Он поднес ее руку к губам и нежно поцеловал.

— Может, сегодня, попозже, я расскажу тебе длинную историю моей печальной юности.

— История связана с домом?

— Это дом матери. — Он взял ее за руку и повел через сад к дому. — И какое бы мнение у тебя о ней ни сложилось, она заслуживает и этого дома, и еще многого. Всем, что мы с Литой имеем, кем мы стали, мы обязаны матери, той жертве, которую она принесла. — Диллон снова замолчал и улыбнулся. — Моя мама — жесткая женщина, и иногда ты очень ее напоминаешь. Думаю, вы друг другу понравитесь.

— Надеюсь, она не так наслышана о нашей со Стефаном истории, как ты и Лита.

— Скорее всего ей ничего не известно. А меня тебе нечего бояться. Сегодня вечером мы со Стефаном очень долго разговаривали, и я теперь за вас спокоен.

— Что?! — Она резко отстранилась. Но тут в доме открылась дверь, и они оказались в полосе света.

— Диллон? Это ты? — позвал женский голос. Голос был протяжным, скорее с техасским акцентом, нежели с резким испанским, насколько в этом разбиралась Джесси. — Почему ты так долго? Мальчики уже проголодались.

— Я хочу поговорить с тобой попозже, — тихо сказала Джесси.

— Всегда готов, — улыбнулся он. — И даже жду этого с нетерпением, но в доме голодные дети.

— Пусть она вас не обманывает. — В дверях, словно луч солнца, возникла Лита. — Мы со Стефаном, только что вернулись. Приди вы хоть час назад, мы не сели бы за стол ни на минуту раньше.

Лита шагнула вперед и, взяв Джесси за руку, повела ее в прихожую. В воображении Джесси мама была краснощекой испанской женщиной, черные с проседью волосы забраны на затылке в пучок. Реальность оказалась совсем иной.

— Моя мама, Флоренс Руис, — просто сказала Лита. — Мама, это Джессика Кардер. Джесси и Стефан вместе выросли.

— Здравствуйте, мэм.

Джесси протянула руку высокой, стройной белокожей женщине. Голубые глаза, светлые волосы обрамляют моложавое лицо. Лита была очень на нее похожа, только волосы черные. Значит, Диллон похож на отца — черноглазого ацтека из самого сердца Мексики, который когда-то изменил свою жизнь, связав ее с голубоглазой техасской красавицей.

— Джессика, — мягко сказала Флоренс Руис. Она коснулась руки Джесси, и на ее лице появилась едва заметная улыбка:

— Вы давно знакомы с моей дочерью?

— Я познакомилась с ней лишь сегодня.

— Ас моим сыном?

— Тоже только сегодня.

— Хм. — Улыбка Флоренс стала более заметной, глаза заблестели. — И тем не менее вы кажетесь… — она замолчала, подыскивая подходящее слово, неразделимыми.

— Джесси, я хочу познакомить тебя с сыновьями. — Лита втолкнула два сгустка энергии в круг сдержанных взрослых. — Стив и Николае. Мальчики, скажите тете "здравствуйте!".

— Хи! — В унисон ответили они.

— Привет! — Джесси протянула руку сначала старшему, затем младшему. — Как дела? Я слыхала, что сегодня вы здорово проголодались?

— А то!

После такого обмена любезностями все, за исключением Флоренс, облегченно вздохнули и направились в столовую. Взору Джесси предстал обильный стол. Для того, кто привык обедать салатом или маленькой булочкой с травяным чаем, один взгляд на такое количество пищи — уже слишком. Джесси поняла, что попала в руки инквизитора — мамы Флоренс Руис.

Но Джесси волновалась напрасно. Ею никто особенно не интересовался. Разговор за столом шел в основном между Литой и Диллоном. С большим энтузиазмом они обсуждали школьные дела детей. Затем специально для Флоренс Стефан снова рассказал, как сегодня прошли роды, высоко оценив помощь Диллона.

За время обеда образ Флоренс как полной властительницы дома у Джесси понемногу растаял.

После обеда Лита пошла укладывать детей, а Диллон взялся помочь убрать со стола. Стефана и Джесси, видимо специально, оставили одних, и он повел ее на террасу, где они могли спокойно поговорить. После неловкой паузы, последовавшей за обычными, ничего не значащими вопросами, Стефан сказал:

— Признаться, я был удивлен, увидев тебя сегодня утром.

