Зелёный шар очень переживал, какого он будет цвета: никак не мог выбрать лучший. Но когда тётя Маша опустила его в зелёную краску и он увидел себя, посмотрев в ещё не раскрашенную зеркальную грушу, то стал самым счастливым Шариком на свете. Тётя Маша не ошиблась: ему нужен был именно этот замечательный цвет — цвет ёлки и радости. Да, Зелёный Шарик решил, что радость — непременно зелёного цвета!

Потом игрушки высыхали. Это было долгое дело. Многие, устав от переживаний дня, засыпали и не слышали, как их уже везли в другой цех. В тот, где за длинными столами работали художники. Здесь было много кисточек и палочек, похожих на карандаши, яркой акварели и баночек с золотистой присыпкой. На каждой игрушке что-то рисовали. У мишек появлялись глаза, на шишках — серебряная изморозь, а на шарах — узоры. Зелёный Шарик не хотел, чтобы его разукрашивали. Он испугался палочек и кисточек: «Надо держаться от них подальше, а то от моей радости ничего не останется!» — и закатился в угол коробки. Художница тётя Зоя, хотя и была в очках, его не заметила. Она увлечённо рисовала серебряного оленёнка, и даже пела про него песенку: «Мы поедем, мы помчимся на оленях утром рано!»

Зелёный Шарик смотрел, как тётя Зоя рисует одного оленёнка, второго, третьего, а потом уснул. И снилось ему, как они вместе едут на оленях к большой-пребольшой ёлке, которая пушистой макушкой упирается прямо в небо. А на небе, на небе что творится! Разливаются по нему весёлые краски вперемешку с золотой присыпкой. «Это северное сияние!» — говорит тётя Зоя. «По ёлке я обязательно до него доберусь!» — думает Шарик и ползёт вверх. Он лез, лез и лез, пока не проснулся.

Был уже вечер, но тётя Зоя всё так же рисовала оленят. С тех пор запах краски стал для Шарика запахом детства.

А радость оставалась зелёной. Каждый раз, когда сквозь дрёму он слышал ёлочный запах, зелёные волны ожидания чего-то хорошего прогоняли остатки сна. Шарик знал: вот-вот коробку откроют, он увидит растерянную ёлку и обрадуется, что снова, снова, снова Новый год!

Зелёный Шарик пытался рассказать обо всём этом игрушкам, но они смеялись, что ему всё приснилось.

— Стеклянные трубочки! — хихикали они. — Вот сочиняет!

Но я подтверждаю, что Шарик ничего не придумал, всё именно так и было.

Гирлянда не любила, когда её будят, достают из коробки и разматывают. Всякий раз она не хотела просыпаться и ждала, пока каждый пластмассовый фонарик снимут и проверят, не перегорела ли под ним лампочка. Фонариков много: жёлтые, красные, зелёные, синие, а провода у гирлянды белые.

— Лучше бы они были зелёными, — ворчит она. — И эти лентяи не скакали бы по мне по ночам!

Лентяями она называет всех, кто живет на ёлке. А ещё: «Бездельники! Лежебоки!»

Как-то Картонный Домик пытался ей возразить:

— Позвольте, лежите-то как раз вы! А мы — висим.

— Я могу и прилечь, — обиделась Гирлянда, — потому что тружусь с утра до ночи. Мигаю фонариками! А что делаешь ты, кроме того, что висишь?

Картонный Домик промолчал. Гирлянда была права: она мигала, а он лишь висел.

Гирлянда оплетала пушистые ветки снизу доверху, знала, что происходит на разных ёлочных этажах, и поэтому ворчала без остановки. Всё ей казалось не так.

— Ты кто? Щенок? — спрашивала она новичка. — Значит, должен висеть лицом к людям, а не поворачиваться к стенке.

— Мне трудно! — робко отвечал Щенок Тявка. — Я первый день на нитке. Вертит, знаете ли, туда-сюда!

— Трудно ему! — хмыкала Гирлянда. — У лентяя Федорки всегда отговорки!

Но всё-таки поворачивала его куда нужно.

— А ты чего в комок сбился? — накидывалась она на Дождик.

— Запутался… — шелестел он.

— Опять в догонялки с шариками играл! — фыркала Гирлянда. — Думаешь, если ты длинный и многорукий, то всех поймаешь? Сколько раз объяснять: они специально крест-накрест бегают, чтоб ты запутался!

