

— Опять мельник перегрузил телегу? — расстроился управитель. — Сколько раз ему говорили? Все лень лишний раз съездить. Пусть теперь сам чинит мост.

— И не подумает, — возразил главный стражник, запустив пальцы в чашку с компотом. — Сколько лет это повторяется, а ему хоть бы хны. Заточить его, что ли, в темницу? Денька на два?

— Пробовали, — вздохнул мальчик. — Ему что в лоб, что по лбу.

— И уже утонула корова, на броде, — продолжил советник.

— Гиблое место, — кивнул управитель.

— Поставить охрану, чтобы никто не совался, — предложил главный стражник, жуя.

— Толку, — сказал Каборга, обгрызая куриное крылышко. — Ты наш народ знаешь.

— Ну так что? — вздохнул советник. — Будем чинить?

— Надо чинить, — вздохнул Каборга.

— Будем чинить... — вздохнул управитель. — Будем снова чинить...

Словом, этот обед тянулся так же скучно, как всегда. Когда, наконец, заговорили о том, что виноград уродился на славу и в погребах (как всегда) не хватает винных бочек, раздался дробот сапог.

В трапезную ворвался привратник. Он размахивал огромным конвертом, на котором красовалась такая печать, что ею можно было проломить дверь.

— Письмо! — кричал он, не помня себя от воодушевления. — Письмо! Нам! Настоящее!

— Вот тебе раз, — мальчик даже перестал жевать. — Так, значит, письма бывают? Не только в книгах? А ну-ка, давай сюда. Хоть посмотрим, что это за штука такая — письмо.

Привратник обогнул стол и протянул Каборге конверт. Советник, управитель и главный стражник вскочили, оттолкнули головорезов и столпились у мальчика за спиной. Тукка и Тургубадук покосились на конверт недоверчиво.

Каборга внимательно осмотрел печать, понюхал, попробовал на зуб. Затем с хрустом сломал, открыл конверт и вытащил сложенный вчетверо листик бумаги.

— Всем, всем, всем, и к вам это тоже относится. Теперь я у вас главный! Я приехал завоевывать мир. Завтра с утра пораньше я приеду к вам в Замок, всех порежу в обрезки и покрошу в крошки. Бойтесь меня! Я страшный, могущественный и свирепый маг, Шара Превеличайший!

— И что? — спросил советник, почесав затылок.

Каборга сунул письмо взрослым, спрыгнул с кресла и стал ходить вокруг головорезов, бормоча:

— Порежу... Покрошу... Завтра. Слышали? Завтра, с утра пораньше. Приедет и всех покрошит. Вот тебе раз. Что мы ему сделали? Сидим, обедаем. И вдруг на тебе — в крошки. А кто он такой, вообще? Откуда взялся?

— Этот, который письмо привез, говорит — из старого замка, за речкой, — сказал привратник.

— Знаю, который два года пустует, — вспомнил Каборга. — Я там был, последний раз когда еще жили. Потом съехали куда-то в Предгорья. Проще повеситься, говорили, с такими тратами. Не жизнь, а сплошной ремонт.

— Нам, с нашим мельником, тоже скоро будет проще повеситься, — покачал головой управитель.

— Я так понимаю, нам объявляют войну? — обратился Каборга к главному стражнику.

— Видимо, да, — ответил тот осторожно. — Хотя, в общем, я не уверен... Понимаете ли, хозяин... На моем веку никто никому войны не объявлял. Я не совсем уверен, что знаю, как это делается. Простите, хозяин.

— Дармоеды! — разозлился мальчик. — Зачем ты тут нужен, такой главный стражник? Даже не знаешь, война или не война.

— Ну... — замялся главный стражник, но Каборга только махнул рукой:

— Ла-а-адно. Давайте думать, что будем делать. Тьфу ты, даже пообедать не дали спокойно. Только садишься обедать, а тебе войну объявляют, — Каборга обернулся к привратнику. — Нельзя было подождать, пока пообедаем?

