Мэри охнула.

— Так дорого?

— Здесь еще никто не видел такого: многозарядная автоматическая игрушка с глушителем. Если бы у меня было к ней не две коробки с патронами, а больше, я бы потребовал не меньше пяти тысяч. Впрочем, все равно, для начала и это неплохие деньги. Потом я найду работу.

Она снова взглянула на черную блестящую кожаную кобуру.

— А тот, что ты продал, похож на этот пистолет?

— Нет, это шестнадцатизарядный полуавтоматический кольт. — Увидев, что она поморщилась, Пол пояснил: — Мое хобби — коллекционировать оружие. Я же рассказывал тебе, что люблю стрелять по мишеням. Мы не пропадем здесь, на этом Диком Старом Западе. Доверься мне.

Мэри была немного наслышана о ручном стрелковом оружии, поэтому слово «полуавтоматический» ввергло ее в ужас. Это означало, что из него можно стрелять несколько раз, не перезаряжая. И самое страшное, что никто больше в Сильверстауне не обладал таким преимуществом. В конце прошлого века еще даже не слышали о полуавтоматическом пистолете.

Наконец Пол взял Мэри за руку и повел в зал, где ее окружили поклонники и, пытаясь заговорить с ней, называли Певчей Куколкой.

— Почему тебя называют куколкой? — недоумевал Пол, когда они отошли от столиков.

— Потом объясню.

Мэри высматривала Нэнси и вдруг заметила ее, направляющуюся к стойке бара с большой корзиной, полной бутылок виски и бокалов. Сердце Мэри бешено забилось: теперь она поняла, в чем заключалась работа ее подружки. Ведь это же невыносимо! Такой тяжелый труд! Но, очевидно, у Нэнси нет и никогда не было другого выбора.

Молодые люди вышли через парадную дверь на дощатый тротуар. На улице было многолюдно: в основном мужчины, и в большинстве своем пьяные.

— Куда мы идем?

— Нам надо где-то остановиться. Давай попытаемся в отеле «Гранд-Каньон».

— Не там ли, где якобы жили братья Уорвики?

— Все правильно. Слушай, я уже узнал дату. Оказывается, мы попали в тот же самый день, из которого в прошлый раз вернулись домой. Хочешь верь, хочешь нет. Считай, мы только вчера с тобой ехали по этим улицам на гнедой кобыле.

— Вчера! Трудно представить!

— Но это так, сегодня тридцать первое января 1891 года. С ума сойти, помнишь, мы с тобой познакомились тридцатого января 1891 года, но тогда нам было по двенадцать лет.

Мимо них пролетела запряженная лошадьми повозка, и брызги из-под нее испачкали платье Мэри. Они заглянули в тот же бар, который Мэри видела накануне, когда маленькой девочкой одиноко брела по Милфорд-стрит.

— Нам надо поскорей убраться с этой улицы, — сказал Пол, ускоряя шаг. — А то тебя примут за проститутку.

— В таком-то шикарном платье?

— Порядочным женщинам не следует появляться здесь, особенно ночью. Запомнила?

— Да, — беспечно ответила она, больше озабоченная тем, что ее прическа не соответствует моде времени, в которое они попали. Даже леди ночи не ходят с распущенными волосами.

— Давай, поторапливайся. Сейчас не время для раздумий, Мэри, — подгонял ее Пол.

— Нэнси здесь. Я ее видела, — заметила Мэри.

Он поморщился.

— Я тоже. Гм, когда она поднималась к клиентам. — Он остановился, открывая дверь отеля. — Вот мы и пришли. Если вы немного подождете, моя прекрасная леди, я узнаю, какие удобства здесь могут предложить двум уставшим странникам.

Уставшим? Кто устал? Обстановка в фойе на первый взгляд казалась незамысловатой, но доски, которыми были обшиты стены, отполированы до зеркального блеска, а на полу лежали персидские ковры. Пол выбрал этот отель только потому, что в нем жили Уорвики. В таком случае он должен быть одним из лучших в городе. Конечно, следует признать, что после стольких услышанных историй об этих братьях ей самой было бы не менее интересно увидеть знаменитых злодеев. Кто же откажется от такой возможности?

— У нас прекрасный большой номер, — сообщил Пол, подходя к ней. — Мне пришлось признаться, что твой багаж утерян. Наши окна выходят на Милфорд-стрит.

