Очень подробно всю эту историю рассмотрел в своём монументальном труде по истории Русской Церкви Митрополит Макарий (Булгаков, 1818–1882). По его словам, «Русская Церковь, видимо, для всех выросла до того, чтобы быть ей совершенно самостоятельною и независимою отраслею Церкви Вселенской и стоять по крайней мере наравне с патриархами православными Церквами, если не впереди всех их»^^. Понятно, что факт утверждения русского национально-церковного самосознания никакого отношения не имел к «хотениям» и «династическим интригам» Бориса Годунова.

В июне 1586 года в Москву прибыл Антиохийский Патриарх Иоаким V (1581–1582), которого встречали здесь с небывалым радушием. Это был первый визит одного из четырех восточных Патриархов на Русь. (Третий в диптихе Вселенской Православной Церкви, вслед за Константинопольским и Александрийским). По прибытии Патриарха принял Царь Фёдор Иоаннович, который ранее советовался с боярами, говоря им: «А нам испросить (надобно) у Него милости, дабы устроил в нашем государстве Московском Российского патриарха, и посоветовать бы о том с святейшим Патриархом Иоакимом, и приказал бы с ним о благословении патриаршества Московского со всеми патриархами»^^.

Затем Государь повелел своему шурину, конюшему^^ и наместнику Казанскому ехать к Патриарху и искать милости. Переговоры с Иоакимом вёл Годунов. Но Иоаким сразу дал ясно понять, что без согласия с другими патриархами, и в первую очередь со Вселенским (Константинопольским) Патриархом, он такого вопроса решить не может, но заверил, что он обязательно донесёт просьбу до собора Греческой церкви.

В этой связи Митрополит Макарий сделал единственно возможный в данном случае вывод, не оставляющий камня на камне от всех спекуляций по поводу «интриг Годунова». «Всё это (визит Иоакима. — А.Б.)происходило во дни Митрополита Диoниcия^^ когда Иов был только архимандритом Pocτoвcκим^^ следовательно, совершенно произвольно известное мнение, будто собственно Борис Годунов задумал учредить патриаршество в России, чтобы возвесть в этот сан своего любимого митрополита Иова и тем ещё более привлечь его к себе для своих честолюбивых целей »^^.

Иоаким покинул Москву, нагруженный многочисленными дарами, и дело заглохло. Никто из четырёх Патриархов — Константинопольский, Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский — не горел желанием обрести нового, себе равного Предстоятеля. Однако положение на Востоке было столь сложным, если не сказать, трагическим, что выживать в мире исламской антихристианской ненависти без помощи внешнего «питателя» всего Православия — Руси — было практически невозможно.

Россия оставалась единственным православным государством на земле, единственным Государством-Церковью, где церковные законы и каноны являлись государственными законами и где никогда не забывали о бедственном положение своих братьев во Христе в дальних странах. Потому здесь постоянно проявлялись разного звания просители с Востока, собиравшие «милостыню» и никогда не уезжавшие с пустыми руками. «Хотели» ли представители церковной иерархии восточных патриархатов или «не хотели» давать согласие на учреждение Московского патриархата, но получать помощь со стороны Руси и «не уважить» молитвенную просьбу её правителя они просто не могли.

Летом 1588 года в Москву «за пособием» прибыл Вселенский Константинопольский Патриарх Иеремия II (1530–1595, Патриарх с 1572 года). Патриарх оставался в Москве более гoдa.^^ В первые месяцы после прибытия тема Московского патриархата была одной из главных в переговорах, которые вёл со Святейшим Борис Годунов. Ход этих переговоров в подробностях неизвестен, но результат был положительным.

