— Здравствуй, подруга, — парировала я, широко улыбаясь и совершенно искренне забавляясь ее вытянувшимся от удивления лицом. — Ты плохо напудрилась и поэтому можно пересчитать все твои веснушки на носу. Сочувствую тебе, видимо пудра у тебя плохого качества. Может тебе предложить свою?

Думаю, что такого она давно не слышала, а возможно — никогда в жизни. Лидия лишь мрачно улыбнулась, и процедила сквозь зубы:

— Нет, спасибо, но мукой я не пользуюсь. Идемте к девушкам…Все уж заждались.

"Тоже мне! Подруга! Твою мать! Да я бы таких подруг по одной в сортире мочила…И какая там мука! У меня пудра от Ланком, так шо звыняйте — фуфла не держим!" — мрачно размышляла я, когда мы направлялись к группе небольших диванчиков.

Впереди гордо и неспешно плыла Лидия Зимина, а мы с Сесиль шли позади нее. Тем временем, я успела разглядеть огромный холл, временно превращенный в приемный зал. В дальнем углу играли музыканты в черных фраках, по всем залу были расставлены группами пленные диванчики, столы с закусками и пуншем, а между ними сновали наряженные дамы и кавалеры. Отовсюду слышалась русская речь перемежающаяся элегантными французскими фразами. В противоположной музыкантам стороне стояли столы, застеленные зелеными скатертями и кожаные диваны. Там сидели мужчины и оживленно играли в карты, дымя сигарами и трубками. Иной раз, с той стороны время от времени слышалось не одно крепкое словцо.

— Там мужчины играют в покер, — тихо прошептала Сесиль, проследив за моим взглядом. — Видимо, кто-то проигрывает.

В этот момент мы поравнялись с диванчиками, где сидели молодые девушки. Они оживленно болтали и тихонько хихикали. Напротив этой стайки девиц, в десятке метров, стояла группа молодых парней, они переглядывались с кокетничающими барышнями, улыбались и подмигивали им. Девицы заливались смехом, томно обмахиваясь веерами.

"Блин, прям как у нас в универе — все по кучкам, и с парнями перемигиваются! Ничего не изменилось. Разве что одежда другая и вееров у нас нет…" — рассеянно размышляла я, пока Сесиль здоровалась с товарками.

Я вежливо поздоровалась со всеми, и нам с сестрицей поспешно освободили место на диване. Барышни возобновили прерванный нашим появлением разговор.

— Я слыхивала, что Софья Ларичева помолвлена с Александром Синицыным. Представляете, бедняжка не знает, что он уже двух девушек скомпрометировал и ему хоть бы что, — бойко защебетала тоном заправской сплетницы маленькая блондиночка с кукольным румяным лицом и детскими глазками.

— Ах, полно тебе, Полина, — отмахнулась от нее Лидия. — Вздор это все и враки.

— А вряд ли он на ней жениться, — отозвалась изящная брюнетка с умными темно-серыми глазами.

— Это еще почему? — взвилась Полина. — По-вашему, я лгу?!

— Нет, — встряла в разговор девушка в блекло-розовом платье. — Он жениться на ней. Папенька Софьи дает за ней пятьдесят тысяч рублей приданого и маленький свечной заводик.

— Ах, разве он беден!? — охнули несколько девиц в притворном ужасе.

— Кто бы мог подумать!

— Видимо в карты проигрался…

Все начали усиленно обмахиваться веерами и охать на разные лады, выдвигая всевозможные версии. Я едва сдержала презрительную улыбку по отношению к этим дурочкам.

— Этого не может быть! — воскликнула Лидия, кусая от досады губы.

От ее щек отхлынула краска, а в глазах явно читалась досада, что богатый жених уплыл из-под носа, и оказался не таким богатым, как все до этого думали. Но она тут же справилась со своими эмоциями и чтобы перевести разговор на другую тему, вновь заговорила:

— Кстати все хотела вам сказать, что маман пригласила к нам на вечер польского князя Дэниэля Баринского с матушкой Эрженой, а также его младшую сестрицу — крошку Эмили.

У всех присутствующих девиц заблестели глаза, они придвинулись ближе, чтобы услышать все и не пропустить ни единого слова.

— Ах, я слышала, что у него завод в Мюнхене и не только, — заговорщицким тоном отозвалась всезнайка Полина. — Ему уже тридцать, а он все еще не женат. Женщины и постарше его волочатся за ним, а ему хоть бы что. Он сказочно богат и той, на ком он жениться, очень повезет.

"Вот тупые самовлюбленные дуры! Ясно, почему он не женится… Ведь все бабы видят в нем мешок с деньгами…Любая из вас за его тысячи будет ему ноги целовать и не только…" — выругалась я про себя, обмахиваясь веером и осматривая зал в поисках залетевшего на огонек "красавчика".

— Говорят, он красив как бог, — подала голос Сесиль, ужасно стесняясь и краснея. — И хороший умный человек…

"Ну, хоть одна неиспорченная душа и то радует" — обрадовалась я за новоявленную сестру.

— Да такой хороший, что любовниц меняет, как перчатки, — цинично отозвалась Лидия, хищно улыбаясь. — Но к тебе даже мужчины не подходят так, что тебе не понять, глупышка.

Сесиль залилась краской по самую шею и от смущения не знала, что ей делать. Я пришла на помощь сестрице. В конце концов, она была единственным человеком, который по-настоящему хорошо ко мне относился в этом ужасном мире. В глубине души я понимала, что эта фраза была предназначена для того, чтобы побольнее задеть меня.

— Вот уж интересно, а откуда ты в курсе? Может к тебе очень часто подходят мужчины, и ты сама побывала в рядах дам, брошенных князем Баринским, милочка? — невинно бросила я, с треском складывая веер и принимая вызов Лидии.

В душе все кипело от злости. Она же сидела пунцовая от ненависти, ее глаза потемнели и метали изумрудные молнии из-под длинных рыжеватых ресниц. Всем теперь отлично был виден толстый слой пудры на лице и, как у всех рыжих при приливе крови, тут же заблестели конопушки на носу. Девицы, узрев это, прыснули со смеху.

— Да, как ты смеешь, Миллер! — взревела доведенная до белого каления Лидия. — За такие оскорбления можно и на дуэль угодить!

— Возьми себя в руки, Лидия, — спокойно отозвалась сероглазая барышня.

— Постараюсь, Анна, — выдавила рыжая, стараясь унять злобу.

— Она видимо любит, чтобы ее другие брали в руки, — продолжила я издевательства над Зиминой, с благодарностью вспоминая свою школу и универ. — В особенности особы мужского пола.

Не знаю, чтобы сейчас произошло, если бы в этот момент не раздался громкий голос мажордома, объявляющего чей-то приезд:

— Их светлость княгиня Эржена Баринская, князь Дэниэль Баринский и княгиня Эмилия Баринская. А также — граф Максим Нирский.

— А вот и он! — победоносным тоном воскликнула Лидия.

Она уже взяла себя в руки после моей последней шутки и теперь устремилась быстрым шагом к маменьке, дабы встретить столь долгожданных гостей. Я с особым любопытством бросила взгляд на вход. На проходе стоял высокий смуглый шатен с узенькими усиками над чувственной верхней губой, его карие глаза скучающе оглядывали публику. Под руку его держала пожилая матрона, по-видимому, его маменька. Немного позади них, стояла еще одна пара — миниатюрная брюнетка с большими черными очами под руку с высоким блондином. Казалось, я примерзла к дивану — на пороге зала стоял "красавчик" собственной персоной.