Не знаю, сколько бы мы еще провели в комнате, заваленной платьями, болтая и смеясь, если бы нас не прервала Марфа. Она тихо и неслышно скользнула в комнату. Служанка уже по своей неискоренимой привычке перемыла посуду на кухне и даже прибралась там. Теперь горничная пришла к нам и буквально пришла в ужас от того, что творилось в спальне хозяев квартиры. Горничная напомнила, что время как-никак бежит и долгое отсутствие Габриэль Миллер может вот-вот стать подозрительным. Пришлось в спешке показывать мне скромную кухню и санузел. Софья Перовская предупредила, что в пять вечера придет помощница приготовить еду на ужин и помочь накрыть стол. Клавдия Петровна была женщина тихая и молчаливая и посему проблем с ней не будет. Вскоре Марфа буквально натянула на свою бывшую госпожу шляпу, перчатки и шелковый плащ. Госпожа Перовская попрощалась со своим мужем, и деревянная дверь закрылась за бывшей графиней.

Я и Станислав Перовский вернулись в гостиную. Стенные часы показывали без четверти два, и времени до прихода помощницы было предостаточно. Хозяин непринужденно предложил мне еще чаю, а так как делать было нечего, то я вынуждена была согласиться. Станислав широко улыбнулся и повел меня на кухню делать этот напиток вместе. Жизнь в барском доме несколько разбаловала меня и я даже отучилась делать самые элементарные вещи, но вскоре мои руки вспомнили привычную работу. Мне удалось даже спокойно вскипятить чайник на чем-то отдаленно похожем на современную плиту с той разницей, что конфорки было всего две. Перовский терпеливо мне пояснил, как включается это чудо техники, работающее на керосине, и был поражен до глубины души тем, что я прекрасно справляюсь с этим агрегатом. Мне приходилось лишь лукаво посмеиваться, прикусив губу, представляя его лицо, если бы он увидел современную мне газовую плиту на кухне со встроенной духовкой и вытяжкой, стиральную машинку в родительской квартире, а также компьютер.

Перовский окончательно убедился в том, что я отлично справляюсь с керосиновым агрегатом на кухне. Прихватив поднос с чайными приборами, булочками, джемом и баранками, мы вновь переместились в гостиную. За чаем, Перовский долго и туманно объяснял мне цели своих трудов. Суть его проекта заключалась в том, что он понял, что природный газ было технологически эффективнее использовать в промышленных целях, нежели дрова и троф. Разве что уголь, по его мнению, было целесообразно также использовать наряду с природным газом. Он установил, что при сжигании угля выделяется огромное количество тепла или энергии, и превосходит по этим параметрам лишь природный газ. Оставался лишь вопрос в массовой добыче угля и других природных ископаемых. Ведь газ взрывоопасен, а уголь подвержен самовозгоранию.

Я даже осмелилась задать вопрос о том, что будет, если ископаемые закончатся. На что Перовский просто отмахнулся и сказал, что запасов хватит не на одно столетие. Я лишь криво улыбнулась и даже печально подумала о том, что как он сильно ошибается. Ведь в начале двадцать первого столетия все месторождения практически исчерпаны и теперь человечеству впору искать альтернативные источники энергии, а также более дешевые способы их добычи. Я лишь печально покачала головой. Жаль, что мне нельзя было поделиться такой информацией с Перовским. Он мужчина умный, что-нибудь да придумал. Недаром его работами заинтересовались богатые инвесторы. До глубины души было жаль, что люди именно в этой эпохе пошли по ложному пути. В общем, мы так увлеклись беседой, что не заметили, как пролетело время, и стенные часы над потухшим камином пробили пять вечера. Громкий стук во входную дверь возвестил о том, что пришла помощница.

