Но княжич очень рассердился и говорит:

— Не глупи, взбалмошный несмышлёныш! Не для того моя мать родила молодца, чтобы шел я под защитой свечи и кадила, когда у меня есть меч булатный!

— Защищает тебя не свеча и кадило, а Божья воля и желание — отвечает Рутвица.

— Не глупи, взбалмошный несмышлёныш! Не был бы я, Реля, богатырём, если бы защищала меня свеча и кадило.

— Останешься богатырём: будешь ты охранять сирот.

— Не глупи, взбалмошный несмышлёныш! Да мой меч заржавел бы, если бы защищали меня свеча и кадило.

— Не заржавеет твой меч, будешь ты косить поля и луга.

Смутился Реля и не столько от слов Рутвицы, сколько от ласкового взгляда маленькой девочки. И сам он знает, что тяжело осилить волшебниц и прочих чудищ, знает сам, что, вероятно, погибнет, если выйдет на единоборство в горах.

А Ягленац обнял Релю за колени и ласково глядит на него. Учащенно забилось у Рели благородное сердце княжеское, и забыл он и крест, и пояс, и поединок, и стольный город и только думает: «Да, нужно оберегать и защищать этих верных сирот».

И затем говорит:

— Не хочу я попусту терять голову. Айда, дети, высекайте огонь, запаливайте свечу и кадило — пусть меня защищают ваши малые ручонки.

Немного спустя показалось на Кипень-горе чудо-чудное.

Открылась широкая тропинка вниз горы, а на тропинке — тонкая, как шелк трава. С правой стороны идет малый Ягленац, на нем белая рубашонка, а в руке свеча воску ярого — спокойно горит она и тихонько потрёскивает, словно с солнцем разговаривает. С левой стороны идет Рутвица, опоясанная золотым поясом, а в руке серебряное кадило, которым она слегка помахивает. Из кадила белый дым вьётся. Посередине, между обоих детей, выступает могучий Реля. И дивится он сам, что такой богатырь, как он, защищается свечой и кадилом, а не мечом булатным. Но ласково улыбается он детям. Вскинул он на плечо тяжкий меч свой и так с ним разговаривает:

— Не бойся, верный мой товарищ. Будем косить поля и луга, выкорчёвывать леса и кустарники, тесать балки, изгороди строить, и солнце тебя успеет сотни раз позолотить, прежде чем ты выходишь двух малых сироток.

Так они шествуют по горам, словно по церкви. От свечи тонкий дымок вьется, а от кадила святое благовоние распространяется.

Смерть и мор пошли на Заточниц на Кипень-горе. Куда бы только по долине ни проникал дым и благовоние, там погибали и умирали Заточницы. Гибли они так, как кому из них лучше и удобнее было. Одна обратилась в серый камень и бросилась со стены в бездну, где камень разлетелся на сотни кусков.

Другая обратилась в красный пламень и тотчас же погасла в воздухе.

Третья рассыпалась в мелкую пеструю пыль и разнеслась по папоротникам и камням. — И так каждая выбрала себе смерть, которая ей больше нравилась.

А в конце-концов было совершенно безразлично — или так или этак, а все равно должны были они исчезнуть с этого света, а этого возместить им не могла и самая красивая смерть!

Перемерли и погибли таким образом все семь Заточниц, а теперь ни на Кипень-горе, нигде, вообще, на свете нет больше ни волшебниц, ни Змеев, и никакой другой нечисти.

А Реля с детьми счастливо спустился в долину и Рутвица довела их до избушки. И теперь только вспомнил Реля причину, по которой он отправился на Кипень-гору.

Вошли они в избушку и присели. Рутвица, хорошо знающая убогое хозяйство матери, нашла в избушке немного сухого сыра и они слегка закусили.

Но Реля совсем не знал, что и как ему делать теперь с двумя сиротками. С тех пор, как они спустились в долину, он снова непрестанно думал и о стольном городе и о своем, данном матери обещании принести ей крестик и пояс.

И говорить Реля Рутвице:

— Послушай, девочка, ты и брат твой должны мне теперь дать золотой пояс и крестик, потому что они мои.

— Но и мы твои, господин наш! — говорить Рутвица и с удивлением смотрит на Релю, что он этого не знает.

Рассмеялся Реля и говорит:

— Но я должен и крестик и пояс отнести своей матери.

