Начало 1942 года ознаменовалось событием, которое немного сняло напряжение. Несмотря на всевозможные ограничения со стороны оккупантов, люди нашли способ противостоять им. Мужчины, женщины и дети стали носить вязаные шапочки красного цвета, точно такого же, как запрещенный национальный флаг. Все пространство с юга до полярного круга зарябило красными помпонами с кисточками. Немцы не могли долго это выдерживать, и вскоре последовало предупреждение: «Ношение красных вязаных шапок строго запрещается. Ослушавшиеся будут наказаны!»

Джоана сильно волновалась, ожидая Стефена. Как все пройдет, когда она снова увидит его. Она пыталась объяснить себе и смириться с тем, что их бурный роман, так стремительно начавшийся, был лишь мимолетным любовным приключением, но она-то любила его с того момента, когда он поцеловал ее на площади, и казалось, с этим чувством ничего нельзя поделать.

Дверь кафе открылась. Вошла женщина. Это была Делия. Джоана ощутила боль и злость, подумав, что Стефен послал ее вместо себя, но она, не глядя по сторонам, села в другой части кафе.

Почти сразу же за ней появился Стефен. Посмотрев на Джоану, он купил две чашки кофе и направился к ее столику.

— Извини, я опоздал. — Он сел спиной к посетителям.

— Ты выбрал многолюдное место для встречи.

Он посмотрел в сторону, чтобы убедиться, что никого нет рядом.

— Здесь мы можем разговаривать тихо, и нас никто не подслушает, и в то же время я могу видеть Делию.

— Ты оставался здесь с тех пор как мы виделись последний раз? — Она не могла не задать этот вопрос.

Он кивнул.

— Она уезжает сегодня, когда стемнеет. Она не вернется.

Ей показалось или он специально сделал акцент на последних словах?

— Я хочу, чтобы ее путешествие было безопасным.

Сделав глоток кофе, он состроил гримасу.

— Раньше кофе здесь был вкуснее. — Положив руки на стол, он посмотрел ей в глаза. — Как дела?

Она рассказала ему о побеге Эрика в Англию, а потом заговорила о Рольфе, который вместе с другими учителями по всей стране беспокоился за судьбу отечественных школ. Норвежские фашисты грозили ввести ограничение на образование.

— Я слышал об этом, — произнес он угрюмо. — Должен поздравить тебя с успешным выполнением задания в Осло. — Он пристально посмотрел на нее. — Я слышал в основном детали, но ничего не знаю о том, как тебе удалось избежать допроса гестаповцев, которые вошли в дом следом за тобой.

Она рассказала ему как все было.

— В тот день тебе здорово повезло, но это в любом случае не умаляет твоих заслуг.

— Для меня есть новое задание?

— Время придет, и ты понадобишься для выполнения более важных заданий. Сейчас я должен сказать тебе что-то важное. Боюсь, это плохие новости. Я воспользовался возможностью встретиться с тобой сегодня, пока нахожусь здесь, чтобы проводить Делию. Дела нашей организации плохи…

— Все так серьезно?

— Контакты, которые с таким трудом устанавливались, практически уничтожены.

— Как это случилось?

— К нам проникли информаторы Квислинга. В результате — множество жертв, аресты, пытки. После истязаний людей сжигали заживо. — Его лицо помрачнело, когда он произнес эти слова. — Во внутреннем дворе замка Акерсхус немцы устроили место для пыток.

Она хорошо знала Осло и вспомнила красивый замок в спокойном месте с вымощенными дорожками внутреннего двора, с древними пушками и зелеными газонами, откуда в теплые летние дни открывался радующий глаз вид на гавань.

— Что еще ты расскажешь? — спросила она с тревогой.

Он видел, что она побледнела.

— Давай сначала выйдем отсюда.

— А как же Делия?

— Она выйдет через несколько минут.

Они вышли из кафе и направились к мостику, ведущему к морю. Снежинки легко кружились в воздухе. Чайки с криком носились над водой. Она спросила его о том, что боялась услышать больше всего.

— Лейфа Моена арестовали?