Мэри прищурилась, глядя на него. Конечно, здесь не место для выяснения отношений, но ему все-таки следовало посоветоваться с ней. Уже перед дверью она остановилась.

— Мы не договаривались жить в одном номере.

От удивления он вытаращил на нее глаза.

— Мне и в голову не пришло, что ты будешь против. Разве я в чем-то не прав?

— Я… я не знаю. Мне как-то не очень удобно. Ведь мы только вчера с тобой познакомились.

— Мы встретились двадцать лет назад, и тогда у тебя не возникло такой проблемы.

— Хорошо, если ты ляжешь в постель в одежде, как в прошлый раз, думаю, и сейчас у меня не будет проблем.

Ложь! Всю прошлую ночь ей не удалось ни на минуту уснуть, потому что с ума сходила от желания переспать с Полом. Так почему же она стоит теперь здесь в холодном вестибюле в 1891 году и спорит с ним? С ее стороны это было не что иное, как игра: Мэри прекрасно знала, что уже заранее согласна на все его условия. Девушка явно кокетничала, и, что самое ужасное, видимо, Пол понял ее.

— Мы еще поговорим об этом, — ласково сказал он. — Думаю, я сумею тебя убедить.

— Вот этого я и боюсь.

— Ты боишься меня? Что ты, — прошептал он, коснувшись губами ее волос. — Во всем мире, во все времена я единственный, кто желал и желает тебе только добра…

И это правда. Пол готов отдать за нее жизнь, потому что горячо и преданно любит ее. Трудно представить, но внутри этого сильного, красивого мужчины живет душа того самого мальчика Сэмми, и он относится к ней с той же нежной пылкостью, как тогда, много лет назад.

Пол открыл дверь. Он нашел керосиновую лампу, зажег ее, и слабый оранжевый огонек осветил все вокруг. Комната оказалась на редкость уютной: широкая кровать с двумя прикроватными тумбами у стены, в небольшой нише рядом с окном — софа, а посередине — стол с двумя стульями. Занавески на окнах и покрывало были из плотной парчи розово-золотых тонов.

— Сдается мне, это лучшее, что может предложить нам Сильверстаун, — сказал Пол. — Хотя в номере нет ванной.

— И как же ты нас зарегистрировал?

— Сэмми и Перл Мак-Гроун.

Она затаила дыхание.

— Ты обманываешь!

В его глазах появились озорные искорки.

— О'кей, не совсем так. Я приписал еще мистер и миссис.

— Разве мы женаты? И когда же это случилось? Что-то не помню.

— Ведь ты же не хочешь скандала. Я видел, как на тебя смотрели в «Тенетах любви», и у меня нет желания скандала.

Странно, но его слова не показались Мэри оскорбительными. Может быть, там, в двадцатом столетии, они звучали бы грубовато, но здесь все было по-другому, даже сам воздух, которым они дышали, был иным. В этом приграничном городе, где царило беззаконие и где на одну женщину приходилось не менее сотни мужчин, Пол осознавал свою ответственность за нее. И она поняла это…

Обрадовавшись, Пол поцеловал ее.

— Нас соединил этот мир, любовь моя. Мы уже прошли долгий путь… намного больше, чем в это можно поверить. Однажды моя жизнь стала частицей твоей, и я никогда никому не позволю разлучить нас. Я принадлежу тебе точно так же, как ты мне.

Она присела на край кровати, всем сердцем стараясь принять этого незнакомца, которого знала очень давно.

— Ты прав, мы пустились вместе в это плавание, и, что бы ни случилось, нам надо держаться друг за друга.

Пол запер дверь.

— Я ждал тебя почти всю свою жизнь, Мэри. — Он отстегнул патронташ и положил его на прикроватную тумбу. — Ну, иди же ко мне.

Девушка, не задумываясь, поднялась и бросилась в его объятия.

— Господи, чего мне стоило ожидание этого момента! Чуть с ума не сошел! Нам так необходимо побыть наедине, чтобы до конца осознать все происшедшее с нами.

Он поцеловал ее. Его пальцы нежно, неторопливо ласкали ее шею, плечи, вызывая в ней море чувств.

— Мне кажется, еще не время… — прошептала Мэри.

— Наше время уже давно настало. Я ждал этой минуты двадцать лет.

— Как, Пол? — Она ощутила биение его сердца. — Ведь ты же не верил, что мы когда-нибудь встретимся?..