Полуобернувшись, Вэл бросила взгляд на Кейт. Та все еще сидела за столом и делала вид, что с интересом читает газету.

Приняв из рук Мэта корзинку, Вэл поставила ее на перила и еще раз внимательно прочитала написанное на карточке.

— Да, действительно, — пожимая плечами, растерянно сказала она, — здесь указан мой адрес. Не понимаю, как могла произойти подобная ошибка?

Вэл вновь взглянула на Кейт, заподозрив, что это дело ее рук. Вэл вспомнила, как ее подруга в свое время соблазнила Неда: попросила помочь ей с переездом на новую квартиру, а затем предложила выпить холодного лимонада. В результате Нед остался у нее на ночь.

Вэл не сомневалась, что Кейт подстроила это появление Мэта.

Засунув руки в карманы и прислонившись к дверному косяку, Мэт выжидательно смотрел на Вэл. На нем были футболка и удобные джинсы, плотно сидящие на талии, но свободно облегающие ягодицы и ноги.

— Согласитесь, что это не смертельная ошибка, — сказал Мэт. — Благодаря ей я смог познакомиться с вами и поздравить с новосельем.

— Может быть, зайдете в дом? — предложила Вэл. — Я угощу вас кофе и очень вкусным свежим кексом.

— Но у вас гости.

— Это вы меня имеете в виду? — сразу же отреагировала Кейт на замечание Мэта и, встав, отнесла свою чашку в раковину. — Я не гость. Я только привезла своей приятельнице кекс, чтобы она не умерла с голоду, а теперь мне пора, иначе я опоздаю на работу. Мой босс — женщина, настоящая сучка, держит нас в ежовых рукавицах.

Сучка? — с усмешкой подумала Вэл, которая, собственно, и была начальницей Кейт. Ну, дорогая, я тебе это припомню!

Кейт схватила сумочку и, протиснувшись между Вэл и Мэтом, вышла из дома и сбежала по ступенькам. Остановившись, она обернулась и, лукаво улыбаясь, помахала рукой подруге, а затем перевела взгляд на Мэта и вздохнула, демонстрируя всем своим видом, что ей очень жаль упускать такого парня, но дружба превыше всего. Наконец Кейт зашагала к своей машине, и вскоре до слуха Вэл и Мэта донесся шум двигателя.

— Вы произвели на нее неизгладимое впечатление, — заметила Вэл, — но у нее есть жених.

Вэл решила польстить мужскому самолюбию Мэта и проверить, как он отреагирует на внимание, проявленное к нему молодой хорошенькой женщиной. В конце концов она собиралась завести с ним роман, а вдруг он не обладает нужными для этого качествами — чувственностью и сексуальностью? Уж слишком безучастно отнесся он к заигрыванию Кейт.

Слова Вэл вогнали Мэта в краску.

— А зачем вы мне все это говорите? — Он пожал плечами. — Меня вовсе не интересует ваша подруга.

Улыбка сошла с его лица. Посерьезнев, Мэт внимательно посмотрел на Вэл.

— Вот ты — совсем другое дело.

И его взгляд скользнул по фигуре Вэл. Она хотела было оскорбиться за такую фамильярность, но слова Мэта скорее польстили ей, нежели обидели. Кроме того, Мэт, по всей видимости, намеренно задел ее за живое и теперь ожидал резкой реакции. Однако Вэл предпочитала действовать нестандартно, она терпеть не могла банальности.

— Ты это всерьез? — спросила она, подхватывая его игривый тон.

— Да, если, конечно, моя нескромность не смущает тебя.

Теперь настал черед Вэл покраснеть до корней волос. Она высоко ценила искренность, особенно если сама готова была раскрыть человеку душу, но мысль о том, что в ее спальне стоит оборудование, с помощью которого она подсматривает за этим парнем, не давала ей покою. Вэл вела нечестную игру, и ее мучила совесть.

— Искренность — это всегда здорово, — наконец сказала она.

И, хотя на душе у нее кошки скребли, Вэл постаралась не выдать своей растерянности.

Предприняв довольно неуклюжую, на его взгляд, попытку прощупать новую соседку, Мэт удивился, заметив, что она клюнула на приманку. По всей видимости, ее обезоружили его слова об искренности. Женщины часто попадались на эту удочку. И, хотя Мэт вовсе не принадлежал к тому типу мужчин, которые, чтобы затащить женщину в постель, говорят ей то, что ей хочется услышать, он все-таки частенько кривил душой, если это сулило ему выгоду. В конце концов ложь является второй натурой копа, работающего под прикрытием.

