— Михаил Дмитриевич! — Алексей даже побледнел, осознав все до конца. — Ведь нас на Октаэдре осталась всего лишь маленькая горстка! Что же нам делать?!

— Ты у меня это спрашиваешь? — искренне удивился Митрич. — Я что, Бог?

— Нет, конечно, — развел руками Алексей. — Но я хотел с вами посоветоваться... — Алексей встал с кресла и сделал несколько шагов взад-вперед, раздумывая, как воспримет старик то, что он собирается ему сказать. Наконец решился: — Михаил Дмитриевич, как вы думаете: девочка в рассказе Спиридонова — не бред? Я не видел ее именно в этом облике, но что-то ведь вылетело из Арну на моих глазах, что-то им управляло до этого... Может, это все-таки Хозяйка? Одна из тех, кто все это затеял?

— Я сам заметил, что Спиридоновым кто-то управляет, когда разговаривал с ним, — ответил Митрич. — Изнутри ли, извне — я тогда не понял. Что я тебе могу сказать на это? Все может быть! Ведь кто-то же придумал и создал этот дурацкий мир! То, что это сделали не люди и не подобные нам — ясно однозначно. Здесь потрудился совсем иной разум, поработала абсолютно чуждая нам логика. Кто они: Хозяева, Создатели, Боги? Как ни назови — они могущественны. Вряд ли нам... то есть, уже вам, суждено когда-либо понять их замыслы. Но попытаться... Что ж, попробуй...

— Ха! Попробуй! — Алексей подозрительно глянул на старика: уж в уме ли тот? — Как это я попробую, если понятия даже не имею, как к ним подобраться!

Митрич остался совершенно невозмутимым.

— Для начала посмотри со стороны, что представляет собой наш Октаэдр, где он висит, как выглядит восьмая грань...

— Постойте, постойте! — Алексей совсем почти уверился в своей догадке о невменяемости Митрича. — Как же я на все это посмотрю, да еще со стороны?

Вид у Алексея был тот еще; Митрич не выдержал и засмеялся, заухав почти так же, как до этого кашлял.

— Вам плохо? — испугался Алексей.

— Лучше не бывает! — “отухав”, буркнул старик. — Что-то память у тебя, Алексей Романович, короткой стала, и соображать ты стал медленно! Забыл уже о своем космическом путешествии?

— Вы хотите сказать, что корабль...

— Корабль вернулся целехонек. И камень я твой в нем нашел. Наннги догадались, что вы “слиняли”, но предпринять уже ничего не успели. Правда, ракету горючим заправили. Так что полетать на кораблике вокруг шарика... октаэдрика то есть, вполне можно. Не знаю, решать тебе, но лично мне кажется, что это сейчас единственный шанс что-то понять и хотя бы в чем-то разобраться.

Алексей начал лихорадочно соображать. Вариант с космическим кораблем явился для него полной неожиданностью. Но в то же время... Старик прав — это единственный шанс!

— Ну, хорошо, — все еще сомневаясь, сказал Алексей. — Корабль есть, к полету он готов, но ведь я не умею им управлять! В прошлый раз все делала автоматика и наннги с Рега. А сейчас?

— На орбиту я вас выведу отсюда, это не проблема. Ну, а дальше — полагайся лишь на себя да на корабль. Он “умный”, как и вся техника наннгов, многое умеет делать сам. А управление... Ты ведь умеешь управлять катером?

— Катером научился...

— Ну, вот видишь! Кораблем — не на много сложней! Антигравитационные двигатели в случае необходимости автоматически переключаются на ракетные, ты только по звуку это и почувствуешь... Корректировать все твои действия тоже будет автоматика, так что если ты, скажем, станешь приземляться со скоростью большей, чем надо, или не под тем углом — автоматика возьмет “руль” в свои руки. Единственная опасность — перерасход ракетного топлива, тогда можно навсегда остаться в космосе — антигравитационные двигатели там бессильны. Но, думаю, что этого не произойдет — горючего хватит с избытком, тебе ведь один раз взлететь, да один раз сесть. Ну, коррекция орбиты, то да се... А для полета по орбите вообще никакие двигатели не нужны.

— Ну, это-то я знаю, — улыбнулся Алексей. — В школе учили! Только ведь здесь наши привычные физические законы могут, наверное, и не сработать! Октаэдр вон какой маленький, а сила тяжести на нем нормальная...