Услыхав это, Рутвица радостно воскликнула:

— Дядя, если у тебя есть мать, то пойди за ней и приведи ее к нам, потому что у нас ведь нет нашей матери.

И камень бы прослезился, услыхав, как малая Рутвица вспоминает свою мать в этой тесной и убогой избушке! И камень бы прослезился, увидав, что эти прелестные дети остались одинокими на свете и помощи просят у княжича Рели, умоляя его привести к ним свою мать, потому что их матери уже нет.

Опечалился опять Реля, и слезы почти показались у этого богатыря. И он, попрощавшись с детьми, пошел за своей матерью, чтобы привести ее к ним.

Когда Реля после семидневного пути подошел к дому, у окна его ждала мать. И глядит она: идет Реля без меча, без креста и пояса. Не давая возможности обратиться к нему с вопросом, Реля сам первый ласково крикнул матери:

— Радуйся, милая моя мать, пойдем охранять то, что нам принадлежит.

Так они отправились в путь. В дороге княгиня Релю спрашивала, отыскал ли он пояс и крестик, собрал ли войско и занял ли стольный город и княжество?

— Нашелся пояс и крестик, но войска я не собрал и княжества не занял. Но без войска, матушка, еще лучше, и ты увидишь, что осталось от нашего княжества, — говорить Реля.

Опять через семь дней они достигли избушки, где их ожидали Рутвица и Ягленац.

Господи Боже, как велика бывает радость, когда встречаются хорошие люди. Обняла княгиня Рутвицу и Ягленца. Расцеловала их в лицо, и глазки, и губки, и ручки. Не может расстаться с ними, так любы ей стали эти осиротевшие дети из ее старого княжества!

Так они стали жить все вместе в долине. Конечно, малая избушка была для них тесна. Но сильные руки были у Рели, и он выстроил домишко из камня. Жили они тихо и счастливо. Ягленац пас овец и ягнят, Рутвица убирала дом и работала на огородике, княгиня пряла полотно и шила одежду, а Реля работал в поле и на лугу.

Узнали люди из соседних сел о мудрости княгини и силе Рели, а однажды и увидели еще, как хорошо княгине подходит золотой пояс, и решили люди, хотя никогда прежде не видели своей княгини: «Это безусловно наша благородная княгиня». И подарили Рели и княгине большой кусок земли в долине и уговорили они Релю быть им во всех делах руководителем, а княгиню — советчицей.

Благословил Бог Релину силу и княгинину мудрость. Разрослись их луга и поля, присоединились к ним и другие села, украсились их огороды и избушки.

А в стольном городе разодетые господа продолжали по-прежнему кутить и пировать. Но продолжалось это уже слишком долго и поэтому, хотя подвалы и сокровищницы стольного города были самыми богатыми во всех семи царствах, но все же после стольких лет и у них стали истощаться запасы.

Прежде всего исчезли драгоценности в подвалах, а затем и перламутр в кладовых. Прошло немного времени, не стало уже и хлеба для прислуги, которая совершенно разленилась. А затем исчезло и мясо для шакалов и стражи. Неверные слуги тотчас же взбунтовались, шакалы разбежались, стража покинула свои места.

Но все это не беспокоит господ, потому что от вина и кутежей потеряли они голову. Но не стало, наконец, и вина для господ. Тогда-то они уже решили собраться для совещания. Собрались они в самой большой зале и стали придумывать, откуда бы достать вина, потому что вокруг города было всё пусто, так как всё население ушло, а лоза виноградная одичала.

Совещаются господа. А озлобленные и взбунтовавшиеся слуги подрезали стропила над залой, и когда господа особенно увлеклись разговорами, рухнул над ними потолок, накрыла их большая и тяжелая городская башня и всех их уничтожила.

Когда слуги услыхали, что рухнула башня, убежали они из города.

И так остался город и без охраны, и без слуг, и без разодетых господ, — разрушен и пуст, как кладбище.

Разнеслась вскоре об этом весть по всему княжеству, но ни одна живая душа не пошла посмотреть на мертвый город. А собрались люди со всех концов княжества и отправились под Кипень-гору, чтобы упросить Релю быть их князем, потому что прослышали они о его силе и мужестве и о мудрости благородной княгини. Обещали также люди выстроить им своими руками белые хоромы княжеские.