Тот съежился:

— Ну так письмо же... Я думал, радость же... Мы же никогда писем не получали же... Я думал, обрадуетесь, хозяин.

— Ла-а-адно. Что с тебя взять. В общем, ясно теперь, что это за гадость такая — письма. Больше никогда не буду их читать, тем более во время еды, — Каборга с досадой пнул ножку кресла. — И надо же, чтоб сегодня! Когда такой-то компот! Иди назад к воротам и тоже думай, как нам теперь быть. И чтобы больше никаких писем, понял?

— Конечно, хозяин! Понятно, хозяин!

Привратник допятился до выхода и кинулся прочь.

— Конечно, хозяин, понятно, хозяин, — сказал мальчик мрачно и вернулся в кресло. — Главный стражник! Что у нас с войском? Оно у нас есть, хотя бы?

— Должно быть, хозяин... — главный стражник замялся. — А если нет, тогда созовем, хозяин. Когда нет войска, его созывают... По идее.

— А как его созывают, ты знаешь?

— Откуда мне знать, хозяин? — сказал главный стражник грустно.

— Согласен... — вздохнул Каборга. — Глупый вопрос.

Он снова было уселся, намереваясь закончить обед, но отодвинул тарелку, встал и обернулся к головорезам, которые стояли глыбами за спинкой кресла. Подойдя к Тукке, он изо всех сил двинул его кулачком в живот.

— Ты слышишь?

— А? — головорез встрепенулся.

— Тукка! Нам объявили войну! Тебе известно? Ведь проспишь все!

— Да?! — глазки головореза расширились так, что их стало видно. — Войну? Это правда, хозяин? Настоящую? Это на самом деле, хозяин?

— Настоящей некуда! — разозлился мальчик и двинул в живот Тургубадука. — Тургубадук! Война!

— Да, хозяин! — Тургубадук очнулся и дернул пикой, едва не выколов мальчику глаз. — Только прикажите, хозяин! Истыкаю в решето, в лучшем виде! Вы только прикажите, хозяин, я вас очень прошу!

— Ай! — Каборга отпрянул. — Растяпа! Ты мне глаза повыкалываешь! Война, болван! Резать, крошить, отрубать головы. Ясно?

До головорезов, наконец, дошло, что к чему. Они в восторге запрыгали и затрясли ржавым оружием. Каменный пол и стены задрожали.

— Нам нужно войско, — продолжил мальчик, когда головорезы выдохлись. — Вы можете созвать войско?

— Еще как! — ответил сияющий Тукка.

— Спрашиваете! — воскликнул ликующий Тургубадук.

— Только прикажите, хозяин!

— Только велите, хозяин!

— Искрошим врага в мелкую щепку!

— Истыкаем в дырявое решето!

— Приказываю и велю. Нам объявили войну темные силы. Их нужно искрошить и истыкать. В щепку и решето. Понятно?

— Ха!

— Хо!

Наконец головорезы, которые никак не могли поверить подвалившему счастью, угромыхали.

— Вот это я понимаю! — перевел дух Каборга, когда алебарда и пика перестали мелькать перед глазами. — Сущее загляденье. А мы? Ладно... Объявляю военный совет. Присядем.

Они снова расселись (Каборга был вынужден пересесть на стул — Тукка в ликовании не заметил, как разгромил хозяйское кресло).

— Советник? — вопросил Каборга.

— У нас есть Хрустальное зеркало, Черная сфера и Золотой шлем.

— Я тоже знаю, что они есть. Слышал. А что с ними делают? Как они могут помочь, чтобы нас не порезали и не покрошили?

— Что с ними делают... Я просто знаю, что в замках они должны быть. И у нас тоже есть.

— Понятно. Управитель?

— Я думаю так. Хрустальное зеркало, Черная сфера и Золотой шлем — это все волшебные вещи, ведь так? Значит, нужно спросить у Магистра. Он-то должен знать, что с ними делать. Это же его волшебные вещи?

— Понятно. Главный стражник?