Угощение на пикнике удалось на славу. Как только я уселась на свое место, глаза тут же разбежались, отмечая про себя, чего бы мне хотелось попробовать в первую очередь. Мидии, запеченные под сыром, салат с ананасом и вареными креветками, даже пресловутый Оливье — все было очень вкусно и имело совершенно другой вкус, нежели тот, к которому я привыкла. Красное вино из лучшего винограда Крыма лилось рекой, но мне приходилось очень мало кушать и пить, а все из-за того, что позавтракала я очень плотно, и теперь буравя взглядом салатницу с аппетитным салатом, я от всей души пожалела о том, что вообще ела перед поездкой на пикник. Теперь приходилось лениво ковырять своей серебряной вилочкой в салате, оставляя львиную долю места в желудке для горячего мяса. То, что я мало и изящно ем, восхитило молодого человека, сидящего рядом со мной по левую руку. Он отпустил мне комплимент, и кажется, даже представился, но я не слушала соседа, а из-под ресниц украдкой наблюдала за Баринским и Лидией. Эта парочка, продолжала ворковать и на подстилке, о чем-то негромко переговариваясь и вворачивая в речь то французские, то польские фразы. Я лишь тихонько злилась и машинально крутила пальцами белоснежную накрахмаленную салфетку, лежащую на моих коленях.

Коронное блюдо — запеченный молоденький поросенок, умело приготовленный шеф-поваром, был просто божественным, и буквально таял во рту, оставляя привкус невиданных мною приправ и аромат костра. Но даже запеченное мясо не в силах было поднять мне настроение. Лидия продолжала кокетничать с князем, а в глазах многих дам появилось неодобрение поведением этой пары, но вслух никто не осмелился ничего сказать. Положение спасла княгиня Эржена Баринская. Это она весело вела диалог с гостями, сам же Дэниэль, ненадолго отрывался от рыжеволосой спутницы, и лениво бросал какую-нибудь шутку и вновь возвращался к прерванному разговору.

Вскоре подъехал оркестр, и после трапезы были объявлены танцы. Я в панике, сжала салфетку, мечтая оказаться где-то далеко от танцев этой эпохи. Танцевать я умела лишь вальс, и то моему партнеру на выпускном вечере в школе я отдавила все ноги. Ромка сразу отказался со мной танцевать, и лишь только потому, что тренировались мы с Машей исключительно на нем. Вспомнив наши тренировки, когда мы пытались вальсировать с другом в его большой зале, и как попутно сбивали все предметы, лежащие на нашем пути, я печально улыбнулась. После репетиции, мы вдвоем еще долго ползали по полу, собирая его вещички, а Машка каталась по дивану и хохотала во все горло над нашими красными лицами. Горький комок подкатил к горлу, глаза жгли непролитые слезы, а мир стал размытым и радужным. Так бывает, когда смотришь через призму слез. Наверное, мое лицо перекосило гримасой боли, жгущей подобно каленому железу где-то в районе моей груди. Я сжала покрепче губы, чтобы они не дрожали, когда новая волна тоски по дому с неистовой силой захлестнула меня.

Мой сосед с деликатной чуткостью заметил мое состояние, и истолковал это как плохое самочувствие. Он с искренней заботой тихо спросил меня, но его голос доносился ко мне как из-за слоя ваты.

— Графиня Миллер, вам дурно? — наверное, это был не первый его вопрос. — Что с вами?

Три пары глаз моментально посмотрели в мою сторону. Конечно, Сесиль и маман ужасно переживали за меня, но это было две пары глаз, а я сказала — три. Этой третьей парой был ни кто иной, как князь Дэниэль Баринский. В глубине его карих глаз мелькнуло такое беспокойство, как в тот день, когда я пришла в себя после бури, и он зашел ко мне в спальню. Тот же испытывающий и изучающий взгляд человека неравнодушного к другому. Но вместо того, чтобы почувствовать радость и облегчение, во мне вскипела злость и желание ударить по его точеному красивому лицу. Ведь он играл!

