В.: Да, я в это верю.

О.: Очень хорошо. Позвольте рассказать вам одну историю. Жил когда-то человек, у которого был могущественный противник, угрожавший его жизни. Однажды этот человек, проходя под деревом, стукнулся головой о толстый сук и упал без чувств. Так случилось, что его враг, проходивший в это время мимо, остановился посмотреть, чем все закончится. Гонимый человек, придя в себя, сообразил, как можно использовать возникшую ситуацию. Он тут же сказал своему противнику:

«Я умер и мгновенно перенесся в мир иной. Там я встретил ваших родичей».

По какой-то причине его враг поверил ему, вероятно, из любопытства и суеверия. Он спросил:

«Как они там поживают?»

«Весьма и весьма неважно, — сказал человек. — У ваших предков самая презираемая работа, всякий насмехается над ними, и они пребывают в столь жалком состоянии, в каком только может находиться человек».

«А что я могу для них сделать?» — спросил его враг, расстроенный этими известиями.

«Пока вы живы — ничего, кроме как заботиться обо мне. Я также узнал, что, если доживу до глубокой старости, то мне удастся замолвить за вас словечко, когда я умру, а до тех пор — никому не расскажу о позоре вашего рода», — сказал человек.

Вот так он, обратив слабость своего противника себе на пользу, освободился от притеснений с его стороны… Говорит ли вам это о чем-то?

В.: Я не понимаю, почему угнетатель должен был поверить, что обманщик побывал на небе или где бы там ни было; не понимаю, как кто-нибудь может в это поверить…

О.: Но вы ведь также не понимаете, как или почему кто-нибудь может поверить в то, во что, согласно вашим утверждениям, верите вы, а именно: в те невероятные вещи, которые людям, воспитанным не в вашей традиции, кажутся неправдоподобными. И правда, и ложь, и воображение для одних выглядят как истина, а для других — как ложь.

МОЛИТВА

В.: Известно, что даже короткая молитва может приносить успокоение. Разве непрерывная молитва, какую практикуют некоторые подвижники, не дает чего-то большего?

О.: Однажды бедная старая полуслепая женщина, с трудом пробиравшаяся в базарной толчее, порвала своей палкой с железным наконечником полу халата придворного, приостановившегося возле лавки.

Слуги вельможи принялись бранить старую женщину, и их тут же окружила толпа зевак.

Но аристократ был добрым и сострадательным человеком. Со словами: «Ничего, матушка, всякое бывает», он дал женщине золотую монету и продолжил свой путь.

Так случилось, что эту сцену увидел один дурак. «Золотая монета за порванный халат! — воскликнул он про себя. — Вот как надо действовать!»

Как и все, он разработал план, основанный на собственном понимании ситуации.

В следующий раз, увидев на базаре богача, дурак подбежал к нему, сорвал с него парчовый халат и, разорвав на куски, закричал: «Десять раз порвал! Ты должен мне десять золотых монет…»

На старой женщине не было вины, и она искренне раскаивалась в том, что случилось. Дурак сделал то же самое из глупости и жадности. То, чего вы не видите, возможно, является определяющим фактором события или других вещей. Результаты будут зависеть как от вашего внутреннего состояния, так и от других факторов.

Цель суфийской подготовки — стать созвучным более высоким, тонким вещам, а это значит не пытаться навязывать уму, в котором еще слишком много жадности, принимаемой за правильное устремление, какие-либо формулы.

ДЕМОНЫ

В.: Примитивные люди, а к ним всего несколько лет назад, разумеется, стали относить и членов развитых сообществ, объясняют психологические странности, причуды и всевозможные барьеры, которые люди сами себе воздвигают, влиянием демонов и преступных наклонностей. Проще ли суфиям обосновать свою точку зрения в наше время, когда многое из области психологического знания стало доступным?