Старинные часы из черненого серебра тихо тикали, мерно отсчитывая секунды, на комоде в спальне супругов Перовских. Во всех квартире было тихо и тягостно. Где-то на кухне суетилась Клавдия Петровна, приготовляющая десерт к ужину. Станислав Перовский уже давно облачился в скромный серый костюм тройку и ушел ожидать гостей в гостиной, где был уже накрыт стол на четыре персоны. Я битых десять минут крутилась вокруг зеркала и пыталась успокоить свои нервы. Чувство необъяснимой тревоги с самого утра потихоньку нарастало и теперь достигло апогея, а мне все никак не удавалось совладать со своими чувствами. Пальцы рук мелко дрожали, а внутри живота затянулся тугой узел безотчетного страха. Даже мое собственное отражение в огромном зеркале нисколько не поднимало мое настроение. А ведь элегантное платье на мне было достойно всяких похвал и могло потрясти не одного мужчину. Я еще раз придирчиво осмотрела себя и осталась довольна своим внешним видом. Строгий лиф, глубокий квадратный вырез на груди, приоткрывающий приподнятые полушария, гладкая прямая юбка, ниспадающая мягкими складками практически до самого пола. Коротенькие полупрозрачные рукавчики подчеркивали мои хрупкие плечи и потрясающий вырез платья. На руки полагалось натянуть длинные серебристые перчатки. Несмотря на то, что этот предмет женского туалета мне вообще не нравился, но поделать в данной ситуации я ничего не могла. Посему пришлось их надеть наряду с жемчужными украшениями.

В этот момент отчего-то вспомнился Баринский, его кривоватая дьявольская усмешка, горящий взор карих глаз и смуглое мускулистое тело в морских волнах. Его яркий образ с течением времени постепенно тускнел, но невыносимая тоска по Дэниэлю росла с каждым днем, проведенным вдали от него. Меня непреодолимо тянуло к нему, заставляя мое сердце болеть от неведомой мне раньше боли. Теперь я даже не могла с точностью сказать чего хотела больше всего на свете — вернуться домой или увидеть Дэниэля. Хотя, ничего странного в желании увидеться с князем не было. Все было слишком просто и сложно одновременно — я любила.

В последний раз я пригладила волосы, поправила локоны на шее и огромным усилием воли выбросила из головы Баринского. В этот момент главное было совсем не это. Несколько глубоких вдохов и мои смятенные чувства улеглись где-то в глубинах души. Как только мне удалось кое-как привести в порядок свои растрепанные чувства, в дверь громко и отчетливо постучали. Быстрыми шагами я устремилась в прихожую для того, чтобы встретить долгожданных гостей. Около входных дверей мы со Станиславом оказались практически одновременно.

Он тепло мне улыбнулся, заговорщицки подмигнул и тихо прошептал:

— Отлично выглядите, Эля. Вы готовы?

Я утвердительно кивнула и твердо ответила:

— Да!

Он слабо улыбнулся.

— Тогда с Богом, и еще — не забывайте улыбаться, — прибавил он.

Я мигом натянула на себя ослепительную улыбку, и вовремя. В этот же момент Станислав распахнул настежь дверь. На пороге стоял один джентльмен, облаченный в превосходный костюм темно-синего цвета и черный котелок. Гость был высок и небрежно опирался на элегантную лакированную черную трость с серебряным литым набалдашником. Его пронзительные ястребиные глаза, слишком светлые для брюнета, смотрели буквально сквозь меня или, по крайней мере, это точно раздели до белья. Я неловко поежилась от неприятного чувства, а гость уже сняв свой котелок, изящно поклонился мне. Станислав поприветствовал одного из инвесторов, а тот в свою очередь даже поцеловал мою руку, выразив восхищение столь ослепительной красотой жены господина Перовского.

— Граф Леонид Леонидович Беркутов, компаньон вашего гениального мужа, — отрекомендовался гость.

Весь его дорогой и элегантный вид не вязался с этой скромной квартирой супругов Перовских, и если честно я даже не представляла, как этот напыщенный индюк может вообще находится в гостях дольше положенного времени. В этот момент стало понятно, что это всего лишь вынужденный визит вежливости. В душе вновь зарождалось паническое чувство ужаса, захотелось куда-то бежать без оглядки. Неприятное сосущее чувство потери поселилось где-то под ложечкой и не давало сосредоточиться на госте.