Они стояли, оперевшись на перила моста. Он повернул голову и посмотрел на нее.

— Нет. Это касается твоей подруги Сони Холи. Гестапо нагрянуло в подпольную типографию, где она находилась в тот момент. Соня с остальными попытались убежать, но была смертельно ранена.

Джоана закрыла лицо руками. Он обнял ее, чтобы утешить, но в этот момент раздался грубый голос появившегося охранника.

— Ахтунг! Не стойте здесь! Убирайтесь! Быстрее! Быстрее! — взмахнул он автоматом

Стефен обнял ее, и они пошли. Она тихо плакала. Делия шла за ними на расстоянии, не теряя их из виду. Она замедлила шаг, пока они прощались.

— Простимся здесь, Джо, — сказал он, положив руки ей на плечи. — Мне очень не хотелось быть тем, кто сообщит тебе эти печальные новости.

Глаза Джоаны снова наполнились слезами, и она быстро вытерла их.

— Я должна была узнать, и мне немного легче оттого, что именно ты сообщил мне об этой трагедии. — Она взглянула на Делию, стоявшую на противоположной стороне улицы, а потом снова посмотрела на него. — Нельзя больше задерживать тебя. Это небезопасно. До встречи.

Она поспешила уйти, с новой силой ощутив свое горе. Она редко плакала, но сейчас оплакивала Соню и все, что было потеряно с приходом врага на их землю.

Спустя неделю после встречи со Стефеном Джоана увидела из окна немецкий военный грузовик, проезжающий между снежными сугробами. Ее охватила дрожь, когда он остановился за калиткой их фермы. Солдаты выпрыгнули из машины, несколько человек окружили дом, а остальные направились к входной двери. Мама была наверху в комнате отца, а Керен ушла звонить к соседям. Когда раздался стук вдверь кулаком, Джоана нехотя открыла ее. На пороге стоял сержант, а за его спиной — три солдата с винтовками. Он был молодой, круглолицый, с выступающими скулами. У него было суровое выражение лица.

— Я хочу видеть Эдварда Рейна, — произнес он по-норвежски, переступая порог дома.

— Он болен и лежит в постели.

Ом цинично сощурил темно-карие глаза.

— Как удобно. Где? Наверху?

Она преградила ему дорогу.

—Я говорю, он болен. Действительно болен. Пожалуйста, не ходите наверх. Что вы хотите? Я его дочь. Я отвечу за него.

— Это невозможно. Он арестован в качестве заложника.

Она посмотрела на него непонимающим и испуганным взглядом.

— Заложника! Как это?

— Ваш брат Эрик Рейн, — начал он, теряя терпение, — нарушил закон, покинув страну и связавшись с врагами Третьего рейха. За него должен ответить отец!

Джоана была в ужасе.

— Но отец не может отвечать за действия моего брата!

— Не задерживайте меня, фрекен! — Он сделал шаг и локтем отодвинул ее в сторону, а затем быстро стал подниматься по лестнице, натолкнувшись на Джину.

— Что вам здесь надо? — воскликнула она. — Мой муж больной человек. Он спит, не будите его.

— Вы и ваша дочь сговорились, пытаясь защитить отца преступника,— к полному ее изумлению произнес он и стал подниматься дальше. Солдаты, оттолкнув Джоану, последовали за ним.— Не надо истерик. Я здесь, чтобы забрать вашего мужа. Он неодин, отцов товарищей вашего сына с двух других ферм уже взяли в заложники.

Джина, которой было несвойственно бурное выражение чувств, прижала руку к горлу, а потом сказала:

— Возьмите меня. Я пойду вместо моего мужа.

Джоана крикнула снизу:

— Нет, мама, я пойду!

Остановившись, сержант взял Джину за плечи и с силой отодвинул ее в сторону.

— Я пришел сюда за Эдвардом Рейном. И никто другой мне не нужен.

Она бросилась за ним, когда он вошел в спальню, и встала возле кровати мужа. Сержант не сомневался, что сейчас поднимет с кровати арестованного, но увидел обессиленного сонного человека с бледным лицом и темными кругами под глазами.