О.: В наши дни, когда кто-то безапелляционно говорит: «Я не могу принять этого», или «Я этого не понимаю», или «Я хочу вот этого, и все тут», к нему могут отнестись с пониманием, как к человеку, страдающему от внутренних запретов и прочего, и не скажут, что он одержим дьяволом. Однако существуют две проблемы, которые многие люди еще не научились решать. Первая заключается в скрытом недоверии, которое может служить защитным фактором и фактически помогает людям избежать эксплуатации со стороны других. Вторая связана с возведением барьеров без способности видеть ситуацию, в результате чего люди лишаются возможности развиваться. История о льве, который не мог пить воду, потому что боялся своего отражения, взятая из сочинений Руми, иллюстрирует подобное явление.

Современная психология указала на эти барьеры, но еще не разработала методов работы с ними, за исключением клинических случаев. Но социальные ситуации обычной жизни куда больше распространены и чаще встречаются. Чтобы понять, как этот вопрос решался прежде, вам следует обратиться к тем источникам суфийской литературы, которые не подверглись искажению. Это делают лишь немногие, потому что по каким-то причинам из всех древних комментаторов подобными вопросами занимались лишь суфии. Суфии отвергли демонические причины данной проблемы за века до кого бы то ни было и, несомненно, задолго до появления в современном мире психологической концепции. Это утверждение иногда само по себе воздвигает барьер неверия, являющийся частью обсуждаемого нами недомогания. Поэтому излечить таких людей можно одним-единственным способом: позаботиться о том, чтобы оппоненты познакомились с деятельностью суфиев, которая продолжается уже много веков.

ГЕРОЙ ИЛИ НЕВЕЖДА?

Главное различие между суфиями и «верующими» заключается в том, что вера — это убеждение, уверенность без доказательства, в то время как суфийское знание основано на фактах. Это часто оспаривается богословами, поскольку они постоянно путают знание и веру, что легко продемонстрировать. Если я знаю, что сейчас десять минут одиннадцатого или что на противоположной стене сидит муха, то совершенно излишне, даже бредово, описывать это как веру. С другой стороны, люди, верящие в истинность чего-то, не знают предмета своих верований с такой же несомненностью. Почему? Потому, что, если бы они знали то, во что верят, как несомненный, объективный факт, то не проявляли бы по упомянутому поводу эмоций и так страстно не стремились бы обратить других в свою веру. Весь человеческий опыт показывает, что подобным образом люди верят лишь в те вещи, относительно которых есть сомнения. Факты, истинные факты, не зависят ни от эмоций, ни от обращения в веру. Следовательно, мы не должны считать, что люди, мыслящие в теологических категориях, неправы или введены в заблуждение, они просто плохо информированы относительно различия между, скажем, «Я знаю, что это карандаш» и «Я знаю, что есть духовные существа, поскольку чувствую, что это истина».

Вот история, которая может послужить полезной иллюстрацией к нашей беседе. Случилось так, что три человека летели в самолете, и тот стал терять высоту. Пилот попросил одного из них выпрыгнуть, чтобы самолет стал легче и мог безопасно приземлиться.

«Мне нельзя прыгать, — сказал ученый, — ибо я слишком важен как инструмент просвещения и не могу рисковать своей жизнью».

«Я прыгну, — сказал священник, — потому что верю, что буду спасен».

«У нас остается парашют, — сказал суфий, — и я воспользуюсь им, чтобы благополучно приземлиться, потому что знаю, что через минуту пилот будет искать следующего добровольца».

«Ну разве священник не герой, — сказал ученый. — Ведь он верил, что приземлится благополучно».

«Он больше, чем герой, — сказал суфий. — Вместо парашюта он надел ваш рюкзак…»

НА ПУБЛИКУ

В.: Как бы вы описали людей, которые публично заявляют, что они — Учителя Пути, используя для саморекламы музыку и пение, и организовывают для учеников ретриты (монастыри) по образцу многих механистичных и эмоциональных религиозных деятелей?