И все же он совершил один серьезный промах: Мэт назвал Вэл свое настоящее имя. Это произошло само собой: оно сорвалось с языка. Мэт удивлялся: как он мог так оплошать? За годы службы в полиции он сменил множество легенд, работал по поддельным документам, и порой ему хотелось позвонить отцу и попросить напомнить, как же, собственно, на самом деле зовут его сына.

Хватит откровенничать, приказал себе Мэт, отныне только ложь. Впредь надо быть умнее.

Если бы он действительно был предельно искренен с соседкой и рассказал ей о сексуальных фантазиях, которые не оставляют его после того, как он впервые увидел Вэл, она, пожалуй, пришла бы в ужас и побежала звонить в полицию, решив, что поселилась рядом с маньяком.

— Наверное, я кажусь тебе развязным и наглым, — сказал Мэт, не сводя глаз с высокой груди Вэл. — Ты можешь послать меня ко всем чертям и велеть возвращаться только тогда, когда я начну вести себя, как подобает истинному джентльмену…

Вэл кивнула с улыбкой.

— Вести себя, как подобает истинному джентльмену — тоже здорово, — заметила она и облизала пересохшие губы.

Мэт не понял, прогоняют его или, наоборот, приглашают остаться. Он смотрел на пухлый рот и кончик розового язычка Вэл, и ему страстно хотелось поцеловать ее.

— Итак, ты не желаешь зайти ко мне и выпить еще одну чашечку кофе, — сделала она заключение.

Еще одну? Что это значит? Мэт мгновенно насторожился. Приобретя с годами привычку всегда быть начеку и взвешивать каждое слово собеседника, Мэт стал подозрительным и повсюду искал подвох.

Все в порядке, успокоил он себя, сейчас девять часов, и она сделала вполне разумный вывод, что я сегодня уже пил кофе.

— Еще одну чашечку кофе? — переспросил он на всякий случай, сделав ударение на слове “еще”.

Мэт не раз вел наблюдение за людьми, которых подозревал в преступной деятельности, и всегда следил за тем, чтобы не проговориться, не выдать себя, не упомянуть в разговоре факты, которые стали ему известны в ходе расследования. Но перспектива стать объектом наблюдения повергла его в дрожь. Неужели Вэл шпионит за ним, подсматривает, что он делает?

— Если ты еще не пил кофе, значит, я не угадала. Что касается меня, то я собираюсь налить себе вторую чашку.

С этими словами Вэл удалилась в кухню и, налив себе ароматного горячего напитка из кофеварки, вскоре вернулась с чашкой в руках.

Она подула на кофе, чтобы немного остудить его, и Мэт вновь обратил внимание на ее красивые чувственные губы. Они были от природы розового цвета и на фоне белоснежной кожи, усыпанной светлыми золотистыми веснушками, походили на нежный свежий цветок. Мэта бросило в жар. Его словно магнитом притягивало к этой женщине.

— Кофеин вреден, — заметил Мэт, стараясь отвлечься от мыслей о сексуальной притягательности Вэл.

Не надо было приходить сюда, сокрушенно думал он, поражаясь своему легкомыслию: еще вчера ему стало совершенно очевидно, что он может серьезно увлечься этой женщиной.

— В настоящее время пристрастие к кофеину — моя единственная слабость и порок, — с усмешкой сказала Вэл.

Она села на перила и, прислонясь к опорному столбу, положила ногу на ногу и стала не спеша пить кофе. Ее поза была столь соблазнительной, что Мэт почувствовал, как встает, наливаясь силой, его член.

Что касается Мэта, то его слабостью были женщины, однако из-за недостатка свободного времени он нечасто предавался ей. Постоянно находясь на заданиях, Мэт не имел возможности завести подружку. Порой ему по долгу службы приходилось обольщать ту или иную девушку, чтобы выведать у нее необходимые сведения. Однако Вэл Рейнольдс никак не была связана с аферистом Грегом Батли и, следовательно, не могла рассматриваться как источник информации.

Мэт уже забыл, когда в последний раз ухаживал за женщиной не потому, что этого требовали интересы дела, а потому, что она ему нравилась.