Первоначально Царь и его советники приглашали на Патриаршество Константинопольского Патриарха, так как Вселенский Патриарх должен пребывать там, где находится «единый во вселенной » Православный Царь. Участник этих событий, входивший в свиту Патриарха Иеремии, Арсений Елассонский^* — греческий епископ, ставший позже русским архиепископом, — свидетельствовал: «Чрез несколько дней царь послал великого боярина своего, родного брата благочестивейший Царицы и Великой княгини госпожи Ирины, господина Бориса Годунова и великого государственного логофета господина Андрея Щелкалова к великому Патриарху. Явились они к нему с просьбою от имени Царя и всего его собора и великого Митрополита московского господина Иова, чтобы он остался в великой Москве, дабы именоваться Патриархом Московским и всей России и быть любящим отцом для царя и царицы. Весьма тронутый их приятными словами. Патриарх решился исполнить волю Царя, если бы ему не воспрепятствовали Монемвасийский^^ митрополит кир Иерофей, племянник Патриарха господин Димитрий, первый канонарх^^, Георгий логофет и Николай Аристотель из Афин, и, таким образом, они возвратились к Царю с великою печалью ».^

Только после того как Иеремия отклонил столь неожиданное и любезное приглашение, сославшись на то, что его клирики подобного не одобрят, только тогда и возникла мысль о поставлении русского патриарха. Как писал Арсений Елассонский: «После немногих дней послал их Царь к Патриарху с просьбою к нему возвести великого митрополита Москвы кир Иова в патриаршее звание, достоинство и на кафедру. Патриарх, выслушавши, таким образом, с радостию принял просьбу Царя и решился исполнить её».

17 января 1589 года в Москве открылся Освященный собор, который позже именовали «Собором Великого росийского (с одной буквой «с». — А.Б.)и Греческого царства». На нем присутствовала вся русская церковная иерархия: архиепископы, епископы, многие архимандриты, игумены и соборные старцы. При начале собора за его ходом внимательно наблюдал Патриарх Иеремия, которому сообщали все подробности и который составил специальный чин патриаршего поставления, соответствующий тому, что соблюдался в Константинополе (Царьграде). Спрашивали Иеремию и о кандидатуре претендента. Иеремия ответил: «Возвести на Московское патриаршество того, кого изберёт Бог, и Пречистая Богородица и великие чудотворцы московские...»

23 января прошло общее собрание уже в присутствии и греческой иерархии во главе с Иеремией. Совместными собеседованиями русские и греки избрали трёх кандидатов: Митрополита Московского Иова, архиепископа Новгородского Александра и архиепископа Ростовского Варлаама. Вся каноническая процедура поставления в патриархи соблюдалась неукоснительно.

Иеремия отправился с грамотой об избрании претендентов к Царю Фёдору Иоанновичу, которой его встретил в парадном зале Царского терема, окруженный боярами. Грамота была зачитана вслух, и из числа избранных Царь назвал имя Митрополита Иова. Такова ранее была процедура и в Империи Константина, которая потом соблюдалась и в Московском царстве. Узнав о своём избрании, Иов сказал: «Если меня, грешного, избрал святый Самодержец и Вселенский господин Иеремия со всем Освященным собором, я принимаю столь великий сан с благодарностью »^^ 26 января 1589 года в Успенском соборе Кремля состоялось «поставление Иова в Патриархи», или интронизация.

Арсений Елассонский живыми красками описал финальный аккорд процедуры: «И после наречения и целования певцы пропели “Господи помилуй” и “Достоин” и, таким образом, совершился святой вход с Евангелием, поцеловавши святое Евангелие сначала Вселенский патриарх, а потом новый Патриарх Москвы и всей России, в сопровождении святейших патриархов и позади, по чину, архиереи, священники и все иеродиаконы. По окончании святой литургии все мы пошли в большой дворец. Царь, патриархи и все мы, священнодействующие, и бояре. Там за богатою трапезою Царя все мы пресытились различными яствами, которых я не в состоянии описать: замечу лишь только то, что за этою богатою трапезою не было и не видел я какого-либо серебряного или медного сосуда, но все сосуды этого стола были золотые: блюда, кубки, стаканы, чаши, подсвечники — все вообще из золота. Итак, услаждаясь брашнами и веселясь даже до вечера и поднявшись, с великою честию отправились домой патриархи и все находящиеся с ними, возблагодаривши Бога и помноголетствовав Царя ».