— Ну, ты меня и напугал, — бледно улыбнулся советник. — Что это было, Славик?

Князь шевельнулся, проверяя, слушается ли тело. Ноги были слабыми, очень хотелось есть. А так все было в порядке.

Советник с тревогой смотрел, как князь поднимается, готовый в любую секунду подхватить, подставить плечо. Но это не понадобилось. Князь встал и распорядился:

— Пошли обедать. Там и поговорим.

Когда они вышли, и шаги на лестнице стихли, занавеска у окна шевельнулась. Из-под толстой, расшитой цветными нитками ткани выбрался мальчик. На нем была простая светло-серая одежда, но на шее блестело золотое ожерелье.

Еще утром он узнал от няньки, что к князю прибудут гости из-за реки. Он никогда еще не видел, как принимают послов. Сказав няньке, что идет играть с дружками, а многочисленным дружкам — что у него серьезные дела, он спрятался за занавеской. Стоять было трудно, но под окном очень кстати оказалась большая ниша. Как раз такая, чтобы скрыть шестилетнего мальчишку.

Ждать пришлось долго. Сначала пришли князь с советником, они говорили то по-человечески, то на непонятном языке. Потом пришел противный старик с бешенными глазами, которого мальчик боялся. Вот и сейчас он почти не слушал, что тот бормочет, только вжался на всякий случай в стену. Старик отдал князю какую-то штучку на веревке, и наконец-то ушел. Князь и советник вышли тоже, и мальчик облегченно встал, разминая ноги. Но почти сразу на лестнице затопали опять, и он торопливо спрятался в нишу. И вот появилось посольство. Мальчик смотрел на него, открыв рот. Столько людей, одетых нарядно и незнакомо! И посол сердитый, что-то бурчит, ведет себя невежливо. Ну, ничего, наш князь не зря пришел со звезд. Он всем задаст! Так говорил папка, а папка был у князя воеводой, он-то в таких делах разбирался лучше всех.

Теперь, когда все закончилось, мальчик вышел из укрытия. И на глаза ему попалась странная кругляшка, которую князь взял у астролога. Бесшумно ступая, мальчик подбежал к трону.

Круглая штучка сама просилась в ладонь. А в руке тут же распалась на колечки, скрепленные только в середине, чтобы можно было крутить. И мальчик, не задумываясь, провернул колечко. Сперва самое большое, потом то, что поменьше. Рука дрогнула, словно ее толкнули под локоть. И мальчик снова оказался за занавеской. Через маленькую дырочку в вышивке он видел пустой тронный зал, а за дверью гулко бухали сапоги. Голос князя что-то сказал на звездном языке, ему ответил голос советника. Дальше мальчик ничего не видел, потому что перед глазами вдруг стало темно, в голове загудело, словно он врезался ей с разбегу в деревянный частокол. Сын воеводы должен бороться со слабостью, и мальчик честно боролся. Но тяжелая духота наваливалась, словно бабкина перина, и не давала дышать.

Князь стремительно вошел в тронный зал, сел в кресло, поправил воротник и замер. У него за правым плечом застыл советник. И тут же вошло посольство. От ярких нарядов зарябило в глазах. Впереди этой породи на «колонну по два» шагал мрачный бородач. На князя он не смотрел. Посольство преклонило колено, а посол кивнул и звучно сказал:

— Приветствую тебя, князь Гремящих людей.

Князь с достоинством ответил:

— Приветствую народ Большой рыбы.

Теперь должна была начаться дипломатическая болтовня. О погоде, видах на урожай, охоте и улове рыбы… Но все пошло наперекосяк. Занавеска у окна вдруг шевельнулась, и из-за нее вывалился маленький мальчик, бледный, как полотно.

