- Бабуль, а как быть с той фигней, что я соврала? А если кто спросит?

- Кто спросит, ври дальше, внуча. Настоящая женщина умеет сносно врать.

- А если про внешность, возраст спросят, деятельность там?! Имя, в конце концов.

- Девочка моя, я знала, что ты растешь слишком правильной, слишком совестной, слишком отличницей. Бабушке давно надо было бросить гулять по свету с Петром Семенычем и обратить свой взор на тебя!

Вот так. С родителями все странно, а с бабушкой и вовсе. У всех нормальных людей бабушки носят платочки, очки, пекут пирожки и выращивают морковку. Моя бабушка шаталась по курортам с престарелыми "безнизсменами", как она их ласково величала, платки носила только шелковые на шее в качестве шарфа, очки только солнечные, пирожки пекла с одной целью - заарканить "безнизсмена", а морковку покупала в магазине, соблюдая очередную овощную диету.

- Итак, всем любопытным без зазрений совести сообщаешь основные приметы руконосящего героя. Сексуальный, высокий, молодой, студент, глаза серые, волосы короткие черные, улыбка сногсшибательная, а потом томно вздыхай и красноречиво молчи, остальное додумают как раз из твоего томного вздоха и красноречивого молчания.

С последним разберусь, но:

- Бабуль, я не умею томно.

- Томно? Томно - это когда ты потеряла самоконтроль и в ресторане на глазах соблазняемого ухажера сожрала ростбиф по причине многонедельной строгой диеты.

Я улыбнулась эмоциональному сравнению.

- Ясно, разберусь.

- Потренируйся. Папки дома нет, правильно понимаю?

- Нету.

- Вот и тренируйся, я перезвоню, - и прежде, чем я успела что-то сказать, она положила трубку.

Я вздохнула и отправилась на кухню закусывать помидоркой горе и запивать одиночество апельсиновым соком. Колу и колбасу бабушка объявила вне закона. Телефонный звонок отвлек меня от столь важного дела. Я бегом понеслась обратно в зал. Вместе с кровью билась единственная мысль: Лешка. Не глядя, схватила телефон.

- Да?

- Имя я-то ж забыла! - бодро проговорила бабушка. Я расстроилась. Прости меня, бабуль. Сердце вернулось к нормальному ритму.

- Я тоже забыла.

- Пусть будет Олег.

- Олег? - попробовала произнести, звучало как-то странно.

- Хорошее имя. Все. Тренируйся, чтоб томно, - она вновь отключила связь. Я собралась отложить трубку, но она будто живая снова среагировала. На экране светился бабушкин номер. Неугомонная женщина!

- А?

- Фамилия для легенды тоже есть, на всякий случай.

- Какая?

- Орлов будет.

Я начала нервно хихикать.

- А почему не Синичкин, к примеру?

- Синичкин - не солидно. Пока.

На этот раз я не стала убирать телефон, а просто взяла его с собой на кухню. Вот как пить дать, она позвонит. Так и случилось, причем сразу же.

- Да, бабуль?

- А ну, повтори описание.

Я прищурилась, вспоминая.

- Студент Орлов Олег. Высокий, сексуальный брюнет с серыми глазами.

- И сногсшибательной улыбкой.

- И сногсшибательной улыбкой.

- А томный вздох?

Я выполнила требование.

- Это был вздох "достали", а надо "я его хочу". Тренируйся еще!

Я послушала тишину в трубке и начала медленно заводиться. Не его хочу! Сока хочу! И тишины. Тишины не вышло, телефон вновь ожил, я, не глядя, поднесла трубку к уху и вместо приветствия выдала:

- А-а-ах, Олег! - уж не знаю томно - не томно, но я старалась!

- Кто?! - после недолгой паузы рявкнул знакомый голос из динамика.

- Леша? - растерялась я. В горле как-то резко пересохло, а конечности одеревенели.

- Какой Олег? И что за секс по телефону ты устроила?

- Почему секс?

- Потому что так стонут во время него.

Кажется, переборщила. Вместо "я его хочу" вышло "я его получила" или, если быть более точной, "он меня получил".

- Так что за Олег? - уже более спокойным тоном переспросил друг.

Почему-то кроме красноречивого "э" из себя выдавить ничего не смогла.

- Свет мой солнечный, это не ответ.