— Да, — нахмурился Митрич. — В этом с тобой трудно не согласиться: от здешнего мира можно ждать чего угодно... Тут уж все в руках Господних...

— Или Хозяевых, — вставил Алексей.

— Вполне возможно, что это — одно и тоже... — понизив отчего-то голос, сказал Митрич.

— Ладно, похоже, делать нечего! — Алексей хлопнул ладонями по коленям и поднялся с “кресла”. — Надо лететь. Илма, а ты присмотри пока за Митричем.

Молчавшая до сих пор Илма неожиданно резво вскочила на ноги. Хотела что-то сказать, но осеклась, виновато глянув на Митрича. Тот понял все без слов.

— Нечего за мной присматривать! Говорю же тебе — я не жилец! И, скажу тебе честно, не сильно об этом жалею. Надоела мне эта наннгская шкура — сил нет! Жаль только, что голова моя отдельно от родного тела покоиться будет... — Старик просительно глянул на Алексея и неожиданно жалобным голосом попросил: — Леша, если возможность будет... Загляни потом еще разок сюда... Понимаю, что не дело прошу, но если сможешь... если не противно будет... Забери отсюда мою голову, похорони ее вместе с телом... Тело ведь в Никольском похоронено?

— Забрали ваше тело друзья-чекисты... — виновато опустил голову Алексей.

— Ну, тогда просто зарой в земную землю, — еле слышно сказал Митрич и вдруг засмеялся-заухал.

Алексей непонимающе глянул на старика. Тот пояснил:

— Земная земля — казалось бы, тавтология, ан нет — в данном случае все верно! Так что, выполнишь мою просьбу? Уважишь старика?

— Постараюсь, Михаил Дмитриевич, — не стал обещать Алексей. — Если сам жив буду...

— Ну-ну! — Старик посуровел. — Ты это брось! У тебя вон — жена молодая, красавица, а ты помирать собрался!

Илма при этих словах Митрича зарделась, но уверенно пообещала:

— Митрич! Пока я с Алексеем — я не дам ему умереть!

Глава 22

И вновь сидел Алексей в знакомой тесной кабине наннгского корабля. Только рядом, в соседнем кресле-ложементе, находилась теперь Илма. Это и грело душу, и бередило ее одновременно. Одно дело — рисковать только собой, а когда рискуешь еще и любимым человеком... Впрочем, все их теперешнее существование — сплошной риск. Уж пусть лучше Илма будет рядом — так все же спокойнее. Тем более, Алексей стал замечать, что после свертывания Октаэдра Илма очень изменилась: ушла в себя, стала молчаливой, невыносимо грустной. Конечно, гибель отца, брата, соплеменников, друзей — все это сказалось... Но не только это. Пожалуй, сам факт всего случившегося сильно повлиял на психику девушки. Самому-то Алексею каково! Но он хоть жил, воспитывался в технологическом мире, он изучал и физику, и астрономию, читал фантастику, научную литературу, был очевидцем освоения человеком космоса. А Илма? Как ни крути — средневековая цивилизация, пусть и “культурная”. И вдруг — сразу такое! Тут не только в себя уйти — свихнуться запросто можно! Илма еще молодец, держится!

Алексей посмотрел на возлюбленную и улыбнулся ободряюще. Илма попыталась ответить тем же. Но улыбка вышла жалкой.

— Леша, мне страшно! — прошептала девушка.

— Потерпи, родная, я ведь с тобой...

— За тебя мне еще страшнее.

— С нами все будет хорошо, вот увидишь!

— Поцелуй меня...

Алексей потянулся к Илме, но мешали ремни кресла. Только он начал их отстегивать, как мягкий толчок оповестил о начале полета. Но Алексей знал, что до начала работы ракетных двигателей есть еще немного времени, поэтому все же отстегнул ремни, наклонился над креслом своей любимой и нежно поцеловал ее в мягкие теплые губы.

— Я люблю тебя, — прошептал Алексей проникновенно-нежно.

— И я люблю тебя, — ответила та, которую он назвал своей женой.

— Значит все будет обязательно хорошо!

Алексей не успел все-таки до включения ракетного двигателя. Причем, похоже, что включился сразу основной, минуя вспомогательный, потому что перегрузка нахлынула слишком уж резко.