Ворчит Гирлянда, но быстро-быстро расправляет узкие блестящие ленточки, ей спешить нужно: внизу кто-то ссорится.

— Что плачешь, Матрёшка? Зелёный Шарик обидел? Сказал, что ты толще его? А ты ему скажи, что он цвета болотной жабы!

Начнёт всхлипывать Шарик — Гирлянда к нему с советом:

— А ты её дразни: «Матрёшка-лепёшка — дырявая поварёшка»!

Посмотрят тогда Матрёшка с Шариком друг на дружку и скажут хором:

— Не будем дразниться!

А Гирлянда уже пыль на игрушках проверяет.

— Забыли, что должны отражать мои огоньки?

— Да нет на мне пыли! — обижается Серебряная Фея с пружинками — завитушками на голове, красавица и чистюля.

Но Гирлянда уже не слышит, она ищет тех, кто прячется под ветками.

— Ночи им мало, уже и днём в прятки играют!

Игрушки терпели. Большой Красный Шар с белой снежинкой на боку давно объяснил им, что в Гирлянде много энергии. От неё Гирлянда светится, от неё во всё вмешивается, от неё за всё переживает и даёт советы. «Но от неё радость света и тени, — добавлял Шар. — Поэтому на Гирлянду нельзя обижаться».

Игрушки про свет и тень понимали плохо, но видели, что Гирлянда трудится без отдыха. Когда люди идут спать, а все игрушки веселятся, она всё так же мигает лампочками — некогда остановиться передохнуть. Зато как весело, когда она светит по ночам! Миг — и вся ёлка вместе с игрушками становится красной! Ещё секунда, и всё — жёлтого цвета! Через мгновение Гирлянда станет зелёной, потом синей, а потом замигают все фонарики вперемешку — красота! Игрушки расшумятся, распрыгаются, бывало, и по Гирлянде скачут. Белые провода хорошо видны ночью, и кататься на них — одно удовольствие!

Гирлянда ворчит:

— Побегать любите, а завтра вас не добудишься, лежебоки!

— Ох, тётушка, главное ведь — это сегодня! — ответит какая-нибудь Снежинка.

Ветки превращаются в качели и горки, на них раскачиваются, по ним съезжают. А как весело играть в догонялки и прятки!

Но однажды…

Впрочем, вначале всё было как обычно — игрушки смахивали пыль, причёсывали иголки на ветках, зевали и говорили друг другу: «С добрым утром!» И вдруг Дождик сказал:

— Гирлянда погасла!

Стеклянный Доктор Айболит тут же спустился к ней, послушал стетоскопом фонарики и объявил, что Папа Гирлянду выключил. Пластилиновый Ослик, с которым ещё недавно играл Павлик, грустно сообщил, что рано-рано Мама, Папа и Павлик уехали на дачу.

Разноцветный Попугай на прищепке покосился на Большой Красный Шар, увидел, что тот спит, и крикнул:

— Вот и хорошо! Будем делать что хотим!

И тут же клюнул Яблоко, которое висело рядом, — оно было так похоже на настоящее! Яблоко ойкнуло и нечаянно толкнуло Зелёный Шарик. А вместо того, чтобы извиниться, сказало:

— Делаю что хочу!

Зелёный Шарик разозлился и тоже решил делать что хочет, покатился и сбил Розового Поросёнка. Поросёнок упал на Картонный Домик, тот слетел с ветки, зацепив по пути Фонарик. Фонарик не удержался и задел Снежинку… Такая началась чехарда! Сколько запуталось ниток, сколько игрушек упало с веток, сколько было сказано обидных слов! Доктор Айболит кричал:

— Делать что хочется — это не значит безобразничать!

Но его никто не слушал.

Так и повелось. Целыми днями все вспоминали, кто кого толкнул, и бежали толкать в отместку, мчались на верхушку, потому что все хотели жить только там, спорили, ругались и прогоняли тех, кого поселила туда Мама. Пыль никто не стряхивал, без яркого света Гирлянды серые пушинки было не раз — глядеть…

Приехали Папа, Мама и Павлик — удивились!

— Какая растрёпанная, некрасивая у нас ёлка! — ахнула Мама. — Игрушки висят кое-как, даже на полу валяются, дождик сбился, верхушка покосилась.