Князь должен был сохранять спокойствие. Этикет не позволял ему демонстрировать эмоции. В подобной ситуации нужно было всего-навсего позвать слугу. Все это князь, конечно же, знал. Но рефлексы землянина подвели его. Забыв о посольстве, о политической миссии, обо всем на свете, он рванулся к упавшему малышу. Подхватил его на руки, машинально глянул на запястье. Мальчишка был местным, и у него не было тест-полоски. Да и откуда здесь взяться земным детям?

В любом случае, ребенок оставался ребенком, и князь крикнул:

— Эй, кто там! Придворного лекаря, быстро!

Мальчик зашевелился и открыл глаза. Вбежал лекарь.

— Сергей, сделай полное обследование, — шепнул князь, перекладывая мальчишку ему на руки. — И выясни, чей это парень.

Лекарь кивнул и ушел, мимоходом поклонившись послу.

Князь снова сел в кресло.

Посол молчал. Князь тоже молчал, отчетливо понимая, что прием он с грохотом провалил. В практике землян такого еще не было — грубое нарушение этикета, проявление неуважения к послу… Теперь может быть все, что угодно. Прекращение торговли, разрыв отношений и даже война — смотря на сколько посол сочтет себя оскорбленным.

В любом случае, следующее словно должен сказать посол. Во-первых, потому что его очередь. А во-вторых, князь все равно не знал, что говорить.

Посол негромко спросил:

— Кто тебе этот мальчик, князь?

— Мой поданный.

— Ради любого мальчишки ты готов бросить государственные дела?

Князю было нечего терять. Он устало ответил:

— Государственные дела могут подождать.

— Он тоже так сказал, — вдруг тихо сказал посол.

— Кто?

— Мой сын.

…Посольство разобрали по дворам — закон гостеприимства хранили свято. А посол сидел за маленьким столиком, накрытым по-домашнему, в жилой комнате дворца. И с горечью рассказывал:

— Разве я мог знать? Сделал ему вертушку, пообещал прибить на крышу. А тут меня к князю вызывает. Я ему говорю — подожди, мол, вернусь, приколотим. Государственные дела… А он мне: «А они не могут немножко подождать?». Я эти его слова на всю жизнь запомнил. Они ведь последними были…

Князь сочувственно кивал и подливал послу вина. Тот пил кубок за кубком, но глаза у него оставались ясными, наполненными безысходностью и тоской.

— Я ушел, а он на крышу полез. Сам решил прибить. И сорвался с конька. А там высота — взрослый убьется, не то что пятилетний пацан…

Советник тихо сказал:

— Да, тяжело терять близких…

Посол кивнул и продолжил:

— Князь меня вызывал из-за событий на границе. Если бы не эти вести, я бы с вертушкой закончил. И мой мальчик был бы жив… Я поклялся: тот, кто виновен в этом, заплатит кровью…

Об инциденте на левом берегу посол уже рассказал. Князь подумал, что, действительно, надо разобраться в происходящем. В то, что его люди занимаются рэкетом, он не верил. Пусть воевода местный, но каждым десятком командует свой, с Базы. Значит — провокация. Кому и зачем понадобилось ссорить племена? Все это следовало обдумать и обязательно сообщить на Базу.

А посол вдруг добавил:

— Я даже не сомневался сначала, что это твои люди шалят, князь…

У князя дрогнула рука, вино плеснулось на скатерть. Растеклось красное пятно, похожее на кровь. Смотреть на него было неприятно. Князь тихо спросил:

— Ты шел сюда объявить войну?

— Да. Но потом понял, что ты не виновен…

Князь не стал спрашивать — когда понял. Все и так было ясно. Он сказал:

— Я сделаю все возможное, чтобы выяснить, кто виновен в гибели твоих людей. Они заплатят за пролитую кровь.

— Да разве в этом дело? — горько сказал посол. — Я был ослеплен ненавистью и горем. Разве чья-то кровь заменит мне сына? О, если бы я мог вернуть время!

Князь и советник переглянулись.

— Это опасно, — одними губами сказал советник.

— Хуже не будет, — ответил князь. — Знаешь, я почему-то в этом абсолютно уверен.