- Ну-у, - начала учиться врать я. - Он студент?

- Ты меня спрашиваешь?

- Нет. Это я так утверждаю.

- Интересно.

- А что ты делаешь? - решила схитрить я. Фиговая хитрость, знаю, все равно как боевой танк в клумбе спрятать.

- Не увиливай. Продолжай отвечать на вопрос.

Я закусила нижнюю губу и спохватилась глянуть на часы. Сколько бабушка велела? Десять минут, а прошло всего ничего. Ему врать совсем не хотелось.

- Ну-у-у, - мучительно тянула я. - Он брюнет и это... как его... глаза серые.

По-моему Лешка на том конце занервничал. Я всегда безошибочно угадывала на расстоянии перемены его настроения.

- Дальше?

Десять минут не прошло. Хочу твой голос, бабник мой любимый, но и врать я тебе не могу!

- Леш, я соскучилась, но мне правда пора. Пока, - я спешно бросила трубку и набрала тут же бабушку. Подставила меня, вот пускай теперь внучке нервы восстанавливает.

2

Я стояла в коротком легком желтом пальто, на высоких каблуках того же цвета и, слегка ежась от пронизывающего осеннего ветра, беседовала с Мариной. Кир маячил неподалеку, обсуждая что-то с ребятами из нашего негласного сообщества ботаников. Здорово - симпатичный, умный, при деньгах, девчонкам нравится, еще при этом отличник. Маринка рассказывала истории их совместного "летопрепровождения", а я угорала. Миронова, даже будучи девушкой Кира оставалась Мироновой, только теперь синяки за ее проделки сыпались не на нее, а на ее многострадального парня. В чем, спрашивается, разница для Смирнова? Разве только в формулировке. Раньше страдал от нее, теперь за нее. Замечательная они пара.

Я продолжила улыбаться, хотя в душе от мыслей о счастливых парах веселья и след растаял. Любовь - потрясающая вещь, но только когда она взаимна. Мне же захотелось спрятаться от мира и взвыть. Привычно подавила приступ боли и отчаяния, возвращаясь в реальность. Грудь рвало на части. То, что не взаимно - это болезнь, и от нее лучше вылечиться, пока она не переросла в нечто хроническое, мешающее жить.

- Привет, - сердце снова предательски пропустило удар и понеслось с бешеной скоростью. Лешка улыбался так, словно и не было вчерашнего короткого телефонного диалога, словно все оставалось по-прежнему. - Ну, что, красавицы, - он обнял нас обеих за талию. - Пройдемте на поле битвы?

- Эй! - крикнул, оторвавшись от беседы с товарищами, Кир. - Лех, руки убери!

- Не вопрос, - сходу сдался парень, убрав правую ладонь от Марины. Мою же талию он исправно продолжил обнимать, а я, идиотка последняя, таяла от проникающего сквозь слои ткани тепла, рожденного его прикосновением. Где ж ты моя сила воли? Сила воли глупо улыбнулась нерадивой хозяйке и продолжила откровенно наслаждаться обществом бессовестного сногсшибательного самоуверенного красавца.

- Солнечный свет мой, - начал Лешка, внимательно оглядев меня с ног до головы, и затем добавил. - И все такой же желтый.

Ну, да. Раньше любила желтый и сейчас люблю, гений, и нечего так скептично бровь приподнимать, даже если ты при этом выглядишь неприлично сексуально, обижусь. Пусть стиль изменила, но вкус ни за что. Даже бабушкины уговоры пошли прахом. Никакого розового, бежевого, серого... Не хочу. Моя жизнь и без того теплыми яркими цветами не блещет.

- Ты что вечером делаешь? - закончил, наконец, мысль Леша.

Я тихохонько ошарашено выдохнула. Не я одна, кстати. Марина рядом тоже как-то неприлично на нас вытаращилась, а затем поспешно поскакала к Киру. Умеет она это делать - оставлять меня с Лешей наедине, когда оно мне меньше всего надо. Я молчала.

- Так что? - настаивал друг. Всего несколько месяцев назад я бы убила за этот вопрос, а теперь у меня иная цель. Сила воли разревелась и аки дева Орлеанская подняла гордую голову.

- Я занята.

- Чем?

Орлеанская дева истекает кровью. Бабуля, дай мне сил!