— Я думаю! — Джесси никак не могла понять, что сейчас чувствует: волнение или смущение. Она растерянно улыбнулась. — Линда сказала, где тебя искать, но не удосужилась сообщить, что ты женат.

— Так ты этого не знала?

— Нет. Хотя, конечно, мне следовало бы это выяснить перед тем, как оказаться на пороге твоей клиники.

— Ты хорошо владела собой.

— Лита хорошо владела собой. Я лишь брала с нее пример.

Джесси чувствовала себя зверьком, попавшим в ловушку, из которой нет выхода.

— Я ее очень люблю.

— Я знаю.

Джесси ожидала, что от этих слов ей станет больно, но боли не было. Она чувствовала себя просто глупо. Потерять десять лет жизни, зациклившись на своей мечте.

— Я был не прав. Уехал, даже не попрощавшись, не позвонив, не объяснив. Я был несправедлив к тебе, но тогда для меня это был единственный способ совладать со своими чувствами.

— Думаю, ты поступил правильно. Ты ведь знаешь, я тогда была очень упрямой и, несомненно, стала бы тебя преследовать.

— Это продолжалось бы недолго. Я сразу бы сдался.

— Мы могли бы быть парой?

— Вполне.

— Так глупо. Я сейчас заплачу.

— Джесс, — прошептал он и нежно обвил рукой ее плечи, прижимая к себе, ты всегда напоминала мне птицу, парящую в вышине, счастливую и свободную от забот, тяжесть которых не давала взлететь мне. С тех пор, как я уехал, ты, конечно, десять раз влюблялась.

— О да! Десять. Как минимум.

Она подняла голову и улыбнулась ему, хотя в глазах стояли слезы. Что угодно отдала бы она вчера за это мгновение. Сегодня же просто налаживалась старая дружба.

Стефан осторожно поднял ее голову за подбородок и заглянул ей в глаза.

— Влюблялась? Ведь правда?

Джесси ничего не смогла ответить и лишь покачала головой.

— Что с тобой, Джесси? — прошептал Стефан.

— Простите, я нарушаю ваше уединение, — тихо сказал Диллон, выходя на свет, — но мама и Лита заканчивают на кухне.

Стефан немного отстранился, но его тень по-прежнему скрывала ее:

— Через минуту мы придем.

Вместо того чтобы удалиться, Диллон подошел к ним ближе.

— Послушай, Стефан. То, что я сейчас вижу — совершенно не то, о чем можно подумать. Я это знаю. Но в доме твоя жена, двое детей и теща. Каждый из них может зайти сюда в любую минуту. И никто не поймет вас правильно.

Стефан отпустил Джесси и повернулся.

— Сегодня днем мы все с тобой обговорили.

— Да, но я не сомневался, когда вы с Джесси останетесь наедине, к ней вернутся прежние чувства. Но я сейчас не об этом. Просто не хочу, чтобы Лита увидела то, за что тебе придется краснеть перед ней всю оставшуюся жизнь. Но…

— Все нормально, Стефан. — Джесси коснулась его руки. — Со мной все в порядке. Я только минуточку побуду здесь одна.

— Прошу прощения. — Жизнерадостный голос Литы предварил ее появление в дверях. — Я не помешаю?

— Стефан как раз собрался идти, — сказал Диллон.

— Так быстро? — Лита прошла мимо брата и тихонько поцеловала Стефана в щеку. — Мальчики спрашивают, придешь ли ты пожелать им спокойной ночи?

— Конечно, дорогая. — Стефан поцеловал ее в ответ и последний раз взглянул на Джесси. — Увидимся в доме?

— Конечно! — Джесси махнула ему рукой. — Беги!

Стефан ушел, и Лита повернулась к Диллону. — Ты не займешь маму, пока мы немного поговорим с Джесси?

Несмотря на беззаботный голос, и Диллон и Джесси заметили: она чем-то обеспокоена. Он перевел взгляд с Литы на Джесси, готовый вступиться за сестру в любой момент.

Джесси посмотрела на него и кивнула, давая понять, что он может идти, ни о чем не тревожась. Почему от нее постоянно ждут самых банальных действий? Надо убедить Литу, что между ними не может быть никакого соперничества в отношении Стефана.

— Я думаю, он сам хотел побыть немного с тобой, — сказала Лита, когда Диллон отошел достаточно далеко.

Она повернула выключатель в стене, и сад у подножия лестницы наполнился светом.