"Красавчик" весело играл сердцами — моим и Лидии Зиминой. От злости мгновенно высохли слезы, и я окончательно пришла в себя. Ведь мне ни в коем случае нельзя было поддаваться на провокацию Дэниэля и вступать в эту увлекательную игру. Пусть играет с Лидией, но без меня. Я мрачно улыбнулась Дэниэлю и, повернувшись к своему соседу, вымученно улыбнувшись, любезно ответила:

— Спасибо, мне следует пройтись. Жарко…

Меня поддержали другие дамы, которые согласились с моим утверждением. Я с облегчением вздохнула и принялась усиленно обмахиваться веером.

— Я, пожалуй, прогуляюсь, — небрежено бросила я в сторону молодого человека, и решительно встала с подстилки.

— Вас сопровождать? — с готовностью предложил свои услуги эскорта, молодой аристократ.

И только сейчас я увидела, что он даже недурен собой. Молодой голубоглазый блондин лет двадцати пяти, облаченный в бледно-голубой костюм. Он даже мне бы понравился, если бы не одно но. Этим "но" был Дэниэль Баринский, наследный князь из Кракова и это мне сильно не нравилось. Мне было бы намного проще, если бы Часы были бы у этого блондинчика, то выманить бы их не составило никакого труда. Так нет, угодно же было Госпоже Судьбе закинуть Часы в руки надменного князя, а я оказалась в наиглупейшем положении, будто в каком-то дешевом женском романе о принце на белом коне и его даме сердца. Эта мысль окончательно развеселила меня, но настроение так и не подняла выше плинтуса.

Я криво улыбнулась и тихо ответила:

— Ну, что вы, господин…

Я запнулась и растерянно посмотрела на своего собеседника. Мне было стыдно признаться в том, что пропустила мимо ушей его имя. Блондин лукаво улыбнулся, вежливо поднялся с земли и, отвесив мне галантный поклон, отрекомендовал себя:

— Граф Маслов Александр Леонидович! Графиня Миллер, позвольте сопровождать вас на прогулке.

Я едва сдержалась, чтобы не заржать во все горло, при виде напыщенного графа. Жутко хотелось щелкнуть этого блондинчика по задранному носу и посоветовать вести себя попроще. Вместо этого мне приходилось стоять с серьезной миной, а затем присесть в реверансе и любезно проворковать, ослепительно улыбаясь:

— Да, конечно, господин Маслов.

Краем глаза я увидела, как в глазах князя Баринского мелькнуло бешенство, когда граф галантно предложил свой локоть, и я грациозно положила свою ручку на сгиб его правой руки. Чтобы добить Дэниэля окончательно, мне без труда удалось бросить на Маслова такой заинтересованный взгляд, что у Баринского на секунду перекосило от злости лицо. Он едва смог справиться со своими эмоциями.

"Итак, господин Баринский, наш счет: один-один! — ехидно подумала я, с наслаждением подставляя лицо прохладному соленому ветерку.

Когда мы удалялись прочь от общей компании, я болтала всякий бред о том, что мне безумно нравятся пикники и поездки на природу. Маслов сдержано терпел мою болтовню и изредка тихо отвечал на мои монологи на тему Крыма. Я меж тем совершенно забыла, что смешиваю впечатления с разных временных эпох.

— Постойте, постойте, — прервал меня граф Маслов. — Вы сказали, что были во дворце графа Воронцова в Алупке, и вам очень понравился его южный вход, а также статуи львов возле главного парадного. Разве Воронцовы в Крыму этим летом? Я слышал, что граф сейчас в Германии, на водах.

Я остановилась как вкопанная и запнулась на полуслове. Прикусив свой длинный язык, мне мечталось в этот момент провалиться сквозь землю. Все же приходилось стоять, как ни в чем не бывало, и в смущении краснеть перед Масловым.